Владимир Сосюра - Стихотворения и поэмы

471. РЯДОМ С ШАХТОЮ СТАРОЙ

© Перевод Ю. Мезенко

Рядом с шахтою старой, где мальчишками мыантрацит собирали, чтоб спастись от зимы,над донецкою степью тучи низко стеля,гром ударил, и страшно застонала земля.

Там, где старою шахтой загорожена высь,на смертельную схватку два отряда сошлись…Шел один за Петлюрой; был с народом — другой,палачам нес расплату, шел на праведный бой.

Сшиблись нечисть воронья и орлиная честь,сабли перехлестнулись, чтобы кровью расцвесть.Под копытами вяло зашумела трава,и на землю упала не одна голова…

Голубой пеленою плыл туман от реки.Рядом с шахтою старой отсверкали клинки.Солнцем вспыхнули дали, ночь минула, как сон,и ушли, словно тени, палачи за кордон.

Их чужбина-судьбина, как золу, размела.Рядом с шахтою старой жизнь, как сад, расцвелаи сияет весною переливами ростам, где уголь когда-то собирать нам пришлось…

День расцвел за горою,словно солнечный сад.Мимо шахты гурьбоюхлопцы в школу спешат,

А меж ними дивчина,синеока, ясна,—луговая калина,золотая весна.

Солнце осени хлынет —свет меж тучами яр.Шлет улыбку дивчинекареглазый школяр.

Свежесть майских соцветийв юном блеске очей…Одноклассники, дети,гордость школы своей.

Ветер хлещет с налета,ветки голые гнет.Жизни школьной всего-тоостается лишь год.

По-ребячьи невинносмотрит в небо Донбасс.И приходит Галинав сны Степана не раз.

Сколько их, чистокрылых!Соловьиная ночь…И признаться не в силах.И таиться невмочь.

Словно золото — косы,губы — звездная кровь…В эту юную осенькак сказать про любовь?

Явь ли, сон ли в потемках?Шум угрюмых дождей,в глинобитных хатенкахплач голодных детей.

И отцовский осеннийпьяный кашель в ночи.Только жар сновиденийна холодной печи.

Хата как домовина —и бедна, и темна…В сновиденьях — Галина.Неотступно — она.

День расцвел за горою,словно солнечный сад.Мимо шахты гурьбоюхлопцы в школу спешат.

И не знает покоялистьев желтый пожар.Мимо шахты тропоювдаль шагает школяр.

А в мечтах его — косы,губы — ягоды кровь…В эту юную осенькак сказать про любовь?

Над Донцом шумит осока,ежевикой день пропах.Свежесть ягодного сокау Степана на губах.

Плотный гриб в лесочке срежет,целый день бродить готовпод завода лязг и скрежет,под стальной напев гудков.

Что там рощица бормочет,чистым солнцем просветлясь?..А в глазах — Галины очи,школа, парты, светлый класс.

Только лето это — снится,недоступно далеказолотая ученица,дочь соседа-кулака.

Туч насупленные брови…Хлопец высмотрел глаза!Но не знать ему любовидочки сельского туза.

Всё пройдет, дождем прольется,отшумит души гроза.Что ж так сердце тяжко бьетсяи в глазах блестит слеза?

Никогда не прикоснутсяпальцы к золоту волос.После школы разойдутсятропы врозь и судьбы — врозь.

Синий взор засветит строгона прощанье, без забот.Ей — в гимназию дорога.А Степану — на завод.

Перемена, — смех, в азартешкола ходит ходуном!..Имя девичье на партепарень вырезал ножом.

Уже, закован льдом тяжелым,Донец заснеженный блестит…Прошла зима, и в окна школывесна приветливо глядит.

А там — сады кипеньем цветаукрыты щедро по весне…А там уже — вплывает летона малахитовом челне.

Приходит время расставаньянавек со школою родной.И с ней последнего прощаньяждет наш Степан в тоске немой.

