Григорий Кружков - Очерки по истории английской поэзии. Романтики и викторианцы. Том 2

Анджернон Чарльз Суинберн (1837–1909)

Родился в Лондоне, в семье адмирала, окончил Оксфордский университет. Первую свою трагедию «Аталанта в Калидоне» опубликовал в 1865 году. Сблизился с Россетти и прерафаэлитами. Путешествовал по Италии и воспел ее борьбу за независимость (сборник «Песня об Италии» и др.). Лучшие стихи Суинберна собраны в трех выпусках его «Стихов и баллад» (1866; 1878; 1889), они отличаются ритмическим богатством, смелой чувственностью образов и своеобразным поэтическим «шаманизмом». Он также автор ряда стихотворных драм, среди которых – трилогия о Марии Стюарт: «Шателяр» (1866), «Ботуэлл» (1874) и «Мария Стюарт» (1881).

Алджернон Чарльз Суинберн. Фото 1860-х гг.

Расставание

Уйдем, печаль моя; она не слышит,Какое горе в этих песнях дышит;Уйдем, не стоит повторять впустую!Пусть все, что с нами было, время спишет;К чему слова? Ее, мою родную,И ангельское пенье не всколышет,Она не слышит.

Уйдем скорей; она не понимает,Зачем угрюмый смерч валы вздымает,Швыряясь в небеса песком и солью;Поверь: скорее полюса растают,Чем тронется она чужою болью;Стерпи, печаль; пойми, что так бывает:Она не понимает.

Уйдем; она слезинки не уронит.Пускай любовь ненужная утонетВ бурлящих волнах, в ледяной пучине –В ее душе ответа все равно нет;Пойми же и жалуйся отныне:Она спокойно прошлое схоронит –Слезинки не уронит.

Уйдем отсюда прочь, она не любит:Ей все равно, что с этим садом будет,Который мы в мечтах своих растили, –Мороз ли ветви юные погубит,Пока они еще цвести не в силе,Или отчаянье его порубит –Она не любит.

Уйдем же навсегда; что ей за дело!Ее тоскою нашей не задело;Пусть все созвездья в золотом узореНад ней сольются, пусть, как лотос белый,Луна трепещущая канет в море, –Как лик любви, от горя помертвелый –Что ей за дело!

Уйдем, печаль моя; она не видит,В грудь гордую сочувствие не внидет.Иль нет! споем в последний раз: быть может,Ее наш стих смиренный не обидитИ не любовь – так память растревожит…Нет, прочь отсюда! ничего не выйдет –Она не видит.

Джордж Мередит (1828–1909)

Родился в Портсмуте в семье поставщика королевского флота. Заканчивал образование в моравской школе в Германии. Работал юристом в Лондоне, но вскоре разочаровался в юриспруденции и встал на шаткий путь профессионального литератора. В 1849 году Мередит женился на молодой вдове Эллис Николе, но брак оказался неудачным: в 1859 году Эллис с их общим сыном ушла от мужа к художнику Генри Уоллису В 1861 году он вторично женился и поселился в маленькой деревушке в Сассексе. Мередит известен, в первую очередь, как популярный романист: «Эгоист» (1879), «Диана на распутье» (1885) и др. Он также автор нескольких книг стихов. Вторая из них, «Современная любовь» (1862), представляет собой цикл из пятидесяти нерегулярных (шестнадцатистрочных) «сонетов».

Джордж Мередит. С гравюры Фредерика Холиера, 1886 г.

«Он догадался, что она не спит…»

Он догадался, что она не спит,Когда ее волос рукой коснулся, –И странным звуком сумрак содрогнулся:Еще немного, и она б навзрыдЗаплакала, – но тут же придушилаРыданья, словно ядовитых змей,И вся окаменела, будто в нейГромада ночи сжалась и застыла.Опившись опиумом тишины,Уснула Память и во сне дышала

Болезненно, натужно и устало…Они лежали так, погруженыВ свою печаль и скорбь, как изваяньяНад общею надгробною плитой,Укрыты равнодушной темнотой,Разделены мечом непониманья.

«Но где исток разлада и измены?…»

Но где исток разлада и измены?Кто мне докажет, что вина моя?Ужели в одиночку должен яУбитую любовь тащить со сцены?Я спал, и я очнулся ото сна;Влюбленные, не ошибитесь вы хоть! –В любви законов нет, одна лишь прихоть.Я верил в верность; вот моя вина.В чащобах темной ревности блуждая,Я заблудился между трех стволов;Марионетка в балагане снов,Я думал, что вселенной обладаю.О, если б только пошлой суетыНе видеть, – я бы шествовал с отвагой,Качая шляпой и махая шпагой, –Прекрасный, гордый принц ее мечты!

