Иоганн Гёте - Фауст

(Обнимая ее.)

О ужас! Тощая, как швабра!

(Хватая другую.)

Быть может, эта? Ай-ай-ай!

Не стоишь лучшей, так и знай.

Мне маленькая взгляд бросает,Но — ящерицей ускользаетСо скользкой, как змея, косой.Приволокнусь-ка за большой.Ах, надо было быть воздержней!Я вместо девушки рукойХватаю булаву на стержне.От этой палки путь прямойДо той упитанной особы.Таких в гаремах чтут набобы.Но только тронул пышку, — вмигИ лопнула, как дождевик.

Взлетим в лазурь! Подымем бурю!Над ним завьемся стаей фурий!Зареем, как нетопыри!Ну, ведьмин сын, доволен нами?Что ты отделался от ламийТак дешево, благодари!

Одуматься б, а я все прытче,Умней не стал от этих штук,Поездишь; смотришь, нет различий,Что дальний север наш, что юг.Обман повсюду одинакий,Засилье призраков-кривляк,Везде писатели ломаки,Во всех краях народ дурак.И тут, как у других, хлопочутИ в масках чувственность щекочут,Но по спине прошел мороз,Чуть руку к грациям поднес.Ведь я не враг самообмана,Не обрывался б он так рано.

(Заблудившись среди камней.)

Где я? Что это? Вот те на!Шел по тропинке, вдруг — стена.Откуда это возвышенье?Вот так камней передвиженье!Напрасно влез я на гряду.Где сфинксов я своих найду?Недурно, за ночь, наугадРасставить цепь таких громад!Тут ведьмы сами к месту сбораПривозят Блоксбергские горы.

Сюда, на эту гору влезь.Она с начала мира здесь.Чти Пинда крайние отроги.Они незыблемы с тех дней,Когда, бежал по той дороге,Сраженье проиграв, Помпей.[176]А эти призраки — труха.Их сгонит пенье петуха,И кажущийся округ горныйИсчезнет в виде сказки вздорной.

Хвала тебе, скалы чело!Ты густо дубом обросло.Тебя обходит месяц краем,Мрак чащ твоих непроницаем.Но вот другой какой-то светМелькает за луною вслед.Как кстати! Этой вспышкой малойГомункул мне дает сигналы.Откуда ты взялся, пузырь?

Я облететь успел всю эту ширь.Мне в полном смысле хочется родиться,Разбив свою стеклянную темницу,Но все, что я заметил до сих пор,Меня не увлекает на простор.Двух мудрецов подслушал я беседу,Шел о природе философский спор.Я все верчусь по свежему их следу,Чтоб до конца дослушать разговор.Наверно, все известно им, всесильным,Они укажут, может быть, пути,Как поступить мне в деле щепетильномИ полностью на свет произойти.

Нет, лучше верь себе лишь одному.Где призраки, свой человек философ.Он покоряет глубиной вопросов,Он все громит, но после всех разносовЗаводит новых предрассудков тьму.Кто не сбивался, не придет к уму,И если ты не крохоборец жалкий,Возникни сам, сложись своей смекалкой!

Благой совет порой неоценим.

Счастливый путь! Потом поговорим.

Расходятся.

Какие доводы представить,Чтоб взгляд превратный твой исправить?

Послушна ветерку волна,Но прочь бежит от валуна.

След извержений — гор зигзаги.

Вся жизнь проистекла из влаги.

Простите, вторгнусь в вашу речь;И я хотел бы проистечь.

Фалес, ты б за ночь мог из тиныТакие взгромоздить вершины?

Природы превращенья шире,Чем смена дня и ночи в мире.Во всем большом есть постепенность,А не внезапность и мгновенность.

Но здесь внезапный был толчок.Плутон внутри огонь зажег,Равнину газами ЭолВзорвал, и холм произошел.

Допустим. Он стоит. Ну что ж?Какой ты вывод извлечешь?Мы времени с тобой не ценим,Занявшись этим словопреньем.

Из недр горы явились мирмидоны,Пигмеи, муравьи, народ смышленыТрудолюбивый, хоть и мелкота,И заселили впадины хребта.

(Гомункулу.)

Ты не мечтал о власти над толпой,Жил, оградясь своею скорлупой,Но, если изберешь судьбу иную,Тебя царем я здешним короную.

Фалес, что скажешь?

Пропадешь.Средь малых действуя, мельчаешь,А средь больших а сам растешь.Ты тучу в небе замечаешь?Пигмеям, испуская клики,Пророчат гибель журавли.Так было бы и их владыке,Когда б тебя им нарекли.Тревога в карликовом стане!Всю тяжесть клювов и когтейРука слепого воздаяньяОбрушит на коротышей.Пигмеи сами виноваты,И если попадут в беду,То это должная расплатаЗа мертвых цапель на пруду.За кровь, окрасившую воды,Вступились птицы их породы.Теперь ничто, ни шлем ни щит,Виновников не защитит.Народ убийц забился в норы.А войско, не сдержав напора,Смешалось, дрогнуло, бежит.

Молился я подземным божествам, —Небесным надо поклоняться намЛуна, Диана и ГекатаЯ обращаюсь в высотуИ твой предвечный образ чтуВ трех этих именах, тройчатый![178]За бедный мой народ поратуй,Врагу попавший под пяту.Ты, животворная и углубленная,Ты внешне кроткая, но непреклонная,Во устрашенье вражьих душСвой гнев с небес на них обрушь!

(Останавливается.)

Богиня мне вняла до срока.Я сам не рад:Мольбой к владычице высокойЯ пошатнул земли уклад.Все ближе, ближе и огромнейЛетящий сверху лунный шар.От ужаса себя не помню.Я сам навлек ее удар.Недаром носится молва,Что фессалийские колдуньиСводили силой колдовстваЛуну на землю в полнолунье.Шар близится и потемнел.Готово! Стрелы молний, пламя!Богини голос прогремел!Ниц! Наземь пред ее стопами!Я вызвал эту тучу стрел,Я виноват кругом пред вами.

(Падает ниц.)

Чего-чего он только не видал!Признаться, ничего я не заметил.Безумна ночь, и он безумным стал.А месяц в высоте, как прежде, светелИ в том же месте блещет, где сиял.

Взгляни на холм, где скучились пигмеи.Гора была кругла, теперь острее.Я треск неописуемый слыхал.С луны обломок каменный упалИ раздавил укрывшихся в канавах,Не разбирая правых и неправых.Но я хвалю тот творческий почин,Который, сверху действуя и снизу,В теченье ночи, как бы по капризу,Настроил столько гор и котловин.

Не думай! Эти горы — призрак мнимый,Пусть гибнет гномов гадостная тварь,И радуйся, что ты у них не царь.На праздник моря поспешить должны мы,Где от души нам каждый будет рад.

Уходят.