Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 1)

165

Как сушат нас число и мера!Наседка века их снесла.И только жизнь души и херане терпит меры и числа.

166

Счастливый сон: средь вин сухих,с друзьями в прениях бесплодныхза неименьем дел своихтолкую о международных.

167

Нас продают и покупают,всмотреться если — задарма:то в лести густо искупают,то за обильные корма.И мы торгуемся надменно,давясь то славой, то рублем,а все, что истинно бесценно,мы только даром отдаем.

168

Чтоб хоть на миг унять своелюбви желание шальное,мужик посмеет сделать все,а баба — только остальное.

169

Как безумец, я прожил свой день,я хрипел, мельтешил, заикался;я спешил обогнать свою теньи не раз об нее спотыкался.

170

Со всеми свой и внешностью как все,я чувствую, не в силах измениться,что я чужая спица в колесе,которое не нужно колеснице.

171

Беды и горечи микробывитают здесь вокруг и рядом;тюрьма — такой источник злобы,что всю страну питает ядом.

172

Про все, в чем убежден я был заочно,в тюрьме поет неслышимая скрипка:все мертвое незыблемо и прочно,живое — и колеблемо, и зыбко.

173

Забавно слушать спор интеллигентовв прокуренной застольной духоте,всегда у них идей и аргументовчуть больше, чем потребно правоте.

174

Без удержу нас тянет на огонь,а там уже, в тюрьме или в больнице,с любовью снится женская ладонь,молившая тебя остановиться.

175

Как жаль, что из-за гонора и лении холода, гордыней подогретого,мы часто не вставали на колении женшину теряли из-за этого.

176

Ростки решетчатого семеникошмарны цепкостью и прочностью,тюрьма снаружи — дело времени,тюрьма внутри — страшна бессрочностью.

177

В тюрьме я понял: Божий гласво мне звучал зимой и летом:налей и выпей, много разты вспомнишь с радостью об этом.

178

Чума, холера, оспа, тиф,повальный голод, мор детей...Какой невинный был мотиву прежних массовых смертей.

179

Ругая суету и кутерьмуи скорости тугое напряжение,я молча вспоминаю про тюрьмуи жизнь благословляю за движение.

180

В России мы сплоченней и дружнейсовсем не от особенной закалки,а просто мы друг другу здесь нужней,чтоб выжить в этой соковыжималке.

181

А жизнь продолжает вершить поединоксо смертью во всех ее видах,и мавры по-прежнему душат блондинок,свихнувшись на ложных обидах.

182

Блажен, кто хоть недолго, но осталсяв меняющейся памяти страны,живя в уже покинутом пространствезвучанием затронутой струны.

183

Едва в искусстве спесь и чванствомелькнут, как в супе тонкий волос,над ним и время, и пространствосмеются тотчас в полный голос.

184

Ладонями прикрыл я пламя спички,стремясь не потревожить сон друзей;заботливости мелкие привычки —свидетельство живучести моей.

185

Кто-то входит в мою жизнь. И выходит.Не стучась. И не спросивши. И всяко.Я привык уже к моей несвободе,только чувство иногда, что собака.

186

Суд земной и суд небесный —вдруг окажутся похожи?Как боюсь, когда воскресну,я увидеть те же рожи!

187

В любом краю, в любое время,никем тому не обучаем,еврей становится евреем,дыханьем предков облучаем.

188

Не зря ученые пред намиявляют наглое зазнайство;Бог изучает их умамисвое безумное хозяйство.

189

Ночь уходит, словно тает, скоро утро.Где-то птицы, где-то зелень, где-то дети.Изумительный оттенок перламутрасквозь решетки заливает наши клети.

190

Клянусь едой, ни в малом словеобиды я не пророню,давным-давно я сам готовилсебе тюремное меню.

191

Лишен я любимых и дел, и игрушек,и сведены чувства почти что к нулю,и мысли — единственный вид потаскушек,с которыми я свое ложе делю.

192

Весной врастают в почву палки,Шалеют кошки и коты,весной быки жуют фиалки,а пары ищут темноты.Весной тупеют лбы ученые,и запах в городе лесной,и только в тюрьмах заключенныеслабеют нервами весной.

193

Когда лысые станут седыми,выйдут мыши на кошачью травлю,в застоявшемся камерном дымея мораль и здоровье поправлю.

194

Среди других есть бог упрямства,и кто служил ему серьезно,тому и время, и пространствосдаются рано или поздно.

195

В художнике всегда клубятся густовозможности капризов и причуд;искусственность причастного к искусству —такой же чисто творческий этюд.

196

Мы постигаем дно морское,легко летим за облакаи только с будничной тоскоюне в силах справиться пока.

197

Молчит за дверью часовой,молчат ума и сердца клавиши,когда б не память, что живой,в тюрьме спокойно, как на кладбище.

198

Читая позабытого поэтаи думая, что в жизни было с ним,я вижу иногда слова привета,мне лично адресованные им.

199

В туманной тьме горят созвездия,мерцая зыбко и недружно;приятно знать, что есть возмездиеи что душе оно не нужно.

200

Время, что провел я в школьной пыли,сплыло, словно капля по усам,сплыло все, чему меня учили.Всплыло все, чему учился сам.

201

Слегка устав от заточения,пускаю дым под потолок;тюрьма, хотя и заключение,но уж отнюдь не эпилог.

202

Добру доступно все и все с руки,добру ничто не чуждо и не странно,окрестности добра столь велики,что зло в них проживает невозбранно.

203

За женщиной мы гонимся упорно,азартом распаляя обожание,но быстро стынут радости от формыи грустно проступает содержание.

204

Занятия, что прерваны тюрьмой,скатились бы к бесплодным разговорам,но женшины, не познанные мной,стоят передо мной живым укором.

205

Язык вранья упруг и гибоки в мыслях строго безупречен,а в речи правды — тьма ошибоки слог нестройностью увечен.

206

В тюрьме почти насквозь раскрыты мы,как будто сорван прочь какой-то тормоз;душевная распахнутость тюрьмы —российской задушевности прообраз.

207