«Взгляни, как ветер мечет копья мглы…»

Взгляни, как ветер мечет копья мглы,На спинах волн рисуя тень скелета:Не сыщешь места лучшего, чем это,Чтоб схоронить любовь, – там, где валыС шипением облизывают дюны,Где океан шумит, хриплоголос,И плещут, разбиваясь об утес,Седые, беспокойные буруны.Нет средства лучше, чтоб убить любовь,Чем поцелуи поздние, которымНе обмануть рассудка жалким вздором!Вернулся день; но не вернется вновьТо, что утрачено. Как ни печально,Злодеев нет, и виноватых нет:Страстями так закручен был сюжет;Предательство живет в нас изначально.

«Итак, он обречен был изнутри…»

Итак, он обречен был изнутри –Союз души с душою несовместной.Два сокола в одной ловушке теснойДолжны метаться, как нетопыри.Была пора: не ведая печали,Безгрешные, они брели вдвоемСреди цветов; но в спорах о быломСегодняшнюю радость растеряли.Решая, кто был прав и кто неправ,Не пощадили и того, что свято,Но жалкого добились результата,Сомненьями друг друга истерзав.О скорбь! Не так ли море грозовоеВсю ночь лавиной бешеных конейШтурмует берег, – чтобы меж камнейОставить утром бедный сор прибоя?

Ковентри Патмор (1823–1896)

Ковентри Патмор родился в семье писателя, от которого унаследовал склонность к литературе. С 1846 года работал библиотекарем в Британском музее, посвящая свободное время поэзии. Был близок с Данте Габриэлем Россетти и прерафаэлитами, опубликовал свою поэму «Времена года» на страницах прерафаэлитского журнала «Начало» (The Germ). Самое известное произведение Патмора – поэма в четырех частях «Домашний ан-гел», в которой он воплотил идеальный образ викторианской женщины – жены, подруги и возлюбленной. Этот безупречный образ вызывал раздражение у новых поколений эман-сипированных женщин. Так, Виржиния Вульф писала, что задача каждой современной писательницы – «убить Домашнего Ангела». Собрание стихотворений Патмора вышло в 1886 году. Ему также принадлежат две книги критических эссе: «Принцип в искусстве» и «Religio poetae».

Ковентри Ихсмор. Джон Сингер Сарджент, 1896 г.

Игрушки

Сынишка мой, –Он грустным взглядом в матьИ вовсе не шалун,Но тут опятьВ который раз нарушил мой запрет.Его я шлепнул и отправил спатьНа сон грядущий не поцеловав.Я был суров, я был неправ;Но я не мать,А матери давно уж нет!

Немного погодя,Встревожась, я поднялся убедиться,Уснул он или нет.Он спал –И глубоко дышал во сне,Но были влажны длинные ресницы.

Я влагу их губами осушил –И сам не прослезился еле:На столике, придвинутом к постели,Малыш мой перед сном расположилВсе, что могло его утешить в горе:Узорный камень,Найденный у моря,Шесть раковин,Кусок стекла,Обкатанный волной,Коробку фишек,Подснежник в склянке,Пару шишек, –Устроив так, чтобы рука моглаЛаскать сокровища свои…

– О Боже! –Воскликнул я, –Когда мы все заснемИ больше раздражать тебя не сможем,Тогда припомни,Что служило намИгрушками,Какой бесценный хламНас утешал на этом свете, –И гнев на неразумных удержи,И улыбнись,И как отец скажи:Я их прощу,Они ведь только дети.

«Брат Хопкинс»

Я есмь – конечно, есть и ты!

В 1864 году, когда отмечался трехсотлетний юбилей Шекспира, двадцатилетний Хопкинс начал набрасывать сонет; до нас дошли лишь первые восемь строк:

Шекспир

В жилищах душ людских он приобрелСвой прочный угол. Бог, что отодвинулОт смерти день Суда, – пока не минулУрочный час и срок не подошел,Таит от нас верховный произвол;Кто из поэтов спасся или сгинул –Неведомо; тот редкий жребий вынул,Кто сразу получил свой ореол…

Обратим внимание на смелое сравнение, сходное с «концептами» Джона Донна: мировой порядок, установленный Богом – не судить душу человеческую сразу после ее смерти, – оказывается образцом для суда литературного: окончательное решение откладывается на неопределенное время.