Денис Давыдов - Гусарская исповедь

Элегия IV

В ужасах войны кровавойЯ опасности искал,Я горел бессмертной славой,Разрушением дышал;И, в безумстве упоенныйЧадом славы бранных дел,Посреди грозы военнойСчастие найти хотел!..Но, судьбой гонимый вечно,Счастья нет! подумал я…Друг мой милый, друг сердечный,Я тогда не знал тебя!Ах, пускай герой стремитсяЗа блистательной мечтойИ через кровавый бойСвежим лавром осенится…О мой милый друг! с тобойНе хочу высоких званий,И мечты завоеванийНе тревожат мой покой!Но коль враг ожесточенныйНам дерзнет противустать,Первый долг мой, долг священныйВновь за родину восстать;Друг твой в поле появится,Еще саблею блеснет,Или в лаврах возвратится,Иль на лаврах мертв падет!..Полумертвый, не престануБиться с храбрыми в ряду,В память Лизу приведу…Встрепенусь, забуду рану,За тебя еще восстануИ другую смерть найду!1816

Элегия V

Все тихо! и заря багряною стопойПо синеве небес безмолвно пробежала…И мгла, что гор хребты и рощи покрывала,Волнуясь, стелется туманною рекойПо лугу пестрому и ниве молодой.Блаженные часы! Весь мир в отдохновенье!Еще зефиры спят на дремлющих листах,Еще пернатые покоятся в кустах,И все безмолвствует в моем уединенье…Но, боги! Неужель вы с мира тишинойИ чувств души моей порывы усмирили?Ужели и во мне господствует покой?..Уже, о счастие! не вижу пред собойЯ призрак грозный, вечно милый,Которого нигде мой взор не покидал…Нигде! ни в шумной сече боя,Ни в бранных игрищах военного покоя!..О ты, что я в тоске на помощь призывал,Бесчувствие! О дар рассудка драгоценный,Ты, вняв мольбе моей смиренной,Нисходишь наконец спасителем моим.Я погибал… Тобой однимДостигнул берега, и с мирныя вершиныСмотрю бестрепетно, грозою невредим,На шумные валы бездонныя пучины!..А ты, с кем некогда делился я душойИ кем душа моя в мученьях истощилась…Утешься: ты забыта мной!..Но, ах, почто слезой ланита окропилась?О слезы пламенны, теките! Я своиМинуты радости от сих минут считаюИ вас не от любви,Но от блаженства проливаю!1816

Элегия VI

О ты, смущенная присутствием моим,Спокойся: я бегу в пределы отдаленны!Пусть избранный тобой вкушает дни блаженны,Пока судьбой храним.Но, ах! Не мысли ты, чтоб новые восторгиИ спутник счастливый твоих весенних днейИзгладили меня из памяти твоей!..О нет! Есть суд небес и справедливы боги!Душевны радости, делимые со мной,Воспоминания протекших упованийИ сладкие часы забвенья и мечтаний,И я, я сам явлюсь тревожить твой покой!Но уж не в виде том, как в дни мои счастливы,Когда — смущенный, торопливыйЯ плакал без укор, без гнева угрожалИ за вину твою — любовник боязливыйСебе у ног твоих прощения искал!Нет, нет! Явлюсь опять, но как посланник мщенья,Но как каратель преступленья,Свиреп, неумолим везде перед тобой:И среди общества блистательного круга,И средь семьи твоей, где ты цветешь душой,В уединении, в объятиях супруга,Везде, везде в твоих очахГрозящим призраком, с упреком на устах!Но нет!.. О, гнев меня к упрекам не принудит:Чья мертвая душа тобой оживлена,Тот благости твои век, век не позабудет!Его богам молитва лишь одна:Да будет счастлива она!..Но вряд ли счастие твоим уделом будет!1816

Вольный перевод из парни

Сижу на берегу потока,Бор дремлет в сумраке; все спит вокруг, а яСижу на берегу — и мыслию далеко,Там, там… где жизнь моя!.. И меч в руке моей мутит струи потока.Сижу на берегу потока,Снедаем ревностью, задумчив, молчалив…Не торжествуй еще, о ты, любимец рока!Ты счастлив — но я жив… И меч в руке моей мутит струи потока.Сижу на берегу потока… Вздохнешь ли ты о нем, о друг, неверный друг…И точно ль он любим? — ах, эта мысль жестока!..Кипит отмщеньем дух, И меч в руке моей мутит струи потока.1817

