Цюй Юань - Ли Cao (Антология переводов)

Что ни к чему ей

Свет и красота.

80

А "Перец" льстит,

И лебезит сугубо,

Он тоже пожелал

Благоухать.

Но, если ищешь власти

Зло и грубо, -

Какая тут

Возможна благодать?

81

Обычаи -

Проточных вод теченья -

Всегда изменчивы

В краях земли,

Но, глядя

На такие превращенья,

Что о "цзэче" скажу я

И "цзянли"?

82

Мне дорог мой венок -

Воспоминанье

О том,

Как отвергалась красота;

Еще живет

Его благоуханье,

Убить его -

Задача не проста.

83

Гармония души

Повелевает -

Найти подругу,

Чтобы жить вдвоем.

И, если

Мой венок благоухает,

Ее найду я

В странствии своем.

84

Лин-фэнь в судьбе моей

Печально-нищей

Мне предсказала

То, чем знаменит:

Мне ветвь бессмертья

Дали вместо пищи,

И вместо риса

Дали мне нефрит.

85

Лин-фэнь,

Украсив яшмой колесницу,

Дракона обуздала

Для меня.

Несхожим душам

Не соединиться -

В чужой стране

Опять скитаюсь я.

86

Мой путь свернул

На Куэньлуня горы,

Чтобы на мир

Взглянуть с его высот -

И слышу я,

Преодолев просторы,

Как яшмовая птица

Мне поет.

87

Теперь - лететь.

Кто полетит за нами

На звездный полюс

Млечного Пути?

Несет покорно

Феникс наше знамя,

И нас никто

Не может превзойти.

88

Но что случилось?

Мы в пустыне дикой,

Несется рядом

Красная река.

И я прошу,

Чтоб Запада Владыка

Нас через реку

Перевез пока.

89

Извилисты,

Трудны мои дороги -

И пусть покамест

Свита подождет.

Путь от Бучжоу

Через гор отроги

До Западного моря

Доведет.

90

И все мои

Собрались колесницы,

Все из нефрита,

Все в шелку знамен.

Военный строй

Моих упряжек мчится -

И каждый конь

Бесстрашен, как дракон.

91

Но, бег замедлив,

На судьбу надеясь,

Я понимаю -

Воин и старик -

Есть Девять Песен,

Есть Напевов Девять,

Есть вдохновенья

Сокровенный миг.

92

И вновь готовый

В небо устремиться

Я вдруг увидел

Родину свою...

И загрустил

Растроганный возница.

И замер конь

У бездны на краю.

ЭПИЛОГ

Все кончено.

Во всей Отчизне нет

Людей,

Что поняли б меня при жизни,

И я не буду

Плакать об Отчизне! -

Я скроюсь в бездне,

За Пэн Сянем вслед...

Перевод А.И.Балина

В мире подлунном Бо-юном звали отца,

Сын неба, Чжуань, - мой предок веленьем творца.

В день неба седьмой я рожденьем приветствовал

свет, -

Счастливее даты во всех исчислениях нет.

Покойный родитель - высокой души человек,

Счастливое имя Чжэн-цзэ мне тогда подарил,

Чтоб принципов правдой светился назначенный

век:

От зорьки рожденья до блика последней зари.

И вскоре то счастье удвоил я внешней красой:

Мне шпажник цветущий, унизанный крупной

росой,

Плащом стал блистающим, а из цветов орхидей

Сплел пояс чудесный для талии тонкой своей.

О, как торопился я жить! Наслаждался, любил, -

Дни юности нашей - над водами легкий туман.

Цветущих магнолий волшебные запахи пил,

Бродил по болотам, сбирая бессмертный сумах.

Стремительно в небе светила в безбрежность текут,

Проходит весна, и лето, и осень - вновь ткут

Метели шелка, чтобы землю укрыть до весны,

И князя-красавца давно уже дни сочтены.

Ты возмужал, утопая в пороках земных, -

О, почему ты не хочешь занятий иных?

Что ж, прикажи оседлать для меня скакуна, -

Хочу навестить я ушедшие в мрак времена.

Видишь? Вот Юй, вот Чэн Тан и Вэнь-ван,

погляди, -

Их окружали когда-то умов и сердец цветники,

Там перец душистый с корицею мог ты найти,

А не одни лишь нежнейших оттенков цветки.

Смысл здравый явлений мудрые вносят в свой

дом, -

В том доблести Шуня и Яо величие в том,

А Чжоу и Цзэ, словно скот неразумный паслись,

Вот потому и от бедствий они не спаслись.

