Kniga-Online.club
» » » » Вадим Пугач - Антропный принцип

Вадим Пугач - Антропный принцип

Читать бесплатно Вадим Пугач - Антропный принцип. Жанр: Поэзия издательство неизвестно, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Во всей сумасшедшей длине!

Держала собаку и кошку,

Судьбу доверяла созвездьям…

Но полно, всего понемножку.

Давайте же за город съездим.

5. В электричке. Песня о невстречном

Растрясая избыточность плоти,

Наберем постепенно разгон.

Электричка зайдется в икоте,

И слегка завихляет вагон.

На тычок обернешься с ленцою:

«Не из лесу ли, часом?» – «Вестимо».

Но навряд ли запомнишь лицо у

Человека, идущего мимо.

Это слово нам стало паролем,

Это слово навеки любимо,

Оттого мы о чаше и молим:

«Пронеси ее, Господи, мимо».

Мы услышаны. В чем же загвоздка?

Чем нам жребий не нравится наш?

Мы проносимся мимо киоска

По раздаче означенных чаш.

Ветер ломит в раскрытые окна,

Постарательней горло укутай.

Ну, пускай простудился, продрог, но

Не отправлен к Харону цикутой.

Невралгически спину изгорби,

Что поделать, испорчена рама,

Но зато не упрятана в торбе

Криминальная чаша из храма.

Из-за чаши тебя не погубит

По дороге мелькнувший ларек,

Из-за чаши тебе не разрубит

Головы полудикий царек.

Ты не станешь следит из-за чаши

За походкою уличной тетки,

Недоучка студент, изучавший

Лишь начала, зады и ошметки.

Показалось лицо – но дыра там.

Ты молился? Твоя и вина в том,

Что не станешь Эзопом, Сократом,

Даже воином и алконавтом.

Вот зачем божество умолимо:

Проскользнуло в молитву словцо.

Человека, прошедшего мимо,

Сам Господь не узнает в лицо.

6. Пейзаж

Дева, струю нагнетая,

свою опрокинула чашу…

А. Смирнов

…Вновь я посетил

Тот уголок, где трепаный Парни

Лежал недалеко от треуголки,

И треугольник смуглого лица

Распаренно склонялся над страницей.

Здесь царствует гармония, не то

Что в Петербурге, городе контрастов.

Кувшин, разбитый вдребезги, и тот

В нее не вносит дребезжащей ноты.

Зефир пускает ветры столь изящно,

Что заплясала, подбоченясь, нимфа,

Опернутая на изрядный пень.

В Екатери… Пришел на ум мне, кстати,

Отменный бюст, который заприметил

Я в Третьяковке, шубинской работы.

Как раз Екатерина № 2

Весьма напоминала героиню,

Которая (простите за избыток

Союзных слов, но что же есть стихи,

Как не союз меж автором и словом?)

Работала в Лицее, кем – неважно.

Я где-то перебился, ну и пусть.

Здесь, в Пушкине, все Пушкиным и дышит.

Египетские, например, ворота,

Мне кажется, здесь только потому,

Что прадед был рожден неподалеку;

Чесменский столп – затем, чтобы Державин,

Передавая лиру, не забыл,

Что в гроб сходить пора ему настала;

А имена товарищей по курсу

Начертаны на кельях для того,

Чтоб оправдать великолепный список

Блестящих эпиграмм и посвящений.

Пока еще вовсю подлунный мир

Насилуют бесстыдные пииты,

Не позволяя зарасти тропе,

Какая нас ни треснула б дубина

И как бы ни огрело помело,

Все те же мы. Нам целый мир – кабина

Скользящего вдоль неба НЛО.

7. Кафе

Любовь выбирает окольные тропы,

Плетется по краешку, сходит на нет.

Поэт выбирает фигуры и тропы,

Балладу, канцону, секстину, сонет.

И фрукты, и злаки, и всяческий овощ

Рождает земля с сорняком наравне.

Сон разума Гойи рождает чудовищ,

Сон чувства героев – чудовищ вдвойне.

Стола эпоха прогулок на лоне

Природы, на фоне картин городских,

И в чашечке кофе с сосиской в «Сайгоне»

Была максимальная близость для них.

Их мнительность, их нерешительность, вялость,

Ненужная холодность, плоский расчет…

Ах, он сомневался, она сомневалась,

Вода обжигает, а время течет.

Ах, он не в ударе, она не в ударе,

Слепец не помощник другому слепцу,

А рядом летают тошнотные твари,

Колючим крылом норовя по лицу.

Под столиком пол обживают мокрицы,

Крестовый поход объявляет паук,

За стойкой вампир фиолетоволицый

На новую ночь намечает подруг.

Чета василисков сошлась в поединке,

Седой францисканец сосет карбофос,

Сирена отставила в угол ботинки

И когти стрижет, напевая под нос.

И разухаебистый этот мотивчик

Летит через зал в отдаленный конец,

Где вместо панамы использует лифчик

Единый в двух лицах сиамский близнец.

В разбитое зеркало самка дракона

Глядит, отражению пальцем грозя.

Любить без оглядки – иного закона

В таком балагане придумать нельзя.

