Борис Пастернак - Стихотворения и поэмы

Разлука

С порога смотрит человек,Не узнавая дома.Ее отъезд был как побег.Везде следы разгрома.Повсюду в комнате хаос.Он меры разореньяНе замечает из-за слезИ приступа мигрени.В ушах с утра какой-то шум.Он в памяти иль грезит?И почему ему на умВсе мысль о море лезет?Когда сквозь иней на окнеНе видно света божья,Безвыходность тоски вдвойнеС пустыней моря схожа.Она была так дорогаЕму чертой любою.Как морю близки берегаВсей линией прибоя.

Как затопляет камышиВолненье после шторма,Ушли на дно его душиЕе черты и формы.

В года мытарств, во временаНемыслимого бытаОна волной судьбы со днаБыла к нему прибита.

Среди препятствий без числа,Опасности минуя,Волна несла ее, неслаИ пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,Насильственный, быть может.Разлука их обоих съест,Тоска с костями сгложет.

И человек глядит кругом:Она в момент уходаВсе выворотила вверх дномИз ящиков комода.

Он бродит и до темнотыУкладывает в ящикРаскиданные лоскутыИ выкройки образчик.

И, наколовшись об шитьеС невынутой иголкой,Внезапно видит всю ееИ плачет втихомолку.

Свидание

Засыплет снег дороги,Завалит скаты крыш.Пойду размять я ноги,За дверью ты стоишь.

Одна, в пальто осеннем,Без шляпы, без калош,Ты борешься с волненьемИ мокрый снег жуешь.

Деревья и оградыУходят вдаль, во мглу.Одна средь снегопадаСтоишь ты на углу.

Течет вода с косынкиПо рукаву в обшлаг,И каплями росинкиСверкают в волосах.И прядью белокуройОзарены: лицо,Косынка, и фигура,И это пальтецо.Снег на ресницах влажен,В твоих глазах тоска,И весь твой облик слаженИз одного куска.Как будто бы железом,Обмокнутым в сурьму,Тебя вели нарезомПо сердцу моему.И в нем навек заселоСмиренье этих черт,И оттого нет дела,Что свет жестокосерд.И оттого двоитсяВся эта ночь в снегу,И провести границыМеж нас я не могу.Но кто мы и откуда,Когда от всех тех летОстались пересуды,А нас на свете нет?

Рассвет

Ты значил все в моей судьбе.Потом пришла война, разруха,И долго-долго о тебеНи слуху не было, ни духу.И через много-много летТвой голос вновь меня встревожил.Всю ночь читал я твой заветИ как от обморока ожил.Мне к людям хочется, в толпу,В их утреннее оживленье.Я все готов разнесть в щепуИ всех поставить на колени.

И я по лестнице бегу,Как будто выхожу впервыеНа эти улицы в снегуИ вымершие мостовые.

Везде встают, огни, уют,Пьют чай, торопятся к трамваям.В теченье нескольких минутВид города неузнаваем.

В воротах вьюга вяжет сетьИз густо падающих хлопьев,И чтобы вовремя поспеть,Все мчатся недоев-недопив.

Я чувствую за них за всех,Как будто побывал в их шкуре,Я таю сам, как тает снег,Я сам, как утро, брови хмурю.

Со мною люди без имен,Деревья, дети, домоседы.Я ими всеми побежден,И только в том моя победа.

Земля

В московские особнякиВрывается весна нахрапом.Выпархивает моль за шкапомИ ползает по летним шляпам,И прячут шубы в сундуки.

По деревянным антресолямСтоят цветочные горшкиС левкоем и желтофиолем,И дышат комнаты привольем,И пахнут пылью чердаки.

И улица запанибратаС оконницей подслеповатой,И белой ночи и закатуНе разминуться у реки.

И можно слышать в коридоре,Что происходит на просторе,О чем в случайном разговореС капелью говорит апрель.Он знает тысячи историйПро человеческое горе,И по заборам стынут зориИ тянут эту канитель.

И та же смесь огя и жутиНа воле и в жилом уюте,И всюду воздух сам не свой.И тех же верб сквозные прутья.И тех же белых почек вздутьяИ на окне, и на распутье,На улице и в мастерской.Зачем же плачет даль в туманеИ горько пахнет перегной?На то ведь и мое призванье,Чтоб не скучали расстоянья,Чтобы за городскою граньюЗемле не тосковать одной.Для этого весною раннейСо мною сходятся друзья,И наши вечера прощанья,Пирушки наши завещанья,Чтоб тайная струя страданьяСогрела холод бытия.

Когда разгуляется

(1956 – 1959)

Un livre еst un grand сimetierе оu sur lа рlupart dеs tomВes оn nе реut рlus lire les noms еffaces.

Во всем мне хочется дойти

Во всем мне хочется дойтиДо самой сути.В работе, в поисках пути,В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,До их причины,До оснований, до корней,До сердцевины.

Все время схватывая нитьСудеб, событий,Жить, думать, чувствовать, любить,Свершать открытья.

О, если бы я только могХотя отчасти,Я написал бы восемь строкО свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,Бегах, погонях,Нечаянностях впопыхах,Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,Ее начало,И повторял ее именИнициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.Всей дрожью жилокЦвели бы липы в них подряд,Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,Дыханье мяты,Луга, осоку, сенокос,Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложилЖивое чудоФольварков, парков, рощ, могилВ свои этюды.

Достигнутого торжестваИгра и мукаНатянутая тетиваТугого лука.

Быть знаменитым некрасиво

Быть знаменитым некрасиво.Не это подымает ввысь.Не надо заводить архива,Над рукописями трястись.Цель творчества самоотдача,А не шумиха, не успех.Позорно ничего не знача,Быть притчей на устах у всех.Но надо жить без самозванства,Так жить, что бы в конце концовПривлечь к себе любовь пространства,Услышать будущего зов.И надо оставлять пробелыВ судьбе, а не среди бумаг,Места и главы жизни целойОтчеркивая на полях.И окунаться в неизвестность,И прятать в ней свои шаги,Как прячется в тумане местность,Когда в ней не видать ни зги.Другие по живому следуПройдут твой путь за пядью пядь,Но пораженья от победыТы сам не должен отличать.И должен ни единой долькойНе отступаться от лица,Но быть живым, живым и только,Живым и только до конца.

Ева

Стоят деревья у воды,И полдень с берега крутогоЗакинул облака в пруды,Как переметы рыболова.

Как невод, тонет небосвод,И в это небо, точно в сети,Толпа купальщиков плыветМужчины, женщины и дети.

Пять-шесть купальщиц в лознякеВыходят на берег без шумаИ выжимают на пескеСвои купальные костюмы.

И наподобии ужейПолзут и вьются кольца пряжи,Как будто искуситель-змейСкрывался в мокром трикотаже.

О женщина, твой вид и взглядНичуть меня в тупик не ставят.Ты вся как горла перехват,Когда его волненье сдавит.

Ты создана как бы вчерне,Как строчка из другого цикла,Как будто не шутя во снеИз моего ребра возникла.

И тотчас вырвалась из рукИ выскользнула из объятья,Сама смятенье и испугИ сердца мужеского сжатье.

Без названия