Райнер Мария Рильке - Новые стихотворения
Два стихотворения Рильке, быть может, и осуществляют то, чего так и не достигла в сотнях более пространных произведений так называемая «лиризованная проза» XX в.
АлкестидаНаписано между 7 и 10 февраля 1907 г. на Капри.
Алкестида — согласно греческим мифам, жена Адмета, царя города Фер в Фессалии. К Адмету был благосклонен бог Аполлон, который разрешил ему, когда наступит час его смерти, послать вместо себя в Аид кого-нибудь другого. Алкестида добровольно вызвалась умереть вместо мужа. Этот миф вдохновил Еврипида на его трагедию «Алкестида» (см. прим. к предыдущему стихотворению).
Рождение ВенерыВчерне написано в Риме в начале 1904 г., завершено в Швеции осенью того же года.
Венера, еще в римские времена отождествленная с греческой богиней Афродитой, в западной традиции и вообще в новое время обозначает Афродиту; здесь — родившаяся из морской пены Афродита Анадиомена.
Стихотворение Рильке, очевидно, содержит реминисценции знаменитой картины Сандро Боттичелли «Рождение Афродиты» (Музей Уффици во Флоренции), но нельзя игнорировать и то, что стихотворение, как и предыдущие, включает тему неизбежных противоречий, сплетения жизни, любви со смертью. Оно закономерно кончается напоминанием, что появление богини любви и красоты оплачено смертью.
НОВЫХ СТИХОТВОРЕНИЙ ВТОРАЯ ЧАСТЬ
(составил Н. И. Балашов при участии Г. И. Ратгауза)
Архаический торс АполлонаДатируется началом лета 1908 г. (Париж). См. примечание к стихотворению «Ранний Аполлон».
Приводим перевод В. Топорова:
Его чело останется для насневедомым навек. Но нашим взорамявился торс — подсвечником, в которомогонь и трепет негасимых глаз
завинчены вовнутрь. Иначе тыне льнул бы, ослепленный, к ясной плотиего груди и бедер в развороте,где пряталась улыбка наготы.
Иначе этот камень был бы мал,прозрачных плеч своих не удержал,не вспыхнул бы звериной шерсти ворсом
и не сиял из каждого изломазвездой во мрак. — Ты узнан этим торсом,он зряч. — Живи отныне по-другому.
ЛедаДатируется либо осенью 1907 г. (Париж), либо весной 1908 (Капри).
В греческой мифологии Леда — жена спартанского царя Тиндара (Тиндарея), красотой которой пленился Зевс и овладел ею, приняв образ лебедя. Детьми Леды и Зевса стали прекрасная Елена и Полидевк (Поллукс). Известны многочисленные произведения изобразительного искусства (Леонардо да Винчи, Корреджо и др.) и литературы (стихотворение «Леда» у Пушкина и у французского поэта Эвариста Парни, которое было переведено на русский язык Е. А. Баратынским), связанные с историей Леды.
У Рильке преображение поэта в лебедя (см. прим. к стихотворению «Лебедь») завершается лишь в любви. С собственно мифом о Зевсе и Леде стихотворение имеет мало общего.
Плач об АнтиноеДатируется осенью 1907 г. (Париж) или весной 1908 г. (Капри).
Антиной — греческий юноша из Вифинии, прославившийся своей красотой (II в. н. э.). Его имя стало нарицательным для юношеской красоты. Жалоба, условно говоря, произнесена как бы от имени римского императора Адриана, любимцем которого был Антиной. Этот образ с редким изяществом использован А. А. Ахматовой в «Поэме без героя»:
И темные ресницы АнтинояВдруг поднялись — и там зеленый дым,И ветерком повеяло родным…Не море ли? Нет, это только хвояМогильная, и в накипаньи пенвсе ближе… ближе… marche funèbre[61]… Шопен.
Плач об ИонафанеДатируется началом лета 1908 г. (Париж).
Ионафан — по Библии, сын царя Саула, друг и шурин Давида, будущего основателя новой иудейской династии; погиб на войне вместе с отцом. Плач у Рильке вложен в уста Давида в соответствии с Писанием, где плач выражен короче («Скорблю о тебе, брат мой Ионафан. Ты был очень дорог для меня; любовь твоя была превыше для меня любви женской». — Вторая кн. Царств, 1, 26).
Утешение ИлииДатируется началом лета 1908 г. (Париж).
