Александр Твардовский - За далью — даль
Друг детства
И дружбы долг, и честь, и совестьВелят мне в книгу занестиОдной судьбы особой повесть,Что сердцу встала на пути…
Я не скажу, что в ней отрада,Что память эта мне легка,Но мне свое исполнить надо,Чтоб вдаль глядеть наверняка.В ней и великой нет заслуги —Не тем помечена числом…
А речь идет о старом друге,О лучшем сверстнике моем.С кем мы пасли скотину в поле,Палили в залесье костры,С кем вместе в школе,В комсомолеИ всюду были до поры.
И врозь по взрослым шли дорогамС запасом дружбы юных дней.И я-то знаю: он во многомБыл безупречней и сильней.
Я знаю, если б не случитьсяРазлуке, горшей из разлук,Я мог бы тем одним гордиться,Что это был мой первый друг.
Но годы целые за мною,Весь этот жизни лучший срок —Та дружба числилась виною,Что мне любой напомнить мог…
Легка ты, мудрость, на помине:Лес рубят — щепки, мол, летят.Но за удел такой донынеНе предусмотрено наград.
А жаль!Вот, собственно, и повесть,И не мудрен ее сюжет…
Стояли наш и встречный поездВ тайге на станции Тайшет.
Два знатных поезда, и каждыйБыл полон судеб, срочных делИ с независимостью важнойНа окна встречного глядел.
Один туда, другой обратно.Равны маршруты и права.— «Москва — Владивосток»? —Понятно.— Так-так: «Владивосток — Москва»…
Я вышел в людный шум перронный,В минутный вторгнулся потокГазетой запастись районной,Весенней клюквы взять кулек.
В толпе размять бока со смаком,Весь этот обозреть мирок —До окончаний с твердым знакомВ словах «Багажъ» и «Кипятокъ»…
Да, я люблю тебя душевноИ, сколько еду, все не сыт.Тобой, дорожный, многодневный,Простой и в меру быстрый быт;
Вагон и эти остановкиВсего бегущего в окне,И даже самозаготовкиПо среднерыночной цене…
Так, благодушествуя вволю,Иду. Не скоро ли свисток?Вдруг точно отзыв давней болиВнутри во мне прошел, как ток…
Кого я в памяти обычной,Среди иных потерь своих,Как за чертою пограничной,Держал,он, вот он был,в живых.
Я не ошибся, хоть и годыИ эта стеганка на нем.Он!И меня узнал он, с ходуКо мне работает плечом.
И чувство стыдное испуга,Беды пришло еще на миг,Но мы уже трясли друг другаЗа плечи, за руки…— Старик!
— Старик!Взаимной давней кличкиПустое, в сущности, словцоЯвилось вдруг по той привычке,А я смотрю ему в лицо:
Все тоже в нем, что прежде было,Но седина, усталость глаз,Зубов казенных блеск унылый —Словцо то нынче в самый раз,Ровесник — друг. А я-то что же?Хоть не ступал за тот порог,И я, конечно, не моложе,Одно, что зубы уберег.— Старик.
И нет нелепей муки:Ему ли, мне ль свисток дадут,И вот семнадцать лет разлукиИ этой встречи пять минут!
И вот они легли меж нами —Леса, и горы, и моря,И годы, годы с их мечтами,Трудами, войнами, смертями —Вся жизнь его,Вся жизнь моя…
— Ну вот, и свиделись с тобою.Ну, жив, здоров?— Как видишь жив.Хоть непривычно без конвоя,Но, так ли, сяк ли, пассажирЗаправский: с полкой и билетом…— Домой?— Да как сказать, где дом…— Ах, да! Прости, что я об этом…— Ну, что там, можно и о том.Как раз, как в песенке не новой,Под стать приходятся слова:
Жена найдет себе другого,А мать… Но если и жива…Так. Ты туда, а я обратно…— Да, встреча: вышел, вдруг —смотрю…
— И я смотрю: невероятно…— Не куришь?— Как еще курю!..Стоим. И будто все вопросы.И встреча как ни коротка,Но что еще без папиросыМогли бы делать до свистка?
Уже его мы оба ждали,Когда донесся этот звук.Нам разрешилиНаши далиДруг друга выпустить из рук…
— Пора!— Ну что же, до свиданья.— Так ты, смотри — звони, пиши… —Слова как будто в оправданье,Что тяжесть некая с души.
И тут на росстани тайшетской,Когда вагон уже потек,Он, подбодрившись молодецки,Вдруг взял мне вслед под козырек.
И этот жест полушутливый,Из глаз ушедший через миг,Тоской безмолвного порываМне в сердце самое проник.
И все. И нету остановки.И не сойти уже мне здесь,Махнув на все командировки,Чтоб в поезд к другу пересесть.
И от нелегкой этой были,На встречной скорости двойной,Мы в два конца свои спешилиВпритирку с ветром за стеной.
Бежал, размеченный столбами,Как бы кружась в окне, простор.И расстоянье между намиРосло на запад и восток.
И каждый миг был новой вехойПути, что звал к местам иным…
А между тем я как бы ехалИ с ним, товарищем моим.
И подо мной опять гуделаВ пути оставленная сталь.И до обратного пределаРасполагалась та же даль.
И от вокзала до вокзалаЯ снова в грудь ее вбирал:И тьму тайги, и плес Байкала,И степь, и дымчатый Урал.
И к Волге — матушке с востокаЯ приближался в должный срокИ, стоя с другом локоть в локоть,Ее заранее стерег.
А через сутки с другом вместе,Вцепившись намертво в окно,Встречал столичные предместьяКак будто их давным-давно,
Как он, не видел. И с тревогойВ вокзальный тот вступал поток…А между тем своей дорогойВсе дальше ехал на восток.
И разве диво то, что с другомНе мог расстаться я вполне?Он был недремлющим недугом,Что столько лет горел во мне.
Он сердца был живою частью,Бедой и болью потайной.И годы были не во властиНас разделить своей стеной.
И, не кичась судьбой иною,Я постигал его удел.Я с другом был за той стеною.И видел все. И хлеб тот ел.
В труде, в пути, в страде походнойЯ неразлучен был с однойИ той же думой неисходной, —Да, я с ним был, как он со мной.
Он всюду шел со мной по свету,Всему причастен на земле.По одному со мной билету,Как равный гость, бывал в Кремле.
И те же радости и бедыДушой сыновней ведал он:И всю войну,И День Победы,И будни нынешних времен.Я знал: вседневно и всечасноЕго любовь была верна.Винить в беде своей безгласнойСтрану?При чем же здесь страна!
Он жил ее мечтой высокой,Он вместе с ней глядел вперед.Винить в своей судьбе жестокойНарод?Какой же тут народ!..
И минул день в пути и вечер.И ночь уже прошла в окне,А боль и радость этой встречи,Как жар, теснилася во мне.
Врываясь в даль, работал поезд,И мне тогда еще в путиСтучала в сердце эта повесть,Что я не вправе обойти.
Нет, обойти ее — не делоИ не резон душе моей:Мне правда партии велелаВсегда во всем быть верным ей.
С той правдой малого разладаНе понесет моя строка.И мне свое исполнить надо,Чтоб в даль глядеть наверняка.
Фронт и тыл
