Глеб Филиппов - Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)
Изгнан из комнаты мрак, город спеша встает, Слушает город «Маяк», кофе горячий пьет. Транспорт родной кляня, сотню найдет злых слов. Город во власти дня, люди во власти снов.
Вот ведь так много людей, ах, как тесно, тесно, И вырастает день из недосмотренных снов. День, чтобы строить дома, день, чтоб бывать везде, Может быть, счастье поймать, может, остаться в беде.
1965
Северная 2
дВа дня гудим в полярных кабаках, Горланим песни, попиваем спирт, Два дня не экономим табака И на вокзалах деревянных спим. Еще плечо хранит тепло ремней, Еще мы не привыкли к городам, Но в сны уже врывается ко мне Полярный край, Уральская гряда.
Сегодня снег и горы наяву, И Воркута под этим снегом спит, Но города к делам уже зовут И допиваем мы последний спирт За эти дни безмолвных ледники, За эти дни дороги и труда. И машет нам платками облаков Полярный край, Уральская гряда.
Вот тепловоз прощально прогудел. Теперь о средней полосе слова. Ждут вместо гор нас горы разных дел, А вместо снега — пыльная трава. Но если из-за тысячи причин, Дни станут длинными, как провода, Ты вспомни — есть советчики мужчин: Полярный край, Уральская гряда.
1968
Метеостанция Хадата
За снегами в горах Хадата приютилась, В черных нитях антенн вьются флаги пурги. Нас на гребне вчера круговерть прихватила И смеялась пурга: " Посиди, не беги." А сегодня в тепле у радиста сидим мы, Для согрева — чаек, для души — разговор. Отстучал на ключе, что положено Дима, И течет разговор, и чадит «Беломор».
Тих пока что эфир, еще время осталось. — Хочешь чаю? — Налей. — Что грустишь ты? — Да так. Это просто в тепле разморила усталость, Да сквозь окна мне в душу глядит Хадата. Что нас ждало вчера — я забыл половину. Память прячет минувших событий куски. Пьем чаек у людей и при чем здесь лавины? А что было вчера — белой ниткой в виски.
— Дать гитару? — Давай. Я забыл про усталость, Пел полярникам песни до новой зари, А гитара чуть-чуть про тебя проболталась, Ты прости, я не стал бы о тебе говорить. Ты прости и гони прочь ненужные слухи: О живых и здоровых у нас не скорбят. До весны мне всего лишь неделя разлуки. И всего лишь неделя зимы до тебя.
1968
Уходит отряд
уходит отряд, уходит отряд. Десяток людей, покидающих город. А где-то не спят и столетья подряд Их ждут-не дождутся озера.
Горе пусть стережет у порога,
Беды забыть поможет дорога,
Звезды навстречу протянут лучи,
Может быть, это к чему-то ключи.
А ветер какой, а ветер какой, Что сам ты, как парус, и ветер навстречу, А ветер такой, будто снежной рукой Вцепился в усталые плечи.
Пусть вечер не скор, но будет костер, И блики огня на палатке шатровой. Ночной разговор, гитарный минор. А завтра в дорогу нам снова.
1964
— Три шлюпки
над головой небосвод голубой, зелень лесов по бокам. Три шлюпки идут одна за другой, не подходя к берегам. Все дальше на север уходит их путь И не успеть за ночлег отдохнуть. Раз, два, три… Зеленое и голубое… Раз, два, три… А в каждой шлюпке трое. Девять спин, девять спин, утомленных работой, То не слеза туманит глаза — капли пота.
Вечером к берегу шлюпки причаль и разводи костер. Каша на всех, обжигающий чай, Песня и Разговор. Утром опять шлюпки в воду столкнуть, Веслами мерять немерянный путь. Раз, два, три… Зеленое и голубое… Раз, два, три… А в каждой шлюпке трое. Раз, два, три… Прошли по Браславским озерам: Путь позади, а впереди — снова город.
Я по вас соскучился, ребята
Я по вас соскучился, ребята, Теперь пора мне о другом скучать. Пора и мне бежать к горам горбатым И сызнова все старое начать.
Над снегом туманы, под снегом трава.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
Я к вам вернусь, как блудный сын из детства, Поглубже спрятав память губ и рук. Отказываться жалко от наследства, Где доля для меня — Полярный круг.
А вам еще рано меня отпевать.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
Еще есть сто причин, чтобы держаться И быть хоть чуточку самим собой, И уезжать, и по свету болтаться, И с мельницами выходить на бой.
От мелких обманов болит голова.
Ах, дальние страны, ах, песен слова.
А жизнь нам все дарит свои подарки: Любовь, дороги, песни и друзей, Их трудно брать, отказываться жалко, А спрятаться — нет места на земле.
И дальние страны, и песен слова,
И птиц караваны, и в росах трава.
Любимые руки на жарком лице… Снега и разлуки — длиннющая цепь.