Логика пьяного

Под вечерок Хрунов из кабачка Совы,Бог ведает куда, по стенке пробирался;Шел, шел и рухнулся. Народ расхохотался.Чему бы, кажется? Но люди таковы!Однако ж кто-то из толпыПочтенный человек! — помог ему поднятьсяИ говорит: «Дружок, чтоб впредь не спотыкаться,Тебе не надо пить…»«Эх, братец! все не то: не надо мне ходить!»1817

На монумент Пожарского

Так правосудная Россия награждает!О зависть, содрогнись, сколь бренен твой оплот!Пожарский оживаетСмоленский оживет!1817

Неверной

Неужто думаете вы,Что я слезами обливаюсь,Как бешеный кричу: увы!И от измены изменяюсь?Я тот же атеист в любви,Как был и буду, уверяю;И чем рвать волосы свои,Я ваши — к вам же отсылаю.А чтоб впоследствии не бытьПеред наследником в ответе,Все ваши клятвы: век любитьЕму послал по эстафете.Простите! Право, виноват!Но если б знали, как я радМоей отставке благодатной!Теперь спокойно ночи сплю,Спокойно ем, спокойно пьюИ посреди собратьи ратнойВновь славу и вино пою.Чем чахнуть от любви унылой,Ах, что здоровей может быть,Как подписать отставку милойИли отставку получить!1817

Песня старого гусара

Где друзья минувших лет,Где гусары коренные,Председатели бесед,Собутыльники седые?

Деды, помню вас и я,Испивающих ковшамиИ сидящих вкруг огняС красно-сизыми носами!

На затылке кивераДоломаны до колена,Сабли, ташки у бедра,И диваном — кипа сена.

Трубки черные в зубах;Все безмолвны, дым гуляетНа закрученных вискахИ усы перебегает.

Ни полслова… Дым столбом…Ни полслова… Все мертвецкиПьют и, преклонясь челом,Засыпают молодецки.

Но едва проглянет день,Каждый по полю порхает;Кивер зверски набекрень,Ментик с вихрями играет.

Конь кипит под седоком,Сабля свищет, враг валится.Бой умолк, и вечеркомСнова ковшик шевелится.

А теперь что вижу?Страх! И гусары в модном свете,В вицмундирах, в башмаках,Вальсируют на паркете!

Говорят, умней они…Но что слышим от любого?Жомини да Жомини![9]А об водке — ни полслова!

Где друзья минувших лет,Где гусары коренные,Председатели бесед,Собутыльники седые?

1817

Элегия VII

Нет! полно пробегать с улыбкою любвиПерстами легкими цевницу золотую:Пускай другой поет и радости свои,И жизни счастливой подругу дорогую…Я одинок — как цвет степей,Когда, колеблемый грозой освирепелой,Он клонится к земле главой осиротелойИ блекнет средь цветущих дней!О боги, мне ль сносить измену надлежало!Как я любил! — В те красные лета,Когда к рассеянью все сердце увлекало,Везде одна мечта,Одно желание меня одушевляло.Все чувство бытия лишь ей принадлежало!О Лиза! сколько раз на Марсовых полях,Среди грозы боев я, презирая страх,С воспламененною душоюТебя, как Бога, призывалИ в пыл сраженья мчалКрылатые полки железною стеною!..Кто понуждал меня, скажи,От жизни радостной на жадну смерть стремиться?Одно, одно мечтание души,Что славы луч моей на милой отразится,Что, может быть, венок, приобретенный мнойВ боях мечом нетерпеливым,Покроет лавром горделивымЧело стыдливое подруги молодой!Не я ли, вдохновен, касался струн согласныхИ пел прекрасную!.. Еще Москва полнаМоих, в стихах, восторгов страстных;И если ты еще толпой окруженаСоперниц, завистью смущенных,И милых юношей, любовью упоенных,Неблагодарная! не мне ль одолженаТы торжеством своим?.. Пусть пламень пожирает,Пусть шумная волна навеки поглощаетСтихи, которыми я Лизу прославлял!..Но нет! Изменницу весь мир давно узнал,Бессмертие ее уделом остается:Забудут, что покой я ею потерял,И до конца веков, средь плесков и похвал,Неверной имя пронесется!А я? — Мой жребий: пасть в бояхМечом победы пораженным:И, может быть, врагом влеченным на полях,Чертить кремнистый путь челом окровавленным…Так! Я паду в стране чужой,Далеко родины, изгнанником невинным;Никто не окропит холодный труп слезой…И разбросает ветр мой прах с песком пустынным!1817

Элегия VIII