Владимир Маяковский - Любит? не любит? Я руки ломаю

1916

Никчемное самоутешение

Мало извозчиков?Тешьтесь ложью.Видана ль шутка площе чья!Улицу врасплох огляните —из рож еечья не извозчичья?

Поэт липоет о себе и о розе,девушка льв локон выплетет ухо —вижу тебя,сошедший с козелкороль трактиров,ёрник и ухарь.

Если говорят мне:— Помните,Сидоровпомер? —не забуду,удивленный,глазами смерить их.О, кому же охотапомнить номернанятого тащиться от рождения к смерти?!Все равно мне,что они коней не поят,что утром не начищивают дуг они —с улиц,с бесконечных козелтупоелицо их,открытое лишь мордобою и ругани.

Дети,вы ещеостались.Ничего.Подрастете.Скоров жиденьком кулачонке зажмете кнутовище,матерной руганью потрясая город.

Хожу меж извозчиков.Шляпу на нос.Торжественней, чем строчка державинских од.День еще —и один останусья,медлительный и вдумчивый пешеход.

1916

Надоело

Не высидел дома.Анненский, Тютчев, Фет.Опять,тоскою к людям ведомый,идув кинематографы, в трактиры, в кафе.

За столиком.Сияние.Надежда сияет сердцу глупому.А если за неделютак изменился россиянин,что щеки сожгу огнями губ ему.

Осторожно поднимаю глаза,роюсь в пиджачной куче.«Назад,наз-зад,н а з а д!»Страх орет из сердца.Мечется по лицу, безнадежен и скучен.

Не слушаюсь.Вижу,вправо немножко,неведомое ни на суше, ни в пучинах вод,старательно работает над телячьей ножкойзагадочнейшее существо.

Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.Два аршина безлицего розоватого теста:хоть бы метка была в уголочке вышита.

Только колышутся спадающие на плечимягкие складки лоснящихся щек.Сердце в исступлении,рвет и мечет.«Назад же!Чего еще?»Влево смотрю.Рот разинул.

Обернулся к первому, и стало иначе:для увидевшего вторую образинупервый —воскресший Леонардо да-Винчи.

Нет людей.Понимаетекрик тысячедневных мук?Душа не хочет немая идти,а сказать кому?

Брошусь на землю,камня короюв кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая.Истомившимися по ласке губами тысячью поцелуев                                                                              покроюумную морду трамвая.

В дом уйду.Прилипну к обоям.Где роза есть нежнее и чайнее?Хочешь —теберябоепрочту «Простое как мычание»?

1916

Для истории

Когда все расселятся в раю и в аду,земля итогами подведена будет —помните:в 1916 годуиз Петрограда исчезли красивые люди.

1916

Дешевая распродажа

Женщину ль опутываю в трогательный роман,просто на прохожего гляжу ли —каждый опасливо придерживает карман.Смешные!С нищих —что с них сжулить?

Сколько лет пройдет, узнают пока —кандидат на сажень городского морга —ябесконечно больше богат,чем любой Пьерпонт Морган.

Через столько-то, столько-то лет— словом, не выживу —с голода сдохну ль,стану ль под пистолет —меня,сегодняшнего рыжего,профессора разучат до последних йот,как,когда,где явлен.Будетс кафедры лобастый идиотчто-то молоть о богодьяволе.

Склонится толпа,лебезяща,суетна.Даже не узнаете —я не я:облысевшую голову разрисует онав рога или в сияния.

Каждая курсистка,прежде чем лечь,онане забудет над стихами моими замлеть.Я — пессимист,знаю —вечнобудет курсистка жить на земле.

Слушайте ж:

все, чем владеет моя душа,— а ее богатства пойдите смерьте ей! —великолепие,что в вечность украсит мой шаг,и самое мое бессмертие,которое, громыхая по всем векам,коленопреклоненных соберет мировое вече,—все это — хотите? —сейчас отдамза одно только словоласковое,человечье.

Люди!

Пыля проспекты, топоча рожь,идите со всего земного лона.Сегодняв Петроградена Надеждинскойни за грошпродается драгоценнейшая корона.

За человечье слово —не правда ли, дешево?Пойди,попробуй,—как же,найдешь его!

1916

Лунная ночь

Пейзаж

Будет луна.Есть уженемножко.А вот и полная повисла в воздухе.Это бог, должно быть,дивнойсеребряной ложкойроется в звездухé.

1916

Следующий день

Вбежал.Запыхался победы гонец:«Довольно.К веселью!К любви!Грустящих к черту!Уныньям конец!»Какой сногсшибательней вид?Цилиндр на затылок.Штаны — пила.Пальмерстон застегнут наглухо.Глаза —двум солнцам велю пылатьиз глазнеотразимо наглых.Афиш подлиннее.На выси эстрад.О, сколько блестящего вздора вам!Есть ли такой, кто орать не рад:«Маяковский!Браво!Маяковский!Здо-ро-воо!»Мадам, на минуту!Что ж, что стара?Сегодня всем целоваться.За мной!Смотрите,сие — ресторан,Зал зацвел от оваций.Лакеи, вин!Чтобы все сорта.Что рюмка?Бочки гора.Пока не увижу дно,изо ртане вырвать блестящий кран…Домой — писать.Пока в кровивинои мысль тонка.Да так,чтоб каждая палочка в «и»просилась:«Пусти в канкан!»Теперь — на Невский.Где-тов ногахтолпа — трусящий заяц,и толькопо дамам прокатывается:«Ах,какой прекрасный мерзавец!»

1916

Хвои

Не надо.Не просите.Не будет елки.Как жев лесотпустите папу?К немуиз-за лесаядер осколкипротянут,чтоб взять его,хищную лапу.

Нельзя.Сегоднягорящие блесткине будут лежатьпод елкойв вате.Там —миллион смертоносных осокужалят,а раненым ваты не хватит.

Нет.Не зажгут.Свечей не будет.В морежелезные чудища лазят.А с этих чудищзлые людиждут:не блеснет ли у окон в глазе.

Не говорите.Глупые речь заводят:чтоб дед пришел,чтоб игрушек ворох.Деда нет.Дед на заводе.Завод?Это тот, кто делает порох.

Не будет музыки.Рученекгде взять ему?Не сядет, играя.Ваш браттеперь,безрукий мученик,идет, сияющий, в воротах рая.

Не плачьте.Зачем?Не хмурьте личек.Не будет —что же с того!Скоровсе, в радостном кличеголоса сплетая,встретят новое Рождество.

Елка будет.Да какая —не обхватишь ствол.Навесят на елку сиянья разного.Будет стоять сплошное Рождество.Так чтодаже —надоест его праздновать.

1916