Давай поговорим
Давай поговорим о городах, Давай с тобой придумаем весы На чашу бросим серые года, А на другую радости часы.
Давай поговорим о доброте,
Просеем через сито наши сны,
Измерим толщину квартирных стен
И глянем на себя со стороны.
Давай поговорим и о земле, Обители и радости и слез, Ведь грустно будет, если осмелев, Грибы поднимут головы до звезд.
Еще о песнях мы поговорим,
А память мысли в древность унесет.
Спасли однажды гуси криком Рим,
А кто нас от самих себя спасет?
Давай припомним скалы и леса, Мы к ним еще придем когда-нибудь, А тучи за окном, как паруса, На запад уплывают в дальний путь. Из песни уплывают в дальний путь.
1967
Северная
мЫ уезжаем. До свиданья, город. Колесам долго стыки рельс толочь. Тебе переживать прощанья горечь, А нам идти в полуденную ночь. Полярный круг, ну что это такое? Условная, придуманная нить, Но почему-то не дает покоя, Зачем-то чем-то нас к себе манит.
Значит надо уехать, значит, ждет нас пурга,
Переходы, да песни, да белые вьюги.
Пусть товарищи выпьют за ушедших в снега,
Убежавших по зову Полярного круга.
В краю, где ни дорог нет, ни тропинок, Где грани гор дырявят облака, Стоят там молчаливые Хибины, Подставив ветру белые бока. Воротники там от дыханья седы, Там поровну на всех и груз, и грусть. И, вышедший с полотен Кента, Север, Ветров объятьем бросится на грудь.
1967
Усталость
кАК Хочется устать, как хочется устать И отдых дать любимому коньку, Подсесть поближе к огоньку И просто книги полистать.
Но я в привычках, как в цепях, Все вертят старые заботы, Все на дорогах повороты Проскакиваю второпях.
Как хочется и мне немного быть умней, Знать, как зажечь в сырую полночь свет, На все вопросы дать ответ И тверже серых быть камней.
Но мне никак не стать другим, Все вертят новые соблазны, Все хочется придумать праздник И выпечь в будни пироги.
Как хочется забыть, как хочется забыть И песни, и товарищей моих, Мирок построить на двоих И потихонечку в нем жить.
Но мне не выстроить тех стен, Все вертят глупые надежды, То черствость не дает, то нежность, То руки складывает лень.
1967
Осенняя песня
в небе крик журавлей — это песня осенняя, Над печалью полей, над осенними тенями. Я слежу, чуть дыша, за полетом на юг, Птичьи клинья спешат от метелей и вьюг.
И плывет, чуть простуженный,
Птичий горестный крик,
Над морями, над сушею,
На чужой материк.
Ветер лица озер полосует морщинами, По утрам на костер ставлю воду со льдинами. И горят, и дрожат листья кленов, берез, Но загасит пожар дождь потоками слез.
Ветер сети связал в путях
Из осенних дождей,
Он запутал меня в сетях,
Ни надежд, ни путей.
Но ведь это дожди, а они уйдут, уйдут, Журавлей проводив, мир снегам отдадут. И пойдут по снегам лыжные следы, Нас ведь не испугать ватою из воды.
Это птицам лететь на юг,
Нам их в путь провожать.
Это нам встречать время вьюг
И сквозь вьюги бежать.
1965
Леса белоруссии
все леса, леса, леса Белорусии, Да погода, по-девчоночьи капризная, То озера, то болотца, словно бусины, Там на ниточки речоночек нанизаны.
Мы идем то без дорог, то дорогами, Бабы в селах нас встречают равнодушием, Только песнями до самых слез растроганы, Приглашают снова в гости, став радушными.
Парни пачки распечатали «Севера», На девчонок из отряда загляделися, Вот с такими погулять бы под вербами, Ах, девчонки, ну куда же вы поделися.
А над Вилией-рекой кладки шаткие, А за Вилией тропа в лесу теряется, Гаснет солнце и над нашими палатками Снова звезды в темном небе разгораются.
1965
Следы ровесников
Опять над головой костер качает дым, Бредет сквозь лес в обнимку с песней тишина, А мы идем искать ровесников следы, Тех самых, что на четверть века старше нас.
Им больше не стареть и песен им не петь, И что на сердце никогда не высказать. Последние слова наткнулись на свинец… Да не над всеми обелиски высятся.
Над ними то весна, то ветер ледяной… Лишь быль в мечтах сплетается с легендою. Ребят не воскресить ни бронзой орденов, Ни песней, ни муаровыми лентами.
А им хотелось жить семи смертям назло. Семь раз не умирают — дело верное. "Вперед!", — и встали в рост, и шли на танки в лоб С винтовкой образца девяносто первого.
Давно отмыта гарь, развеялись дымы И временем земные раны сглажены. Мы ищем на земле ровесников следы, Пусть вечные огни горят для каждого.