Забвенья, славы ли дорогаждет паренька в родной стране?Словам прощальным педагогаон внемлет молча, как во сне.

Минуты шли чредою длинной,как над покосами туман…И счастьем светится Галина,и горько хмурится Степан.

А за окном — как будто плахта,синеет поднебесный край.Теперь — завод, а может, шахта?Чего там, парень, — выбирай!

Война!.. Тревога сердце студит,и взгляд во мглу дорог шагнул…Степан вовек не позабудетманифестаций грозный гул,

когда кругом гремели песни,когда чадил молебнов зови погребально в поднебесьеплыл перезвон колоколов.

И эшелоны, словно тени,неслись в чужую сторону…Они под ветра плач осеннийотца забрали на войну.

Как миллионы, оказалсяжестоко ввергнутым в бои…И за него один осталсяСтепан — надеждою семьи.

Ему не слушать невозбранновеселый шум донецких вод:подручным к слесарю Степанаопределили на завод.

Ему теперь не часто лесомбродить вдоль замерших озер, —пора не с книгой, а с железомвести серьезный разговор.

Шумит завод тысячелицый.Степан мужает у станка.И, неуклонная, струитсяжизнь от гудка и до гудка.

Пришла пора иным знакомым —сердца работой скреплены…А где-то там, за окоемом,горит земля в чаду войны.

Везде стопа войны стальная.И с каждым днем печальней мать,отцовских писем ожидая,—пора бы, мог и написать…

Как там ему, где жарче горнаметаллом брызжет динамит?..А вскоре страшной вестью чернойбеда обрушилась: убит.

О, как пытались боль утратыслезами выплеснуть до дна!О, сколько раз тогда была тыпроклятью предана, война!

Глаза — как будто в едком дыме,тугая боль сжимает грудь,но из могилы никакимиотца слезами не вернуть.

Детей не сможет, как бывало,обнять, пить воду из Донца…Таких, как он, уже немало —испивших муку до конца.

А смерть всё новой дани проситв громах ударов огневых,как будто рожь косою, коситнарод в шинелях полевых.

А дни плывут, как дым завода,и нет конца войны громам.И всё труднее жить народу,и всё вольготней — богачам.

Рукам трудящихся — оковы.Глазам бессонным — смерти ночь…Ужель войне кипеть багрово,ужель беды не превозмочь?..

Клин журавлиный в небе откричал,уже зима глаза пургой колола…Семнадцатого года мощный валсломал подпорки царского престола.

Полиция в своих мундирах черныхв его обломках сгинула как дым.Но так же мчались пушки на платформахк передовой под небом громовым.

Ну как спастись от этого кошмара,когда живым — вставать на место тех,кто падал в страшном пламени пожара,чтоб торгаши жирели без помех?

Неужто мрак ночной сгустится снова?!На митинге, сквозь неумолчный крик,негромкое пришло к Степану слово,великое по сути — «большевик»…

О том, что путь не розами украшен,что к счастью не добраться налегке,что только труд — владыка руд и пашен,он в большевистском услыхал кружке.

Товарищ Френкель!.. Не забыть худогоочкастого студента, дотемнаучившего, что нужно рвать оковы,когда единством воля масс прочна.

Слова сияли яро, как знаменанепозабытых стачек боевых…«Рабочим нужно действовать сплоченно,тогда никто не одолеет их!»

Он говорил, что, кровью багровея,всё льется слез народных океан:«Рабочим безразлично, кто на шее,—будь то немецкий или русский пан.

И тот и этот под завесой дыманабил мошну огромную свою.Одно лишь нам сейчас необходимо —в свободы царство путь пробить в бою».

«Вот — цель! Ее лучами осиянный,я твой навек, родной народ-титан!..»И — крылья появились у Степана.И — жизнь постиг по-новому Степан.

Та осень нам светло милела,когда, пронзая даль до дна,на крыльях Октября летеласвободы солнечной весна!

