Яков Вохменцев - Поэты Урала
* * *
Мне с вершины ТаганаяНа сто верст вокруг виднаВся привольная, лесная.Золотая сторона.
По ее крутым отрогамВ теплый полдень, не спеша,Ветры бродят по дорогам,По густой листве шуршат.
Слышен говор лесопилок,Лесорубов голоса,Терпким запахом опилокПереполнены леса.
Над высоким ТаганаемВ небе плавает луна.Здравствуй, родина лесная,Золотая сторона!
1936 г.
ТЫ ОЧЕНЬ ПОХОЖА НА ЛЕТО
У лета веселые шалости,Никак не привыкну я к ним —То зноем измучит без жалости.То хлынет дождем проливным.
Под утро внезапно о скалыС разлету ударит волной,А к вечеру ветром усталымНеслышно скользит надо мной.
Ты очень похожа на летоПривычкой причуды сменять,Но я узнаю́ по приметам,Как завтра ты примешь меня.
И если улыбкою встретишь,Излишне со мною нежна,Я думаю: жди, на рассветеВнезапно заплачет она.
Но тут же ты все забываешьИ, горе развеяв, как дым,Любимым меня называешь.Единственным, близким, родным.
И если б навек я уехал,Я знаю: и ночи, и дниТы будешь отыскивать эхо,Что голос любимый хранит.
Пройдешь по тропинкам знакомым,Где вместе бродили вчера,Пройдешь над рекою, а домаПроплачешь навзрыд до утра.
Ты очень похожа на летоСуровой уральской глуши.Быть может, тебя я за этоКак раз и люблю от души.
Владимир Мальков
ПЕСНЯ
Смолкает парк. Уснули клены,Луной помечен влажный лист.А в глубине темнозеленойЕще играет баянист.
Поет баян. Златые горыКому-то ласково сулит.А ночь светла, а тихий город,Как будто дремлет, но не спит.
Вот потихоньку песню кто-тоПовел, как тоненькую нить.Девичий голос звал кого-то,Грустил и спрашивал, как быть.
Просил с тревогой и печалью,Немедля требовал ответ.— Ах, где ты там за дальней далью,Скажи, вернешься или нет?
И тот, кто шел в ту ночь со смены,Услышав песню, замолкал.Казалось все обыкновенно.Но каждый думал и вздыхал.
А песня билась и взлетала,И тихо падала, скользя.И слов в той песне было мало,А повторить ее нельзя.
Николай Махновский
НА ПЛОТАХ
Плоты тянулись… Пахло гарью,Разбухшей горькою корой.И от предгорий ЗауральяПовеял ветерок сырой.
Сверкало искристое пламяВдали, похожее на медь.Костер шумел, махал крылами,Желая, видно, улететь.
ХУДОЖНИК
На селе весна. Из школыМалышок спешит домой.Рядом речка, дальше — полеТонет в дымке голубой.
Вот и дом. Скорее к маме:— Я купил карандаши.Вот они, гляди-ка, мама! —Мать сказала: — Хороши! —
Красный, синий и зеленый,Желтый, черный, голубой,Их в коробочке картоннойСын держал перед собой.
Он на стуле примостился,Стал картинку рисовать,Целый час сидел трудился…И взяла рисунок мать.
Весь из черточек и пятен,Разноцветный и чудной.Он, наверно, был понятенТолько матери одной.
Лента синенькая — речка,Рядом с ней — зеленый сад,А у дома, на крылечке,С мамой вместе младший брат.
Небо тоже было синим,В поле красные цветы.Рассмотрев рисунок сына,Мать спросила: — Где же ты?
И у речки нет, и в поле,И в саду зеленом нет…— Я сегодня, мама, в школе! —Мать услышала в ответ.
Константин Мурзиди
ЖЕНА
Памяти Владислава Занадворова
О деле мужском, о войнеПисал ты трехлетнему сыну.Ты в мальчике видел мужчинуИ девочку видел в жене.
