Владимир Маяковский - Хорошо!
10
Политика — проста. Как воды глоток.Понимают ощерившие сытую пасть,что если в Россиях увязнет коготок,всей буржуазной птичке — пропасть.Из «сюртэ́ женера́ль», из «инте́ллидженс се́рвис»«дефензивы» и «сигуранцы»выходит разная сволочь и стерва,шьет шинели цвета серого,бомбы кладет в ранцы.Набились в трюмы, палубы обселина деньги вербовочного а́гентства.В Новороссийск плывут из Марселя,из Дувра плывут к Архангельску.С песней, с виски,сыты по-свински.Килями вскопаныводы холодные.Смотрят перископамилодки подводные.Плывут крейсера,снаряды соря.И миноносцыс минами носятся.А поверх всехс пушками чудовищной длиннотысверх- дредноуты.Разными газами воняя гадко,тучи пропеллерами выдрав,с авиаматки на авиаматкупе- ре- пархивают «гидро».Послал капитал капитанов ученых.Горло нащупали и стискивают.Ткнешься в Белое, ткнешься в Черное,в Каспийское, в Балтийское,—куда корабль ни тычется,конец катаниям.Стоит морей владычица,бульдожья Британия.Со всех концовблокады кольцои пушки смотрят в лицо.— Красным не нравится?! Им голодно?Рыбкой наедитесь, пойдя на дно.—А кому на суше грабить охота,те с кораблей сходили пехотой.— На море потопим,на суше потопаем.—Чужими руками жар гребя,дым отечества пускают пострелины —выставляют впереди одураченных ребят,баронов и князей недорасстрелянных.
Могилы копайте,гроба копите —Юденича ратипрут на Питер.В обозах е́ды вку́снятся,консервы — пуд.Танков гусеницына Питер прут.От севера идет адмирал Колчак,сибирский хлеб сапогом толча.Рабочим на расстрел, поповнам на утехи,с ним идут голубые чехи.Траншеи, машинами выбранные,саперами Крым перекопан,—Врангель крупнокалибернымиорудует с Перекопа.Любят полковников сантиментальные леди.Полковники любят поговорить на обеде.— Я иду, мол (прихлебывает виски),а на меня десяток чудовищ большевицких.Раз — одного, другого — ррраз,—кстати, как дэнди, и девушку спас.—Леди, спросите у мерина сивого —он как Мурманск разизнасиловал.Спросите, как —Двина-река,кровью крашенная,трупы вы́тая,с кладью страшноюшла в Ледовитый.Как храбрецы расстреливали кучейкоммуниста одного, да и тот скручен.Как офицера́ его величествабежали от выстрелов, берег вычистя.Как над серыми хатами огненные перьяи руки холёные туго у горл.Но… «итс э лонг уэй ту Типерери,итс э лонг уэй ту го!»На первую республику рабочих и крестьян,сверкая выстрелами, штыками блестя,гнали армии, флоты катилибогатые мира, и эти и те…Будьте вы прокляты, прогнившие королевства и демократии,со своими подмоченными «фратэрнитэ́» и «эгалитэ́»!Свинцовый льется на нас кипяток.Одни мы — и спрятаться негде.«Янки дудль кип ит об,Янки дудль дэнди».Посреди винтовок и орудий голосищаМосква — островком, и мы на островке.Мы — голодные, мы — нищие,с Лениным в башке и с наганом в руке.
11
Несется жизнь, овеевая,проста, суха.Живу в домах Стахеева я,теперь Веэсэнха.Свезли, винтовкой звякая,богатых и кассы.Теперь здесь всякиеи люди и классы.Зимой в печурку-пчелкусуют тома Шекспирьи.Зубами щелкают,—картошка — пир им.А летом слушают асфальтс копейками в окне:— Трансваль, Трансваль, страна моя,ты вся горишь в огне! —Я в этом каменном котлеварюсь, и эта жизнь —и бег, и бой, и сон, и тлен —в домовьи этажиотражена от пят до лба,грозою омываемая,как отражается толпаидущими трамваями.В пальбу присев на корточки,в покой глазами к форточке,чтоб было видней,я в комнатенке-лодочкепроплыл три тыщи дней.
12