Вельможи отдались веселью и жизнь прожигают

свою,

Во мраке их путь и не ведают бездны они...

О, нет, не над собственной болью я скорбь изолью;

Предвижу династии милой последние дни.

Пусть сердце устало в раденьях о благах земли,

Дорогою праведной шел я сквозь тысячи ли,

Но ты, о, всесильный, не внял моей яркой мечте

И гнев свой обрушил, поверивши злой клевете.

Я твердо уверен: все беды - в моей прямоте, -

Ты б с той разлучился, которую страстно любил?

В свидетели небо зову я на грешной земле,

Что лишь ради князя скорблю от напрасных обид,

Ну что ж, ты со мною всегда соглашался сперва,

Но нить отношений злой рок так легко перервал.

С тобой, мой властитель, могу я расстаться, ну

что ж, -

Твоя переменчивость - в сердце безжалостный нож.

Что может сравниться с нетленностью правых идей?

Поляны весенние в благоуханье травы и цветов.

Я тысячи му покрываю душистой зарей орхидей,

И шпажник с духеном со скал загляделись в поток.

О, как я желал их могучий расцвет увидать,

Но время приспело и мне и цветам увядать.

Пускай я завяну, пройдет и тоска и печаль, -

Жаль друга в бурьянах и дружбы оставленной жаль.

Стяжательства полны, друг друга готовы сожрать,

И в помыслах мелких так все ненасытны кругом.

Себе все прощают, лишь только б других покарать,

И в зависти черной своих забывают богов.

И все, как безумные, к власти стремятся они,

От испепеляющей страсти я сердце свое сохранил, -

Ведь старость подходит, хоть был я когда-то могуч,

А чем в этом мире себя я прославить могу?

Пусть жажду мою утоляет магнолий роса

И пищей послужит упавший с цветка лепесток, -

Я только потуже свой пояс цветной завязал.

Нет, твердости сердца не поколеблет ничто!

Себе я забвенье в природе родной нахожу:

Сплетеньем кореньев упавший я плющ подвяжу,

Деревьям коричневым стан выпрямляю в лесу,

В пучках ароматных я травы в обитель несу.

Велению мудрых всегда неотступно внимал,

Не жаждая славы, не ведая слова похвал.

Безжалостно время, наш век беспричинно жесток, -

И я, как Пэн Сянь, готов погрузиться в поток.

Как тяжко дышать мне, я слезы скрываю свои.

О бедный народ мой, о горестях наших скорблю!

Тобою я жил, согревался дыханьем твоим,

Но ночь истребила дневную отраду мою.

Венок мой из шпажника грубо разорван судьбой.

Цветут орхидеи, - из них я сплетаю другой,

Чтоб к вам подойти в аромате осенних цветов,

За вас девять раз умереть я с улыбкой готов.

Тебя ж порицаю, властитель, за дикий твой нрав, -

Ты каменным сердцем народа души не постиг.

Придворной интриги и лжи беззастенчивой раб,

Ты светлым надеждам и правым законам не льсти.

Бездарные всюду отличны коварством своим,

Их души черны, как деяния черные их.

Путями окольными бродят в потемках они.

Увертливость, - вот что их в жизни суровой хранит.

Печаль и досада - удел моей бедной души,

Один я несу все невзгоды отравленных дней.

Уж лучше погибнуть, чем славу свою пережить,

Уж лучше исчезнуть, чем с участью сжиться моей.

Известно, что соколу нужен простор голубой, -

Чтоб не было тесно, он стаю не водит с собой.

И с кругом квадрат совместить не пытайся порой,

Так в мире подлунном враждуют пути меж собой.

Привык я стремленья и чувства свои подавлять,

Чтоб грязь оскорблений не липла к одежде моей, -

О, как тяжело мне, как горестно мне оставлять,

Сражаясь за правду, мир солнцем пронизанных

дней.

Я каюсь, хоть поздно, что путь свой не предугадал, -

А что если мне возвратиться в былые года?

Свою колесницу не время ль назад повернуть,

Пока заблужденья не вторглись в разверстую грудь?

Среди орхидей пускай погуляет мой конь,

Пускай отдохнет он на перечном влажном холме.

Вдали от коварства мне будет дышаться легко,

Я в прежних одеждах смотрел бы на лики комет.

Чилиллом и лотосом стану себя украшать,

О, только бы верой моя зацветала душа!