Глеб Филиппов - Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)
курс на Африку из Белоруссии Мы ж не птицы, погодой ранимые,
в нашей связке друзья и любимые В нашей связке друзья и любимые,
и разрезать нет сил нам самим ее А разрезать — и до смерти каяться,
все дороги в кольцо замыкаются. В поездах и в машинах, и просто пешком…..Изучили давно наизусть, Беларусь, Беларусь.
1971
Контрпесня
Еще нам не поздно исправить ошибки, Есть еще время, чтоб новые сделать. Не стоит дары принимать за наживку, И стоит петь песни пока не отпелось. Мы можем пока уживаться с вещами, Считая невзгоды моделью удачи. И гадкий утенок — всегда обещанье, И первый намек на решенье задачи.
1969
— Пурга
вЕтер бьется спиной о скалы, Ветер рвет у палаток фалы, Забавляется новой игрушкой. Мы в ловушке. Да, мы в ловушке. С гор срываются вниз лавины, Заметает пурга равнины И вдали от больших селений Пастухи мерзнут и олени. Стонет пурга. А солнце в твоих городах Листву оживляет в садах, Врывается в витражи, Осколками в лужах дрожит, Друзья созывают гостей И ночь согревает постель, А где-то горит самолет, А рядом убитый пилот. Слева — тундра, а справа — скалы, Как людей в этом мире мало, Но в беде здесь приходят на помощь, Потому что о каждом помнят, Потому что всего дороже Человек — он так много может, Человек — он так много значит, Ну, а если бывает иначе Как же тогда? Давайте у нас посидим, Беседу дымком подсиним. Болгарский хорош табачок. О чем говорить? Да так, ни о чем. Приемник на сотню ладов С надрывом и без — про любовь, А где-то сжигает война Надежду, любовь, имена. Ветром вылизан склон, как вымыт, Потрепало, но вышли живыми. Вновь разматывает нитку лыжня, Дом все дальше, а значит ближе, Значит скоро людские лица. Людям важно с людьми делиться Хлебом, куревом, пониманьем, Кровом, радостью и вниманьем, Чистой водой. Весна. Обласкал нас апрель, Но север нас сделал мудрей. Тревога в уроках веков, Тревожен домашний покой, Гудят самолеты в ночи, У коек дежурят врачи, Идет на земле вечный бой И нет нам команды «Отбой»
1968
Зови
Зови — я еще не устал, зови — проще принять решение. Зови — я играю с листа забытую песнь возвращения. К чему эти все острова и солнце, а мне бы Рубить в той избушке дрова, где запах сосны и хлеба.
Я думал что сотня дорог к тебе, оказалось — ошибка Я думал согреться — продрог, чужое тепло слишком жидко. И солнце катилось зазря на красных ладонях заката, И реки бежали к морям, а я потерял свою карту.
Я песни слагал не про то, а те — о себе — забывались. И страшною шел я тропой — она за спиной обрывалась. Но есть еще горы в снегу, а годы привычной поклажей Зови, я обратно бегу, а память дорогу покажет.
1970
Бумажный змей
Это видели крыши с кустами антенн, Где трубы, что служат корнями дымам И окна — глаза глуховатых стен Мигнули деревьям, те шепнули домам, соседним домам. Это видели все — белокрылым орлом, На тонкой бечевке, вспугнув голубей, Деревья дымов перерезав крылом, Взлетел над кустами антенн белый змей, бумажный змей. Это видел и я — как ему повезло, Его подхватил восходящий поток. Качая хвоста кормовое весло, И был все неслышней дверной шепоток, дурной шепоток. Увидел он сверху те же дворы, Увидел бечевку в руках пацана Попробовать вырваться? Змеи мудры, Рвать нити для них дорогая цена, большая цена Могут змеи летать лишь за нитку держась, За свободный полет — под колеса машин, Под подошвы людей, на асфальт или грязь, И гибнут видения синих вершин, далеких вершин.
1967
Из записной книжки
Пожалуй, мне не жаль ушедших лет, Они ушли, но не пуста моя ладонь: Друзья, ошибки, горы, годы, черный хлеб, Вокзалы и ночных костров огонь.