В стихотворении поэт с редкой для него точностью придерживается почти что «буквы» Библии (Третья кн. Царств, 18 и 21; Четвертая кн. Царств, 2, 1—18). Это может быть поставлено в связь с общим отрицательным отношением зрелого Рильке к христианству. Признавая Иисуса-человека, Рильке проявлял сдержанность к идее подвига Христа, считая, что всемогущество и всезнание умаляло ценность его жертвы во спасение человечества. См. ниже стихотворение «Распятие», где о распятом Христе говорится: «Он орет», «взревел он» и т. п. Там же выделен момент, что Христос взывал к Илии. Рильке как бы противопоставляет Илию (Илью), главнейшего из пророков, Христу. Кроме того, Рильке могло привлекать родство преданий об Илье поэтическим общесредиземноморским мифам и язычеству. Связь с последним сохранилась и по сей день в представлении об Ильине дне (20 июля, т. е. 2 августа нового стиля) как о дне гроз, в который Илья выступает как подобие Зевса. Согласно некоторым теориям середины XX в., в основе библейского культа единого бога лежат принесенные египтянином Моисеем представления об Атоне, трансформированном в Библии в Адонаи, впоследствии соединившиеся с культом Ягве, родственным древним представлениям о Зевсе — Юпитере (Йове). Предания об Илье как бы дополняют такой культ: Илья вызывает гром, не умирает, но живым поднимается на небо на колеснице и т. п.
Эта «божественность» Ильи, особая пророческая сила сделали его образ подходящим для воплощения идеи вещего поэта-пророка. Отсюда в «Пророке» Пушкина вольная цитация Библии: «Восстань, пророк, и виждь, и внемли…»
Основной замысел стихотворения Рильке противоречит духу Библии, но детали достаточно точны: при царе Ахаве и его жене Иезавели у евреев восстановился культ Ваала и были перебиты пророки господни. Илья, вызвав перед всем народом удар молнии, посрамил Вааловых пророков и велел перебить их у потока Киссона. Был случай, когда преследуемый Иезавелью Илья бежал в пустыню и отчаялся. Тут во сне и явился ему ангел и сказал: «встань, ешь (и пей)» (Третья кн. Царств, 19, 5).
Саул во пророкахДатируется летом 1908 г., до 2 августа (Париж).
В этом стихотворении Рильке пишет о крахе гордыни царя, отвлекаясь от сложной и отражавшей борьбу в родовом обществе истории взаимоотношений племенного вождя и жреца, выраженной в преданиях о царе Сауле и пророке Самуиле. Заглавие взято Рильке из Библии (Вторая кн. Царств, 19, 24).
Явление Самуила СаулуДатируется концом августа — началом сентября 1907 г. (Париж).
Рильке как бы следит дальше за поражением царской гордыни. Саул, предвидя неминуемое поражение свое и страны от филистимлян, унизившись, обратился к женщине — волшебнице из Аэндора (у Рильке упрощено: Endor). Но вызванный ею из-под земли мертвый пророк Самуил лишь подтвердил неизбежность поражения (Первая кн. Царств, 28, 5—25).
Рильке как бы переводит обреченного царя из сферы государственной в бытовую: он ест опресноки (народн. опресноки — лепешки из пресного теста), чтоб подкрепиться. Этот мотив есть и в Библии.
ПророкНаписано незадолго до 17 августа 1907 г. (Париж).
Далекое от представлений Пушкина или Мицкевича стихотворение. Рильке пишет о поэте, пророчествующем лишь невольно, вопреки себе, в страхе перед надвигающимся ужасом. Концепция начала XX в.: поэт обличает свирепость того бога, о приближении которого пророчествует.
Имеющийся в виду в первой строфе библейский пророк Иезекииль воспринят Рильке в духе изображения этого пророка у Микельанджело в росписи Сикстинской капеллы в Риме.
ИеремияДатируется серединой августа 1907 г. (Париж).
Та же мысль, что и в предыдущем стихотворении, — раздвоенность поэта-пророка и пророчествуемого им, ненависть к тому ходу вещей, к тому богу, «рев» которого поэт вынужден выражать. В Библии три книги связаны с пророком Иеремией — «Книга пророка Иеремии», «Книга Плач Иеремии», «Послание Иеремии». Образ создан Рильке, видимо, также под влиянием сикстинских фресок Микельанджело.
Стихотворение «Иеремия» переводили также Т. Сильман, А. Карельский, В. Микушевич. Приводим перевод В. Микушевича:
Был я, как пшеница молодая.Все ты можешь, бешеный, и вотсердце львиное, не потухая,пламенем теперь мне ребра жжет.
Рот мой — весь! — одна сплошная рана.Был я молод, но пощады нет.Словно сгустки крови, беспрестанноя выращиваю годы бед.
Беды я пророчу ежедневно,у меня во рту живут они.Алчешь, ненасытный? Алчешь, гневный?Что ж, попробуй глотку мне заткни
в час, когда, гонимые судьбою,мы в степях рассеемся пустынных,пропадом во мраке пропадем.И раздастся голос мой в руинах,и на пепелищах я завою,как весь век свой выл я, день за днем.
Приводим перевод А. Карельского:
