Джордж Байрон - Сарданапал

АКТ ВТОРОЙ

Портал этого же зала.

Заходит солнце и как будто медлит,К империи последний взор клоня!Какой багрец средь облаков сгущенных,Предвестье крови!.. Если не напрасноЯ наблюдал за вами, шар закатныйИ звезды восходящие, читаяВеленья ваши, от которых ВремяСамо дрожит, неся судьбу народов, —Последний час Ассирии пробил!Как тихо! Не землетрясенье — вестникВеликого крушенья, а закат.Далекий диск халдею-звездочету —Нетленная страница, где написанКонец того, что мнилось бесконечным…О солнце! Ты, оракул верный жизни,Источник жизни, символ божества,Создавшего ее, — зачем вещаешьТы лишь беду? Зачем не возвестишьРожденья дней, достойных твоегоВсеславного из недр морских восхода?Что не сверкнешь надеждой дням грядущим,Луч гнева нам кидая? О, внемли!Я твой поклонник, жрец твой и слуга;Я созерцал восходы и закатыИ взор склонял перед лучом полдневным,Не смея глянуть; я встречал тебяИ провожал; тебе молился; жертвыТебе сжигал; читал в тебе; страшилсяИ вопрошал, и ты мне отвечало,Но лишь одним; я говорю, а тыУходишь, — не познанье, а красуВосторженному западу оставив,Пир славы умирающей!.. А что жеТакое — смерть прекрасная? Закат.И счастлив тот, кто, умирая, будетС богами схож!..

Через внутреннюю дверь входит Арбас.

Что так ушел в молитвы,Белез? Иль хочешь проследить за богом,Сходящим в мир еще безвестных дней?У нас — ночное дело; ночь приходит.

Но не прошла.

Пройдет; а мы готовы.

Да. Если бы прошла!

Пророк не верит,Хоть звезды о победе говорят?

Тревожит не победа — победитель.

Гадай как хочешь. У меня же столькоБлестящих пик, что все твои планетыПомеркнут. Нас ничем уж не сломить.Женоподобный царь (а это хуже,Чем женщина) — все на реке, в кругуСвоих наложниц. На ночь в павильонеНазначен пир. И первый кубок царскийПоследним будет в племени Немврода.

А племя было мощное.

Одрябло.Но мы исправим дело.

Ты уверен?

Их первый был скотником; я — воин;Кого ж бояться?

Воина.

Пожалуй,Жреца скорей? Но, с мыслями такими,Не лучше ли гаремного царяНам сохранить? Зачем дразнил меня?Зачем втянул в твой заговор — да, твой,Не менее чем мой!

Взгляни на небо.

Гляжу.

Что видишь?

Нежный сумрак летнийИ сонмы звезд.

Средь них одна — всех раньшеЗажглась и ярче, и трепещет, будтоПокинуть хочет голубой эфир.

И что ж?

Она твоей судьбою правит.

Моя звезда вот в этих ножнах; еслиОна сверкнет — затмится блеск планет!Подумаем, что делать, чтоб свершилисьВещанья звезд. Мы, победив, воздвигнемИм алтари, дадим жрецов; ты будешьАрхижрецом какого хочешь бога.Ведь боги, я заметил, справедливыИ храбрых чтут за набожных.

И такжеНаоборот. Видал ли ты, чтоб яБежал из боя?

Нет; я знаю: в битвах,Как вавилонский вождь, ты столь же тверд,Сколь опытен как жрец халдейский. ХочешьТеперь забыть в себе жреца и статьБойцом?

И совместить могу.

Тем лучше.Но я почти стыжусь, что нам придетсяТак мало делать. С бабами сражаться —Позор для победителя. СвалитьОтважного свирепого тирана,Схватиться с ним, скрестив клинки — вот в этомГеройство, победишь или падешь.Но меч поднять на этого червя,Услышать писк…

Не прав ты. В нем найдетсяКой-что. Борьбы тебе не избежать.Но будь он и червем, его гвардейцыОтважны, и ведет их Салемен,Холодный, властный.

Им не устоять.

Но почему? Они — бойцы.

Конечно:И лишь боец вождем их должен быть.

Но Салемен — боец.

А царь — нисколькоК тому же князь, из-за сестры, не терпитИзнеженного властелина. РазвеХоть раз его видал ты на пирах?

Нет; но в совете он всегда.

И вечноОсмеян: не довольно ль, чтобы статьМятежником? На троне — шут; сестра —Унижена; сам он — оттолкнут. Мы ведьМстим за него.

Ему бы мысль такуюВнушить! Но — трудно.

А нельзя ль егоПрощупать?

Что ж, в удобную минуту.

Входит Балеа.

Сатрапы! Царь вам повелел прибытьНа пир сегодня.

Слышать — подчиниться.Пир в павильоне?

Нет; здесь во дворце.

Как во дворце? Приказ иной был отдан.

Теперь — такой.

А почему?

Не знаю.Идти мне можно?

Стой.

Пусть он уходит.

Что ж, Балеа, благодари царя,Край царской ризы поцелуй, скажи:Его рабы поднять готовы крохи,Что он обронит с царского столаВ час… В полночь?

В полночь: место — зал Немврода.Итак, вельможи, преклонясь, — иду.

Не нравится мне эта переменаВнезапная; здесь что-нибудь таится.

Он за день сам меняется сто раз.Лень — прихотлива и в своих причудахПорой проходит больше парасангов,[17]Чем полководец, обойти решившийВрага. О чем задумался?

Любил онВеселый этот павильон; он летомПо нем с ума сходил.

Он и царицуЛюбил и тут же — тысячи распутниц;Все в свой черед любил он — лишь не мудростьИ славу.

Все ж не нравится мне это.И нам ведь надо план менять. НапастьЛегко на отдаленную беседку,Средь сонной стражи и придворных пьяных,Но зал Немврода…

Вот что? Гордый воинБоялся, что легко взойдет на трон;Что ж волноваться, если две иль триСтупеньки будут скользки сверх расчета?

Боюсь ли я — ты в должный час узнаешь,Ты часто видел: жизнь я ставил ставкойИ ею весело играл. Но здесьИгра крупнее — царство.

Но ведь яУже предрек: ты овладеешь троном.Вперед — и побеждай.

Будь я провидцем,Я б это сам предрек себе. Но звездамПовиноваться должно; я ни с ними,Ни с их чтецом не смею спорить. Кто там?!

Входит Салемен.