Я до сих пор пою про десять звезд над головой И до сих пор дорога мне, как будто бы впервой, И песни, и любовь — еще как первая любовь, И новый день — еще открытье смысла старых слов, И там, где я бывал, еще не стерся след Пожалуй, мне не жаль ушедших лет…
1970
— Зрелость
А люди не стареют, не стареют,
о жизнь, ведь это правда — не стареют С годами люди даже красивее,
хоть жизнь их часто ранит, не щадит, И женщины красивы, и мужчины,
о жизнь, ведь это правда, что мужчины И женщины красивы, а лучина
пока не догорит, не зачадит. И женщины красивы, и мужчины…
И мне не жаль ушедших лет нисколько,
о жизнь, ведь это правда, что нисколько Не жаль ушедших, просто грустно дольки
души оставить там, где уж не быть. А юность что же, юность так нарядна,
но в зрелости любови безоглядней И с каждым годом интересней жить,
но в зрелости любви безоглядней…
А если вдруг приходит к нам усталость,
о жизнь, такая страшная усталость, Когда нисколько силы не осталось
снести и бремя лет и боль от ран, Вдруг кто-то скажет: "Стоп, пора на отдых,
мы сеяли и зеленеют всходы. Над нами бег свой остановят годы,
а новый день к другим придет с утра. Мы сеяли и зеленеют всходы…"
1971
— Жене
а Ты уходишь, уезжаешь, улетаешь — дела, дела… Я так держу тебя в руках, а ты растаешь, и ночь бела От непогашенной лампады и от дыма сигарет. Поздней меня на час по утру, свежевымыт встает рассвет. И вновь, как встарь, невыносимо я свободен, хоть песни пой И снова для нырков, как будто внешне годен в любой забой. А здесь друзья мои старательно готовят в снега побег, А ты мне издали скажи хотя бы слово, как я тебе. Весь мир в зиме, и дом осиротело в снегах стоит, И что мне мир, когда полмира — твое тело, плечи твои, Твои глаза, твое дыханье, твои руки теплым замком. И мне нисколечко не легче, что с разлукой я так знаком.
1971
Пора идти
пора идти, но прежде оглянись: Уходит ночь за белые хребты, Лыжни вчерашней сдвоенная нить Теряется за кромкой черноты. Здесь на вершинах в колыбелях бурь Сильней вина качают нас ветра, Надежней книг излечивают дурь, Крепят желанья, изгоняют страх.
А горы, горы будто вне времен Стоят, не зная ни добра, ни зла. Что им до наших дел, судеб, имен, Стоят как миллионы лет назад, Стоят, людской не зная суеты, Гремят порой раскатами лавин. Провалы перевалов, как мосты Ведут к далеким берегам долин. Ну что ж, иди сквозь белые хребты, Сквозь пляску снега проложи свой путь. Еще не раз в пути устанешь ты, Еще не раз присядешь отдохнуть. А после горы будут позади, И к полустанку северных разлук Наверно грустно будет подходить И уезжать на целый год на юг.
1967
Я привезу песню.
Что делать, но у нас так повелось: Разлука в нашем доме частый гость, А вот прощаемся мы кое-как, Грустит, листки роняя, календарь. Прощаться не научены совсем, Вот возвращаться мы умеем все И вновь листки роняет календарь. Ушли друзья, не попрощавшись, вдаль. Вот так же мы ушли, покинув дом,
Недопрощавшись и опять, как встарь, Без нас листки роняет календарь Здесь ночь от полнолуния светла, А горы охраняют снежный клад. Но ждут друзья нас в городах, внизу. Я им в подарок песню привезу. Я песню привезу, ну, а пока Здесь рядом с нами бродят облака, Рукой туманов нам стучат в окно, Когда в горах становиться темно. Покинув горы мы придем назад, Вернемся в город, где нас ждут друзья. В горах петляют лыжные следы, Мы огибаем логово беды И есть еще запасы в рюкзаках, И для привалов хватит табака, А в городе друзья живут без нас, А в городе давно уже весна, А до весны всего нам час пути. Так эту песню надо привезти.
Раздумья
кАк много мне самим собой обещано, Но если это только лишь слова, То как же на бетонной массе трещины Находит для семян своих трава, И птицы как находят направление, Покинув стран полуденных уют? Там в зеркале раздумий все сомнения Надеждами передо мной встают. Иду к раздумьям, как к друзьям, доверчиво. Я лучше вижу, чувствую сильней За кругом дум, привычками очерченным, Есть маленькая дверь в большой стене. Войти, увидеть горы или пристани, Дать волю смеху, радости, слезам, Увидеть горы, города и истину, Вместить в себе и в песнях рассказать. Мне близким кажется порой далекое, Как близок ночью свет чужих миров, И мало мне того, что было около, И не манит порой меня родной порог. Смотрю на облака: куда бегут они, Как тени их пасутся на траве, Хочу быть здесь и там, я просто путаник, Хочу всего — я просто человек.
1967
Когда исчезнут в мире песни
Когда исчезнут в мире песни Дома не рухнут, гром не грянет, Все, все останется на месте: Зелень лесов, закат багряный И будет ветер биться в крыши, И будут люди жить под ними, Но кто-то друга вдруг не сыщет, А тот с врагом бокал поднимет. Когда исчезнут в мире песни, То, не почувствовав потери, Маляр смешает краски вместе И все закрасит цветом серым. Их, некогда веселой кисти, Падет на окна и на травы, На лица, мысли и на листья Бесцветно-серая отрава. И из-за девок, из-за денег Рвать глотки своре будет свора, Но струн Орфеи не заденут, Лишь закричит пред пиром ворон. Потом толпой крылатых бестий Дымы пожарищ скроют звезды…..Когда исчезнут в мире песни Искать потерю будет поздно.
1967
— Чудак
