Уильям Блейк - Избранное
Из книг
«Песни невинности и «Песни опыта»
Из «Песен невинности»
Вступление
Дул я в звонкую свирель.Вдруг на тучке в вышинеЯ увидел колыбель,И дитя сказало мне:
— Милый путник, не спеши.Можешь песню мне сыграть? —Я сыграл от всей души,А потом сыграл опять.
— Кинь счастливый свой тростник.Ту же песню сам пропой! —Молвил мальчик и поникБелокурой головой.
— Запиши для всех, певец,То, что пел ты для меня! —Крикнул мальчик, наконец,И растаял в блеске дня.
Я перо из тростникаВ то же утро смастерил,Взял воды из родникаИ землею замутил.
И, раскрыв свою тетрадь,Сел писать я для того,Чтобы детям передатьРадость сердца моего!
Пастух
Как завиден удел твой, пастух.Ты встаешь, когда солнце встает,Гонишь кроткое стадо на луг,И свирель твоя славу поет.
Зов ягнят, матерей их ответЛетним утром ласкают твой слух.Стадо знает: опасности нет,Ибо с ним его чуткий пастух.
Смеющееся эхо
Солнце взошло,И в мире светло.Чист небосвод.Звон с вышиныСлавит приходНовой весны.В чаще леснойРадостный гамВторит веснойКолоколам.
А мы, детвора,Чуть свет на ногах,Играем с утраНа вешних лугах,И вторит нам эхоРаскатами смеха.
Вот дедушка Джон.Смеется и он.
Сидит он под дубомСо старым народом,Таким же беззубымИ седобородым.
Натешившись нашейВеселой игрой,Седые папашиБормочут порой:— Кажись, не вчера лиНа этом лугуМы тоже играли,Смеясь на бегу,И взрывами смехаНам вторило эхо!
А после закатаПора по домам.Теснятся ребятаВокруг своих мам.Так в сумерках вешнихСкворчата в скворешнях,Готовясь ко сну,Хранят тишину.Ни крика, ни смехаВпотьмах на лугу.Устало и эхо.Молчит, ни гу-гу.
Агнец
Агнец, агнец белый!Как ты, агнец, сделан?Кто пастись тебя привелВ наш зеленый вешний дол,Дал тебе волнистый пух,Голосок, что нежит слух?Кто он, агнец милый?Кто он, агнец милый?
Слушай, агнец кроткий,Мой рассказ короткий.Был, как ты, он слаб и мал.Он себя ягненком звал.Ты — ягненок, я — дитя.Он такой, как ты и я.Агнец, агнец милый,Бог тебя помилуй!
Черный мальчик
Мне жизнь в пустыне мать моя дала,И черен я — одна душа бела.Английский мальчик светел, словно день,А я черней, чем темной ночи тень.
Учила мать под деревом меняИ, прерывая ласками урок,В сиянье раннем пламенного дняМне говорила, глядя на восток:
— Взгляни на Солнце, — там господь живет,Он озаряет мир своим огнем.Траве, зверям и людям он даетБлаженство утром и отраду днем.
Мы посланы сюда, чтоб глаз привыкК лучам любви, к сиянию небес,И это тельце, этот черный лик —Ведь только тучка иль тенистый лес.
Когда глазам не страшен будет день,Растает тучка. Скажет он: «Пора!Покиньте, дети, лиственную сень,Резвитесь здесь, у моего шатра!»
Так говорила часто мать моя.Английский мальчик, слушай: если тыИз белой тучки выпорхнешь, а яОсвобожусь от этой черноты,—
Я заслоню тебя от зноя дняИ буду гладить золотую прядь,Когда, головку светлую клоня,В тени шатра ты будешь отдыхать.
Маленький трубочист
Был я крошкой, когда умерла моя мать.И отец меня продал, едва лепетатьСтал мой детский язык. Я невзгоды терплю,Ваши трубы я чищу, и в саже я сплю.
Стригли давеча кудри у нас новичку,Белокурую живо обстригли башку.Я сказал ему: — Полно! Не трать своих слез.Сажа, братец, не любит курчавых волос!
Том забылся, утих и, уйдя на покой,В ту же самую ночь сон увидел такой:Будто мы, трубочисты — Дик, Чарли и Джим,—В черных гробиках тесных, свернувшись, лежим.
Но явился к нам ангел, — рассказывал Том,—Наши гробики отпер блестящим ключом,И стремглав по лугам мы помчались к реке,Смыли сажу и грелись в горячем песке.
Нагишом, налегке, без тяжелых мешков,Мы взобрались, смеясь, на гряду облаков.И смеющийся ангел сказал ему: «Том,Будь хорошим — и Бог тебе будет отцом!»
В это утро мы шли на работу впотьмах,Каждый с черным мешком и метлою в руках.Утро было холодным, но Том не продрог.Тот, кто честен и прям, не боится тревог.
Заблудившийся мальчик
«Где ты, отец мой? Тебя я не вижу.Трудно быстрей мне идти.Да говори же со мной, говори же,Или собьюсь я с пути!»
Долго он звал, но отец был далеко.Сумрак был страшен и пуст.Ноги тонули в тине глубокой,Пар вылетал из уст.
Мальчик найденный
Маленький мальчик, устало бредущийВслед за болотным огнем,Звать перестал. Но отец вездесущийБыл неотлучно при нем.
Мальчика взял он и краткой дорогой,В сумраке ярко светя,Вывел туда, где с тоской и тревогойМать ожидала дитя.
Смеющаяся песня
В час, когда листва шелестит, смеясь,И смеется ключ, меж камней змеясь,И смеемся, даль взбудоражив, мы,И со смехом шлют нам ответ холмы,
И смеется рожь и хмельной ячмень,И кузнечик рад хохотать весь день,И вдали звенит, словно гомон птиц,«Ха-ха-ха! Ха-ха!» — звонкий смех девиц,
А в тени ветвей стол накрыт для всех,И, смеясь, трещит меж зубов орех, —В этот час приди, не боясь греха,Посмеяться всласть: «Хо-хо-хо! Ха-ха!»
Из «Колыбельной песни»
Сон, сон,Полог свойСвей над детской головой.Пусть нам снится звонкий ключ,Тихий, тонкий лунный луч.
Легким трепетом бровейИз пушинок венчик свей.Обступи, счастливый сон,Колыбель со всех сторон.
Сон, сон,В эту ночьУлетать не думай прочь.Материнский нежный смех,Будь нам лучшей из утех.
Тихий вздох и томный стон,Не тревожьте детский сон.Пусть улыбок легкий ройСторожит ночной покой.
Спи, дитя, спокойным сном.Целый мир уснул кругом,Тихо дышит в тишине,Улыбается во сне…
Святой четверг
По городу проходят ребята по два в ряд,В зеленый, красный, голубой одетые наряд.Седые дядьки впереди. Толпа течет под сводыСвятого Павла, в гулкий храм, шумя, как Темзы воды.
Какое множество детей — твоих цветов, столица.Они сидят над рядом ряд, и светятся их лица.Растет в соборе смутный шум, невинный гул ягнят.Ладони сложены у всех, и голоса звенят.
Как буря, пенье их летит вверх из пределов тесных,Гремит, как гармоничный гром среди высот небесных,Внизу их пастыри сидят, заступники сирот.Лелейте жалость — и от вас ваш ангел не уйдет.
Ночь
