Данте Алигьери - Божественная комедия

«Ад» в переводе Лозинского появился в 1939 г. Война застала  переводчика в самом разгаре его трудов. Несмотря на блокаду Ленинграда, в  непосильно тяжких условиях осажденного города, Михаил Леонидович  продолжал свою работу. Ему удалось сохранить рукопись незавершенных  переводов и все подготовительные материалы. В 1944 г. в Москве вышло «Чистилище», а в 1945 г., в год победы,— «Рай». Нельзя не отметить того удивительного обстоятельства, что во время войны, когда страна  испытывала нужду в бумаге и не было достаточно типографских рабочих, все же нашлись силы и средства, чтобы издать бессмертное творение великого итальянского поэта. Это — неоспоримое свидетельство большого значения поэмы Данте для советской культуры. В 1946 г. перевод Лозинского был удостоен Государственной премии первой степени. Мы уверены в том, что ему суждена еще долгая жизнь.

Сокращения, используемые в комментариях.

Божественная комедия

Ад

Песнь первая

Земную жизнь пройдя до половины,[11]Утратив правый путь во тьме долины.Я очутился в сумрачном лесу,

Каков он был, о, как произнесу,Тот дикий лес, дремучий и грозящий,Чей давний ужас в памяти несу!

Так горек он, что смерть едва ль не слаще.Но, благо в нем обретши навсегда,Скажу про все, что видел в этой чаще.

Не помню сам, как я вошел туда,Настолько сон меня опутал ложью,Когда я сбился с верного следа.

Но к холмному приблизившись подножью,[12]Которым замыкался этот дол,Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,

Я увидал, едва глаза возвел,Что свет планеты,[13] всюду путеводной,Уже на плечи горные сошел.

Тогда вздохнула более свободнойИ долгий страх превозмогла душа,Измученная ночью безысходной.

И словно тот, кто, тяжело дыша,На берег выйдя из пучины пенной,Глядит назад, где волны бьют, страша,

Так и мой дух, бегущий и смятенный,Вспять обернулся, озирая путь,Всех уводящий к смерти предреченной.

Когда я телу дал передохнуть,Я вверх пошел, и мне была опораВ стопе, давившей на земную грудь.

И вот, внизу крутого косогора,Проворная и вьющаяся рысь,Вся в ярких пятнах пестрого узора.

Она, кружа, мне преграждала высь,И я не раз на крутизне опаснойВозвратным следом помышлял спастись.

Был ранний час, и солнце в тверди яснойСопровождали те же звезды вновь,[14]Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

Божественная двинула Любовь.Доверясь часу и поре счастливой,Уже не так сжималась в сердце кровь

При виде зверя с шерстью прихотливой;Но, ужасом опять его стесня,Навстречу вышел лев с подъятой гривой.

Он наступал как будто на меня,От голода рыча освирепелоИ самый воздух страхом цепеня.

И с ним волчица, чье худое тело,Казалось, все алчбы в себе несет;Немало душ из-за нее скорбело.

Меня сковал такой тяжелый гнет,Перед ее стремящим ужас взглядом,Что я утратил чаянье высот.

И как скупец, копивший клад за кладом,Когда приблизится пора утрат,Скорбит и плачет по былым отрадам,

Так был и я смятением объят,За шагом шаг волчицей неуемнойТуда теснимый, где лучи молчат.[15]

Пока к долине я свергался темной,Какой-то муж[16] явился предо мной,От долгого безмолвья словно томный.

Его узрев среди пустыни той:«Спаси, — воззвал я голосом унылым, —Будь призрак ты, будь человек живой!»

Он отвечал: «Не человек; я был им;Я от ломбардцев низвожу мой род,И Мантуя[17] была их краем милым.

Рожден sub Julio,[18] хоть в поздний год,Я в Риме жил под Августовой сенью,[19]Когда еще кумиры чтил народ.

Я был поэт и вверил песнопенью,Как сын Анхиза[20] отплыл на закатОт гордой Трои, преданной сожженью.

Но что же к муке ты спешишь назад?Что не восходишь к выси озаренной,Началу и причине всех отрад?»

«Так ты Вергилий, ты родник бездонный,Откуда песни миру потекли? —Ответил я, склоняя лик смущенный. —

О честь и светоч всех певцов земли,Уважь любовь и труд неутомимый,Что в свиток твой мне вникнуть помогли!

Ты мой учитель, мой пример любимый;Лишь ты один в наследье мне вручилПрекрасный слог, везде превозносимый.

Смотри, как этот зверь меня стеснил!О вещий муж, приди мне на подмогу,Я трепещу до сокровенных жил!»

«Ты должен выбрать новую дорогу,[21] —Он отвечал мне, увидав мой страх, —И к дикому не возвращаться логу;

Волчица, от которой ты в слезах,Всех восходящих гонит, утесняя,И убивает на своих путях;

Она такая лютая и злая,Что ненасытно будет голодна,Вслед за едой еще сильней алкая.

Со всяческою тварью случена,Она премногих соблазнит, но славныйНагрянет Пес[22], и кончится она.

Не прах земной и не металл двусплавный,[23]А честь, любовь и мудрость он вкусит,Меж войлоком и войлоком[24] державный.

Италии он будет верный щит,Той, для которой умерла Камилла,И Эвриал, и Турн, и Нис убит.[25]

Свой бег волчица где бы ни стремила,Ее, нагнав, он заточит в Аду,Откуда зависть хищницу взманила.

И я тебе скажу в свою чреду:Иди за мной, и в вечные селеньяИз этих мест тебя я приведу,

И ты услышишь вопли исступленьяИ древних духов, бедствующих там,О новой смерти тщетные моленья;[26]

Потом увидишь тех, кто чужд скорбямСреди огня, в надежде приобщитьсяКогда-нибудь к блаженным племенам.

Но если выше ты захочешь взвиться,Тебя душа достойнейшая[27] ждет:С ней ты пойдешь, а мы должны проститься;

Царь горних высей, возбраняя входВ свой город мне, врагу его устава,Тех не впускает, кто со мной идет.

Он всюду царь, но там его держава;Там град его, и там его престол;Блажен, кому открыта эта слава!»

«О мой поэт, — ему я речь повел, —Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:Чтоб я от зла и гибели ушел,

Яви мне путь, о коем ты поведал,Дай врат Петровых[28] мне увидеть светИ тех, кто душу вечной муке предал».

Он двинулся, и я ему вослед.

Песнь вторая