Лучами солнечного зовасияла даль, ясней слезы…И целовал Степан седогошахтера в добрые усы.

Знамена, песни да объятья…И сердцу дышится вольней.И люди радостно, как братья,шагали в даль цветущих дней.

Те дни забудутся едва ли.Чтоб солнца пламень не погас,его от бурь оберегалии вся Отчизна, и Донбасс.

Всё казалось весною…Новой силою крепки,мимо шахты гурьбоюшли и шли горняки.

Пролетарская вахта,многолюдный прибой.Даже старая шахтастала вновь молодой.

Руки в небо упруголюд рабочий простер.Обнимали друг другасталевар и шахтер.

Им, новейшим титанам,тополя бьют челом…И под стягом багрянымгород в смычке с селом.

Вешним садом волнуясьв свежей утренней мгле,расцвела наша юностьна донецкой земле.

Навек исчез кошмарный мрак,сияет солнечно судьба:работай на себя, батрак,трудись, рабочий, для себя!

Донецких вод блестит хрусталь,росою светятся пути.Звенит о наковальню сталь,как сердце юное — в груди.

О, сколько в осени весныОктябрьских памятных высот!Не ведай, молот, тишины!Народ грядущее кует.

Но небо ясное опятьзаволокла завеса тьмы —мечтает враг у нас отнятьвсё, что в борьбе добыли мы.

Опять сгустились тучи злобы,разбили взрывы тишину,и самостийные холопыгерманцу продали страну.

Кровь, как вода, струилась ало.Изнемогая от оков,душа народа проклиналаПетлюру, гетмана, панов.

Росли могилы, пули пели,беда затмила белый свет:враги патронов не жалелидля тех, кто юн, и тех, кто сед.

Но заковать народ крылатыйне в силах даже сталь штыков.Бросала извергов расплатав слепую тьму ночных шурфов.

«Вставай на бой, святой, желанный,люд обездоленных земель!»В засаде пуля партизанасвою отыскивала цель.

В ночи — то огненной, то синей —орудья близкие слышны…На помощь братской Украинеспешили русские сыны.

Посланцы Ленина! В ответеза жизнь Отечества сполна…Боженко, Щорс, Котовский —эти легендой дышат имена.

Их всех, в любом живя былинно,как солнце — в пламени луча,объединило воединородное имя Ильича.

Казалось, даже поднебесье —и то огнями расцвело,когда вошли с веселой песнейосвободители в село.

Но всё еще гроза пылала,кипел народный океан…Чтоб счастья каждому хватало,ушел на битву и Степан.

Давно погасла красная калина,укрыто снежной скатертью жнивье.Давно ушла к петлюровцам Галина,сам атаман — возлюбленный ее.

И цель ее чудовищная — кровьюзалить восставший трудовой Донбасс.Она своею собственной рукоюрасстреливала пленников не раз.

Держалась, как могла, за Украинупомещиков, попов и кулаков,за каждую отцову десятину,удобренную потом батраков.

Петлюровские пушки наготове.Галины сердце жаром обожгло:ее отряд вот-вот затопит кровьюзнакомое притихшее село.

Ударил залп, и эхом — крики: «Слава!» —как будто небо вспорото клинком…Но красная отчаянная лавапетлюровцам ответила огнем.

У старой шахты — сталь на сталь — столкнулись.С буденовками встретились шлыки.И вот уже хмельные пошатнулисьи наутек пустились казаки!

Их долго гнали… Очередью длиннойи пуль горячих и ядреных фраз…И, раненая, в плен взята Галина.«Доставить в штаб!» — Степану дан приказ.

Бой затих за горою.Путь заснеженный крут.По тропиночке двоемимо шахты идут.

То — мелькнут за туманом,то — окутаны мглой…Тот, что сзади, — с наганом.Без оружья — другой.

Это девушка. Косыразметала в слезах.Только ветром разноситплач в холодных полях.

Над морозной равнинойколебался туман.Возле шахты пустыннойдуму думал Степан.

