Тарас Шевченко - Кобзарь: Стихотворения и поэмы
Значение Тараса Шевченко для развития украинской литературы, украинской культуры, украинской общественности неизмеримо велико. Однако творения его давно уже перешагнули рубежи родного края, они стали достоянием всех народов Советского Союза. Все более внимательно приглядываются к ним читатели соседних и далеких стран, и имя поэта занимает свое законное место в пантеоне великих певцов и борцов за всемирную правду, за счастье всего человечества.
М. Рыльский
Стихотворения и поэмы
Порченая
Перевод М. Исаковского
{2}Широкий Днепр ревет и стонет,Сердитый ветер листья рвет,К земле все ниже вербы клонитИ волны грозные несет.А бледный месяц той пороюЗа темной тучею блуждал.Как челн, настигнутый волною,То выплывал, то пропадал.Еще в селе не просыпались,Петух зари еще не пел,Сычи в лесу перекликались,Да ясень гнулся и скрипел.
В этот час у темной чащи —Внизу под горою —Что-то белое мелькает,Бродит над водою.То ль русалка мать роднуюИщет среди ночи,То ли хлопца поджидает, —Встретит — защекочет.Не русалка, нет — дивчинаПорченая бродитИ сама про то не знает,Что с ней происходит.Вот что сделала колдунья,Чтоб не тосковала,Чтобы сонная бродила,Ночью поджидалаКазака, что вдаль уехал,Что ее покинул.Обещал он возвратиться,Да, как видно, сгинул!Не китайкой ему очиЛюди принакрыли,{3}И лицо его не слезыДевичьи омыли:Черный ворон вынул очиВ том ли чистом поле,Тело волки разорвали, —Вот казачья доля.Видно, зря дивчина бродит,Бродит, ожидает…Чернобровый не вернетсяИ не приласкает,Косу ей не расплетет он,Платок не повяжет;Не в постель, а в домовинуСиротина ляжет!
Такой ее жребий… О боже мой милый,За что на беднягу наслал ты беду?За то, что всем сердцем она полюбилаКазацкие очи?… Прости сироту!Кого же любить ей? Она одинока,Одна, словно пташка в далеком краю.Пошли ты ей счастье, пошли черноокой,Не то ее люди совсем засмеют.Виновна ль голубка, что голубя любит?Виновен ли голубь, что мертвым упал?Летает подружка — воркует, тоскует,Зовет и не знает, где он запропал.И все же ей легче: она ведь летает, —Помчится и к богу — о милом узнать.А та — сирота — у кого распытает,И кто ей расскажет, и кто о том знает,Где милый: поит ли коня на Дунае?Собрался ли в темном лесу ночевать?А может, с другой он, другую ласкает,Ее ж, чернобровую, стал забывать?Когда бы ей птицею стать быстрокрылой,Весь мир облетела б, а друга б нашла;Коль жив он — любила б, а ту задушила б,Коль умер — в могилу б с ним рядом легла.Не так любит сердце, чтоб с кем-то делиться,Не так оно хочет, как богом дано:Дано ему в жизни страдать и томиться.Но жить и томиться не хочет оно.Такая твоя уж, о господи, воля,Такое уж счастье у бедной и доля!
Все бродит — молча, как немая.Угомонился Днепр ночной;У моря ветер отдыхает,Развеяв тучи над землей.Сверкает месяц в небе чистом;И все — и Днепр, и лес тенистый —Полно глубокой тишиной.И вдруг русалочки над плесомПоднялись, выплыв из Днепра(Нагие; из осоки — косы),Кричат: «Погреться нам пора!»«Пора! — ушло уж солнце за лес…»......................Их мать спросила: «Все собрались?Идем же ужин добывать.Поиграем, погуляем,Попоем, пораспеваем:Ух, ух!Соломенный дух, дух!Меня мать не окрестила,Некрещеной положила.Месяц ясный!Голубочек наш!Иди скорей вечерять к нам:Лежит казак в пещере там,Он в пещере на пескеII с колечком на руке;Молодой да чернобровый,Мы нашли его в дуброве.Посвети ж нам в чистом поле,Погулять хотим мы вволю.Пока ведьмы здесь летают,Петухи не запевают,Посвети нам… Кто там бродит?Что у дуба происходит?Ух, ух!Соломенный дух, дух!Меня мать не окрестила,Некрещеной положила».
