Не отрекаются любя. Полное собрание стихотворений - Вероника Михайловна Тушнова
Все существует – двери, сенцы,
кадушка ключевой воды,
глаза приветливые,
сердце,
исполненное доброты…
Все существует. Не пропало.
Хоть трудно верится теперь,
что я порог переступала,
накидывала крюк на дверь…
…
Гаси огонь. Пора ложиться.
Пусть ночь глядит во все глаза,
пусть на прадедовской божнице
мерцают тускло образа.
Пусть лягут лунные квадраты
на пестрые половики…
Прости! Я все-таки обратно
приду, запрету вопреки.
Приду, как ветра шум в деревьях,
как бесприютный лунный дым,
печально, робко,
как в поверьях
приходят мертвые
к живым.
«Когда-то радовалась я…»
Когда-то радовалась я,
что у меня – одни друзья…
Не знала я, что без врагов
прожить по-честному нельзя.
Мне представлялось –
жизнь ясна…
Люби, дыши,
стихи пиши…
О, слепота моей души,
моя безвинная вина!
Как может стать мне
другом тот,
кто множит счет людских обид,
кто наши помыслы хулит,
кто наши крылья тяжелит,
кто поперек пути встает,
когда мечта идет
на взлет?!
Когда-то радовалась я,
что у меня – одни друзья…
Благодарю судьбу свою
за то, что я
в строю стою!
«Здесь тишина, снега…»
Здесь тишина, снега…
Гудки протяжные
гудят, гудят, не могут перестать…
часы и те – старинные и важные,
медлительному времени под стать.
Спокойная задумчивость без грусти.
Обыденных забот – наперечет.
Здесь жизнь течет
в таком свободном русле,
что будто бы и вовсе не течет.
И как всегда, при медленном теченье,
яснеют воды, оседает муть…
Мне в этом добровольном заточенье
в глубины сердца
проще заглянуть.
Да только что искать мне в тех глубинах,
чего мне ждать на снежном берегу?
Ведь все равно
я, кроме глаз любимых,
там ничего увидеть
не смогу.
Обращение к друзьям
Друзья, простите, мне неловко…
Я знаю – нравится не всем
столь легковесная трактовка
одной из наболевших тем.
Друзья, простите,
несомненно,
но что же делать,
если все мы
об этом думаем подчас.
Нам всем присутствовать обидно
на собственных похоронах:
лежишь – и ничего не видно,
и ты – не ты уже,
а прах!
Лежишь безгласно, безучастно,
среди всеобщей суеты…
Но мне одно заране ясно,
что будут слезы и цветы.
И, если говорить о первом –
ну что ж, поплачьте,
в добрый час!
У всех расшатанные нервы.
И слезы успокоят вас.
А вот цветы…
Мне так досадно,
что я и не увижу их.
Друзья мои, цветов не надо,
живое – это для живых.
Вы денег зря на них не тратьте,
какой в дарах посмертных толк?
Друзья, пожалуйста, отдайте
при жизни мне последний долг!
Нет, не пионы и не розы, –
вы приносите мне порой,
ну, скажем, веточку мимозы,
пучок черемухи сырой…
Вас у меня на свете столько!
Один букетик… Раз в году…
Я жить смогу в саду,
не только
быть похороненной в саду!
«Думалось – ненадолго…»
Думалось – ненадолго,
как на небе радуга –
вспыхнула, погасла…
Думалось напрасно.
Жизнь не переменится,
сердце не состарится,
ничто не перемелется,
все как есть останется.
Встречи наши грозные,
разговоры скучные,
судьбы наши разные,
души неразлучные.
Звезды
До рассвета
мы сидели рядом.
До рассвета
сучья догорали…
Я не помню ни лица, ни взгляда,
помню только –
звезды над горами.
Человек
таким уж, видно, создан:
Я тебя забыла…
Но не скрою –
никогда не позабуду звезды,
что однажды
видела с тобою.
«Опять наступит длинный вечер…»
Опять наступит длинный вечер,
такой пустынный при луне.
Опять не состоится встреча,
сто раз обещанная мне.
Бульвар, как из гравюры вышел,
луной окрашен в мел и тушь…
На свете нет верней и тише
приюта для влюбленных душ.
И я, кварталов месть измеря
по стуже, вдоль и поперек,
в конце концов, опять поверю,
что ты действительно не мог.
И мир опять, как в день рожденья,
покажется мне чист и прост.
Такая сила убежденья
у этих старых лип и звезд!
Незнакомым друзьям
Недели две промаявшись
в дороге,
пришло ко мне письмо
из Бухты Ольги.
Конверт нетерпеливо разрываю –
обратный адрес –
почта полевая.
Быть может, здесь, на клетчатой бумаге,
блестели брызги океанской влаги,
и я, впервые, не сдержала вздоха
и огорчилась, что училась плохо.
Из Бухты Ольги…
Где она, такая?
Какие волны ходят в ней, сверкая?
Какие горы бухту окружают?
Какие бури бухте угрожают?
Забыла я, что есть она на свете,
а там живет приславший строки эти,
тот самый, с кем о счастье и печали
я долгий разговор вела ночами,
в чье сердце так настойчиво стучала,
кому любовь до гроба обещала.
Я не могу лица его представить,
я с ним и не встречалась никогда ведь,
я просто с другом говорить хотела,
и вот ко мне – я слышу! – долетело.
Друзья мои!
Не знаю вас, не вижу,
а вы, порою, самых близких ближе,
и радостно вы делите со мною
мое существование земное,
и если вдруг темно в
