Павел Антокольский - Стихи
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
НА РОЖДЕНИЕ МЛАДЕНЦА
Модели, учебники, глобусы, звездные карты и кости,И ржавая бронза курганов, и будущих летчиков бой…Будь смелым, и добрым.Ты входишь, как в дом, во вселенную в гости,Она ворохами сокровищ сверкает для встречи с тобой.
Не тьма за окном подымалась, не время над временем стлалось…Но жадно растущее тельце несли пеленать в паруса.Твоя колыбель… целый город и вся городская усталость,Твоя колыбель развалилась… подымем тебя на леса.
Рожденный в годину расплаты, о тех, кто платил, не печалься.Расчет платежами был красен: недаром на вышку ты влез.Недаром от Волги до Рейна, под легкую музыку вальсов,Под гром императорских гимнов, под огненный марш марсельез,
Матросы, ткачи, инженеры, шахтеры, застрельщики, вестники,Рабочие люди вселенной друг друга зовут из-за гор,В содружестве бурь всенародных и в жизни и в смерти ровесники,Недаром, недаром меж вами навек заключен договор.
Так слушай смиренно все правды, обещанные в договоре.Тебя обступили три века шкафами нечитанных книг.Ты маленький их барабанщик, векам выбивающий зорю,Гремящий по щебню и шлаку и свежий, как песня, родник.
1920, <1929>
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
РОЖДЕНИЕ НОВОГО МИРА
Был тусклый зимний день, наверно.В нейтральной маленькой стране,В безлюдье Цюриха иль Берна,В тревожных думах о войне,Над ворохами русских писем,Над кипой недочтенных книг…Как страстно Ленин к ним приник!Как ледяным альпийским высямОн помыслов не доверял!Как выше Альп, темнее тучиНагромождался матерьялДля книги, медленно растущей!Сквозь цифры сводок биржевыхПред ним зловеще проступалаНе смытая с траншей и палубКровь мертвецов и кровь живых.В божбе ощерившихся наций,Во лжи официальных фразОн слышал шелест ассигнацийВ который раз, в который раз.Он слышал рост металлургииИ где-то глубоко внизуРаскаты смутные, другие,Предвозвещавшие грозу.Во мраке жарких кочегарок,В ночлежке жуткой городскойОн видел жалостный огарок,Зажженный трепетной рукой,И чье-то юное вниманьеНад книгой, спрятанной в ночи,И где-то в пасмурном туманеРассвета близкого лучи.
Во всей своей красе и силеПред ним вставали городаИ села снежные России,О, только б вырваться туда!
Ему был тесен и несносенМещанский край, уютный дом.Он жадно ждал грядущих весен,Как ледокол, затертый льдом.
В его окно гора врезаласьВ литой серебряной резьбе.И вся история, казалось,С ним говорила о себе.
С ним говорило мирозданье,С ним говорил летящий век.И он платил им щедрой даньюБессонных дум, бессонных век.
И Ленин ждал не дня, а часа,Чтобы сквозь годы и векаС Россией новой повстречаться,Дать руку ей с броневика.
<1956>
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
МЫ НЕИЗВЕСТНЫЕ СОЛДАТЫ
И год и два прошли. Под хриплыйВраждебный крикСо дна времен внезапно выплылНаш материк.Шестую часть планетной сушиСвет пронизал.Ударил гул «Авроры» в ушиДворцовых зал.Взвивайся в честь октябрьской даты,Знаменный шелк!
Мы Неизвестные Солдаты.Наш час пришел.Мы, что на Висле иль на Марне,В грязи траншей,В госпиталях, в кровавой марле,Кормили вшей,Мы — миллионы в поколеньеЖивых мужчин.Идти в растопку, как поленья,Нам нет причин.
Пройдет и десять лет, и двадцать,И сорок лет,Молиться, кланяться, сдаватьсяНам смысла нет!
<1956>
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
ПЕТР ПЕРВЫЙ
В безжалостной жадности к существованью,За каждым ничтожеством, каждою рваньюЛетит его тень по ночным городам.И каждый гудит металлический мускулКак колокол. И, зеленеющий тускло,Влачится классический плащ по следам.
Он Балтику смерил стальным глазомером.Горят в малярии, подобны химерам,Болота и камни под шагом ботфорт.Державная воля не знает предела,Едва поглядела и всем завладела.Торопится Меншнков, гонит Лефорт.
Огни на фрегатах. Сигналы с кронверка.И льды как ножи. И, лицо исковеркав,Метель залилась и пошла, и пошла…И вот на рассвете пешком в департаментБредут петербуржцы, прильнувшие ртамиК туманному Кубку Большого Орла.
И снова на финский гранит вознесенный —Второе столетие мчится бессонный,Неистовый, стужей освистанный Петр,Чертежник над картами моря и суши,Он гробит ревижские мертвые души,Торопит кладбищенский призрачный смотр.
1921, <1966>
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
ПЕТРОГРАД 1918
Сколько выпито, сбито, добыто,Знает ветер над серой Невой.Сладко цокают в полночь копытаПо торцовой сухой мостовой.
Там, в Путилове, в Колпине, грохот.Роковая настала пора.Там «ура» перекатами в ротах,Как два века назад за Петра.
В центре города треском петардыРассыпаются тени карет.Августейшие кавалергардыПозабыли свой давешний бред.
Стынут в римской броне истуканы,Слышат радужный клекот орла.Как последней попойки стаканы,Эрмитажа звенят зеркала.
Заревым ли горнистом разбужен,Обойден ли матросским штыком,Павел Первый на призрачный ужинВходит с высунутым языком.
И, сливаясь с сиреной кронштадтской,Льется бронзовый голос ПетраТам, где с трубками в буре кабацкойЧужестранные спят шкипера.
<1922>
Павел Антокольский. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. Ленинград: Советский писатель, 1982.
НЕВА В 1924 ГОДУ
Сжав тросы в гигантской руке,Спросонок, нечесаный, сиплый,Весь город из вымысла выплылИ вымыслом рвется к реке.
И ужас на клоунски жалостных,Простуженных лицах, и серость,И стены, и краска сбежала с нихИ надвое время расселось.
И словно на тысячах лицПосмертные маски империи,И словно гусиные перьяВ пергамент реляций впились.
И в куцей шинели, без имени,Безумец, как в пушкинской ночи,Еще заклинает: «Срази меня,Залей, если смеешь и хочешь!»
Я выстоял. Жег меня тиф,Теплушек баюкали нары.Но вырос я сверх ординара,Сто лет в один год отхватив.
Вода хоть два века бежала бы,Вела бы в дознанье жестокомПодвалов сиротские жалобыПо гнилистым руслам и стокам.
И вот она хлещет! СмотриТы, всадник, швырнувший поводья:Лачуги. Костры. Половодья.Стропила. Заря. Пустыри.
Полнеба рассветное зарево.Полмира в лесах и стропилах.Не путай меня, не оспаривайНе ты поднимал и рубил их.
А если, а если к трудуТы рвешься из далей бесплотныхДай руку товарищу, плотник!Тебя я на верфь приведу.
<1961>