На все лады гогочет нежить…Лес отозвался; гам и крик, —Сошли с ума, иль кто их режет, —Несутся к дубу напрямик…Вдруг они остановились,Смотрят: у опушкиКто-то лезет вверх по дубуДо самой макушки.Это ж та, что под гороюСонная бродила:Вот какую злую порчуВедьма напустила!Взобралась, на зыбких сучьяхМолча постояла,На все стороны взглянулаИ спускаться стала.А русалочки у дубаЕе поджидали;Слезла — взяли сиротинуИ защекотали.Долго, долго любовалисьДевичьей красою…А запел петух — мгновенноСкрылись под водою.Поднялся над полем с песнейЖаворонок ранний,А ему кукушка с дубаВторит кукованьем;Соловей в кустах защелкал —Эхо отвечает;За горой краснеет небо;Пахарь напевает.Лес чернеет, где походомШли когда-то паны;В дымке утренней синеютДальние курганы;Зашептались лозы, шелестПрошел по дуброве.А дивчина спит под дубомУ большой дороги.Спит, не слышит кукованья,Глаз не открывает,Сколько лет ей жить на свете —Уже не считает.
Той порою из дубровыКазак выезжает;Добрый конь устал в дорогеИ едва ступает.«Притомился, друг мой верный!Дом уж недалеко,Где ворота нам дивчинаРаспахнет широко.А быть может, распахнула,Да не мне — другому…Поспешай же, мой товарищ,Торопись до дому!»Конь шагает через силу, —Ступит и споткнется.А на сердце тошно — словноТам гадюка вьется.«Вот и дуб знакомый… Боже!То ж — она, касатка!Знать, заснула, ожидая,Было, знать, не сладко!»Соскочил с коня и — к дубу;«Боже ж ты мой, боже!»Он зовет ее, целует…Нет, уж не поможешь!«Да за что же разлучилиЛюди нас с тобою?»Разрыдался, разбежалсяДа — в дуб головою!
Идут дивчата утром ранним,Идут с серпами — жито жать;Поют, как бились басурмане,Как провожала сына мать.Идут, знакомый дуб все ближе… Понурый конь под ним стоит,В траве казак лежит, недвижим,Дивчина рядом с ним лежит.Их, ради шутки, захотелиДивчата малость попугать.Но подошли — и… онемели,И в страхе бросились бежать.
Как собралися подружки —Слезы вытирают;Как товарищи собрались —Две ямы копают;А пришли попы с крестами —В церкви зазвонили.Их обоих честь по честиЛюди схоронили.У широкой у дороги,В поле закопали.А за что они погибли —Так и не узнали.На его могиле яворИ ель посадили,А червонную калину —На ее могиле.Днем кукушка прилетаетКуковать над ними,А ночами — соловейкаС песнями своими.Он поет, пока сверкаетМесяц над землеюИ пока не выйдут гретьсяРусалки гурьбою…
Петербург, 1837
«Ветер буйный, ветер буйный…»
Перевод Л. Длигача
* * *{4}
Ветер буйный, ветер буйный,С синим морем споришь, —Встряхни его, взволнуй его,Поговори с морем.Оно милого, бывало,На волне качало;Далеко ли сине мореМилого умчало?Если друга утопило —Разбей сине море;Пойду искать миленького,Топить свое горе.Утоплю свою недолю,Русалкою стану,Поищу в пучине черной,На дно моря кану.Найду его — прильну к нему,На груди замлею.Неси меня, море, с милым,Куда ветер веет!Если милый там, за морем, —Ты, мой буйный, знаешь,Как живет он, где ночует,Ты его встречаешь.Если плачет — и я плачу;Нет — я распеваю;Коль погиб мой чернобровый —И я погибаю.Тогда неси мою душуТуда, где мой милый,И поставь калиной краснойНад его могилой.Будет легче сиротинеВ могиле постылой,Если милая склонитсяЦветком над могилой.И цветком я и калинойЦвести над ним буду,Чтоб не жгло чужое солнце,Не топтали люди.На закате погрущу я,Всплакну на рассвете;Взойдет солнце — вытру слезы,Никто не заметит.
Ветер буйный, ветер буйный,Ты ведь с морем споришь, —Встряхни его, взволнуй его,Поговори с морем…
Петербург, 1838
