Владимир Маяковский - Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925

[1924]

Пролетарий, в зародыше задуши войну!*

— Мистер министр?         How do you do?[3]Ультиматум истек.         Уступки?            Не иду.Фирме Морган*         должен Крупп*ровно   три миллиарда         и руп.Обложить облака!         Начать бои!Будет добыча —           вам пай.Люди — ваши,         расходы —            мои.Good bye![4]

«Смит и сын.      Самоговорящий ящик»Ящик   министр      придвинул быстр.В раструб трубы,          мембране говорящей,сорок   секунд      бубнил министр.Сотое авеню.      Отец семейства.Дочь   играет      цепочкой на отце.Записал   с граммофона         время и место.Фармацевт — как фармацевт.Пять сортировщиков.         Вид водолаза.Серых   масок      немигающий глаз —уставили        в триста баллонов газа.Блок   минуту      повизгивал лазя,грузя   в кузова      «чумной газ».Клубы   Нью-Йорка         раскрылись в сроки,раз      не разнился         от других разов.Фармацевт          сиял,          убивши в покерфлеш-роялем*         — четырех тузов.

Штаб воздушных гаваней и доков.Возд-воен-электрик         Джим Уоствключил      в трансформатор            заатлантических токовтриста линий —           зюд-ост.Авиатор      в карте         к цели полетавграфил   по линейке         в линию линия.Ровно   в пять      без механиков и пилотоввзвились       триста         чудовищ алюминия.Треугольник      — летящая фабрика ветра —в воздух   триста винтов всвистал.Скорость —      шестьсот пятьдесят километров.Девять   тысяч      метров —            высота.Грозой не кривясь,         ни от ветра резкого,только —        будто         гигантский Кольт* —над каждым аэро            сухо потрескивалток      в 15 тысяч вольт.Встали   стражей неба вражьего.Кто умер —      счастье тому.Знайте,   буржуями         сжигаемые заживо,последнее изобретение:             «крематорий на дому».

Город   дышал      что было мочи,спал,   никак      не готовясь            к смертям.Выползло       триста,         к дымочку дымочек.Пошли      спиралью         снижаться, смердя.Какая-то птица         — пустяк,            воробушки —падала   в камень,          горохом ребрышки.Крыша   рейхстага,         сиявшая лаково,в две секунды      стала седая.Бесцветный дух         дома́ обволакивал,ник       к земле,      с этажей оседая.«Спасайся, кто может,         с десятого —               прыга…»Слово   свело      в холодеющем нёбе;ножки,   еще минуту подрыгав,рядом   легли —      успокоились обе.Безумные       думали:            «Сжалим,            умолим».Когда   растаял      газ,         повися, —ни человека,      ни зверя,         ни моли!Жизнь   была      и вышла вся.Четыре   аэро      снизились искоса,лучи   скрестя      огромнейшим иксом.Был труп       — и нет.Был дом      — и нет его.Жег       светфиолетовый.Обделали чисто.          Ни дыма,            ни мрака.Взорвали,        взрыли,           смыли,            взмели.И город   лежит      погашенной маркойна грязном,      рваном         пакете земли.

Морган.   Жена.      В корсетах.            Не двинется.Глядя,   как         шампанское пенится,Морган сказал:      — Дарю            именинниценемного разрушенное,         но хорошее именьице!

Сейчас   подытожена         великая война.Пишут   мемуары          истории писцы.Но боль близких,         любимых, намеще   кричит      из сухих цифр.30миллионов*      взяли на мушку,в сотнях   миллионов         стенанье и вой.Но и этот        ад         покажется погремушкойрядом   с грядущей         готовящейся войной.Всеми спинами,         по пленам драными,руками,   брошенными         на операционном столе,всеми   в осень      ноющими ранами,всей трескотней          всех костылей,дырами ртов,      — выбил бой! —голосом,   визгом газовой боли —сегодня,   мир,      крикни         — Долой!!!Не будет!       Не хотим!         Не позволим!Нациям   нет      врагов наций.Нацию   выдумал      мира враг.Выходи   не с нацией драться,рабочий мира,      мира батрак!Иди,   пролетарской армией топая,штыки   последние          атакой выставь!«Фразы   о мире —         пустая утопия,пока   не экспроприирован            класс капиталистов».Сегодня…         завтра… —         а справимся все-таки!Виновным — смерть.         Невиновным — вдвойне.Сбейте   жирных         дюжины и десятки.Миру — мир,      война — войне.

2 августа 1924 г.