Ты девочке милой писал,Что не к чему плакать отныне;А то, что тревожит — мужчине —Трехлетнему сыну сказал.
Когда-нибудь, лет через пять,Как только он школьником станет,Она эти письма опятьИз черной шкатулки достанет.
На стопку тетрадей и книгСолдатские письма положит,Решив, что и в книгах без нихТвой сын разобраться не сможет.
…Прошел ты в атаке ночнойПоследней своею долиной,И девочка стала женой,Чтоб вырастить сына мужчиной.
1943 г.
УЛИЦА ПУШКАРЕЙ
Мне сказали: первая примета —Тополя на страже у дверей…Не пойму я — эта ли, не этаУлица уральских пушкарей.
Пробираясь берегом речушки,Я припомнил все, что с детства знал:Груды ядер и, конечно, пушки,Как всегда, у входа в арсенал.
И повсюду плиты броневые,Шаг за шагом гулкая земля.Но стоят столетние, кривыеУ крылец на страже тополя.
Ничего, должно быть, не замечу,Не найду ни пушки, ни ядра…В сумерки выходят мне навстречу,Видимо со смены, мастера.
Если повидать тебе охотаУлицу уральских пушкарей,Ты пройди дорогою похода,Полем боя мимо батарей.
Высота ли встретится, долина,Верный след повсюду ты найдешь.Если не устанешь, до БерлинаТы по нашей улице дойдешь.
Мы стоим за теми же станками,Где рассвет нас памятный застал,Но теперь под нашими рукамиНе суровый — ласковый металл.
Ты не удивляйся, что смогли мыСтольких пушек выточив стволы,Хрупкий винтик трогать без нажима,Малых гаек чувствовать углы.
Но прикажут — не заметишь даже:Поведем где следует рукой,И деталь, как будто бы все та же,Повернется — станет не такой, —
Эта бровка что-нибудь да значит,Луч по ней быстрее заскользит.И деталь блестит уже иначе:Больше не ласкает, а грозит.
Вот и догадайся по высокимТополям на страже у дверей,Что пришел ты к истинным истокамУлицы уральских пушкарей.
1946 г.
УРАЛ-РЕКА
— Я по Уралу тосковал,Любому признаюсь.Давно в Магнитке не бывал,Узнаю ли? Боюсь…
— Узнаешь. Нынче — что вчера:Все те же рудники,Все та же самая гораДа рядом две реки…
— Я долго пробыл на войне,Но не забыл пока:В Магнитогорской сторонеВсего одна река.
В тридцатом, раннею весной, —Я даже помню где, —Крепя плотину, в ледянойСтояли мы воде.
И через многие года,Что будут навеку,Я не посмею никогдаЗабыть Урал-реку.
Готов на карту посмотреть…Да, что вы, земляки:Готов на месте умереть —Там нет второй реки!
— На карте, верно, нет ее;С недавней лишь порыОна течение своеБерет из-под горы,
Горячей плещется волной,Не отойдешь — сгоришь.— Я догадался: ты со мнойО стали говоришь!
— Ну да, о стали. НапрямикРека стремится вдаль:И днем, и ночью — каждый мигВ Магнитке льется сталь.
У нас теперь не счесть печей,Товарищ дорогой,Еще не стих один ручей,Как загремел другой.
Волна разливами зариБлеснет в одном ковше,Потом погаснет, но смотри:Она в другом уже.
И третий ковш готов за ним,Едва махнешь рукой.Потоком сталь идет одним,Тяжелою волной.
И той волны девятый вал,Когда сраженья шли,Через границы доставалДо вражеской земли.
И не вступай ты больше в спор,Не шутят земляки,Открыв тебе, что с этих порВ Магнитке две реки.
Вполне серьезно говорю,И вот моя рука —Река, которую творю,И есть Урал-река!
1946 г.
РЕБЕНОК