Уговоры и слезысердце юное рвут…Снеговые заносы.Ветра тягостный гуд.

Что ответить Галине?Сердце любит, не лжет, —очи, полные сини,но сильнее — народ.

«Ты не сын Украины!..» —закричала емуи рванулась Галинатенью черной во тьму.

«Стой!» — и вспышкой летучейвыстрел сумрак пронзил…Над Галиною тучинебосвод наклонил…

За горою, разбитый,удирал атаман…Возле шахты забытой —ветер, снег и Степан…

И Степан, и Галина —синеока змея.«Пусть живет Украинатрудовая моя!»

Тогда Отчизна вражью рать крушила,шла грозная гражданская война.Семен Буденный, Климент Ворошиловсвои покрыли славой имена.

Звенят копыта мерзлою землею,кидают искры огненным снопом.Кто это в синем шлеме со звездою?Степан летит на верном вороном.

А рядом с ним, душой сильны, красивы,товарищи. Испытанный отряд.Как ратоборцы древние России,они степями черными летят.

Гремит: «Весь мир насилья мы разрушим!» —рабочие идут с напевом тем.Могучи мы содружества оружьем —кто был ничем, тот нынче станет всем.

Спешили дни… Гроза вела Степанапо всем фронтам дорогами побед.А после — Харьков, мирный, долгожданный,рабфак и университет.

Не потонул он в огненных бурунахи выстоял средь тысячи невзгод.Так партия борцов растила юных,чтоб жизнь творили, как хотел народ.

Тут не парты, не урокии не школьник-мальчуган,—в зале светлом и широкомслушал лекции Степан.

За конспектом, за докладомвремя — птицею летит.Что за девушка с ним рядомзлатокосая сидит?

А в глазах — простор погожий.То смешлива, то строга…На Галину непохожа —только сердцу дорога.

Завораживают очи,и огонь шумит в крови…Как Степан признаться хочетэтой девушке в любви!

Ну а вскоре — вечер в клубе.Шум акаций, кинозал…И Степан о том, что любит,наконец-то ей сказал.

Сердца, багряно расцветая,весенней музыки полны.По улицам под звон трамваевидут хозяева страны.

Тверда их поступь молодая.Шумит народный океан,потоки вешние вбирая…Со всеми вместе — и Степан.

А рядом с ним… Синеют очитой, чьи слова живут в груди…В садах, где майский цвет клокочет,не разойдутся их пути.

Одна судьба, одна основа,и на двоих любовь — одна.Так для Степана Яровогопришла желанная весна.

Родимой Отчизны могучую статьмы дружно прославим делами.Степан и Оксана учились, чтоб статьсчастливой судьбы кузнецами.

Учились упорно, мгновенья ценя,единственной цели во имя:вложить в основанье грядущего днясвой камень руками своими.

Едины в заветных мечтах молодых,встречают рабочее утро.И Ленин с портрета, прищурясь, на нихглядит по-отечески мудро…

Наступит день, когда в предвестье летасады осыплют лепестковый снег,и за дверями университетаначнет дорога жизни свой разбег.Покличет вдаль дорога ветровая.И, чистым светом солнечным омыт,железные ворота открывая,завод гудком знакомым загудит.

И опять за гороюдогорает закат.В лунном кружеве двоевозле шахты стоят.

В полынье небосклона —старой шахты звезда.Юный месяц влюбленносеребрит провода,

над долиной туманнойльет лучи, вознесен,и Степану с Оксанойулыбается он.

Да, сквозь грозные ночидовелось вам пройти.Ваши ясные очинам сияют в пути.

Шли к намеченной цели,не пугаясь невзгод!..В каждом слове и делеваша юность живет,

наша юность! Родныепобратимы в трудах!Наша доля и нынемолода, молода.

Каждый пройденный шаг твой —словно целая жизнь!И над старою шахтойзвезды новых зажглись.

472. СЧАСТЬЕ СЕМЬИ ТРУДОВОЙ