Не стать в этом сонмище вещью трофейной,

Испуганно в сторону взгляд не кидать,

Не дать утопить себя в гуще кофейной,

Любить, и хоть этим снискать благодать.

Нет хуже – увязнуть в своем хронотопе,

В клубящейся бездне, бездонной глуби.

Люби. И не думай о близком потопе.

Он был и еще повторится. Люби.

8. Общее собрание

Жил человек с лицом енота,

Несвеж, плешив и полнотел.

Когда была к тому охота,

Он басни плел, столы вертел.

И, проживая с дочкой вместе

(Любовью оной был вокал),

Нелепым слухам об инцесте,

Смешно признаться, потакал.

Все то, чего коснулась порча,

В нем возбуждало аппетит,

Любая разновидность торча

Его тянула, как магнит.

Раз в месяц, скажем, в третью среду,

Сзывал он кухонных светил.

Герой, бывало как к соседу

К нему их слушать заходил.

Установив подобье круга,

Легко выстраиваем связь:

Так, героинею подруга

Хозяйской дочери звалась.

А в дочь, сухую, как картонка,

Зато поющую с пелен,

Наш персонаж безумно, тонко

И безнадежно был влюблен.

Теперь о прочих. Завсегдатай

Там был специалист по ню,

Как все маэстро, бородатый

И датый десять раз на дню.

Гремел по потайным салонам

Шедевр в классическом ключе:

Девица с газовым баллоном

На темно-розовом плече.

Там был поэт. Увы, длинноты

Его томительных рулад

Рождали тягостные ноты,

Душевный кризис и разлад.

Был композитор. Сбивши свистом

Авторитеты наповал,

«Фон» оставлял он пейзажистам

И только «како» признавал.

Сходилось человек по двадцать

Извлечь дымок из папирос,

Попить вина, романсик сбацать

И духа вызвать на допрос.

Зашел однажды спор не новый:

Где ставит божество печать?

Как недурное от дурного

В литературе отличать?

За полчаса дошли до хрипов.

Тогда художник молвил: «Ша!

У вечных образов и типов

Должна быть вечная душа».

И плетью ворона по перьям,

Пса по ушам, коня по ребрам

Енот ударил. «Что ж, проверим, —

Сказал он голосом недобрым, —

Мы вызовем его». «Кого же?» —

Спросил томительный поэт.

И дочь Енота из прихожей

Внесла потрепанный берет.

И вот он полон предложений.

Перемешали раз, другой,

И выпал пушкинский Евгений,

Но не Онегин, а изгой.

Стол опустел, и свет погашен,

Сидят, как чудища в ночи.

И только, одинок и страшен,

Змеится огонек свечи.

Был в этом зыбком переплясе

Какой-то шип, какой-то шорох.

И вдруг на воздух поднялася

Свеча и пламенем на шторах

Чертит причудливые знаки,

И – сверк, и нет ее нигде.

Но буквы светятся во мраке:

«Любви бегите. Быть беде».

9. В коридоре

Старый, испытанный трюк —

Выбрал и пользуйся им, —

Сердце повесив на крюк,

Мы за прилавком стоим.

Свет, отмыкающий звук.

Стадо спустилось к реке.

Старый, испытанный друг,

Как тебе там, на крюке?

Долгий, как бич, коридор,

Рыжий оскаленный плюш,

Ставит диагноз прибор —

Вечно великая чушь.

Чу! Ультрастон, инфрачих,

Чучело чахнет в пыли,

Чуть оступился, затих —

Чукнулось геково «пли».

Разве узнает, какой

Может открыться сезам,

Тот, кто поводит рукой,

Как по стеклу, по глазам?

Нить. Половица. Обрыв.

Омут. Ловушка. Затон.

Нас отправляют в заплыв

Шар, шарлатан, Шарантон.

Пряничный домик. Коржи —

Карты в руке игрока.

Скоро отчалим. Держи —

Вот тебе руль и рука.

10. Невстреча

Выхожу я раз на Невский…

В. Гаврильчик

Вдоль по Невскому проспекту

С разных следую концов

Наши бедные герои,

Воздух мрачен и свинцов.

Героиня, выпив сока,

Переходит на пломбир,

Наблюдательное око

Озирает мокрый мир.

Вылезает из кареты

Вместе с дочерью Енот,

Вынимает из цилиндра

Пачку новеньких купюр.

Мнет и тискает с усмешкой,

Расплатился: мол, пускай!

Вот бы солнце – этой плешкой

Только зайчики пускай.

На мосту стоит автобус,

Ядовитое пятно.

Подошел другой – и оба с

Моста обана – на дно!

Суматоха, развлекуха,

Будочники, доктора.

Как попало, выплывают

Пассажиры по частям.

Часть вторая. Про героя.

Он идет. Все решено.

Тетя Туча просыпает

Сверху мерзлое пшено.

Сквозь поднявшуюся вьюгу,

Сквозь накинутую сеть

Голубки летят друг к другу,

Им никак не долететь.

Вдруг маэстро. Он просверлен

Взором, брошенным в упор.

Что он врет, как сивый Мерлин?

Перейти на страницу:

Вадим Пугач читать все книги автора по порядку

Вадим Пугач - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Антропный принцип отзывы

Отзывы читателей о книге Антропный принцип, автор: Вадим Пугач. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*