Давид Бурлюк - Стихотворения
Из раздела «Океаностихетты»*
Строки написанные на берегу океана.
Июнь, август 1931 года
Нью-Йоркский залив
Пароход «Кингсбург»
Берег — символ конца морюБерег — символ конца мысли.. . . . . . . . . . . . . . .На зеленом моря полеПасутся белые стадаПастуха играет ролиТолько ветр один всегда…Он стада перегоняетВ далях серых без концаИ реветь их заставляетПод ударами хлыстаЗдесь в простореЗдесь в привольи —Бесконечно —Своеволье.
31 май. 1930
Маяк на Санди-Гуке
К.Э. Циолковскому, русскому гению, в честь его 75-ти летия — привет от автора этого стихотворения и издательства Марии Бурлюк.
Op. 1.
— 1 —Санди-Гук — песчаный крючок, коса океана,Узкая, шашки клинок полосаУ лазурно-простора экрана.Всю ночь горит маяк на Санди-Гуке,Соперничая с блесками светил:Ночною сменой раб сторукийЕгипетскую тьму изрешетил. (Маяк).При свете дня — белеющей верстою,Столбом на жизненном пути —Перистых туч ласкаемый листвою…Их наблюдай, их перечти!Но ночь пришла, как точный проявитель,Незримое при яви, стало — блеск,Огнем свечей наполнилась обитель,Загоризонтно отмели сияют веско.Над водами горой нависла тьма,Одежды снов, излюбленные смертью.Опасно плаванье весьма…Проверьте карты, маяки, отверстья!Но день бывает орошенРазгулом, дождевым обстрелом.Куда идешь… Зовут… Не приглашен —Обидели нахальством угорелымКакие злые тягостные зраки —Не хочет поделиться днем;Кого утешит льстивость клаки?Ликер кто черпает веслом?
— 2 —Приветом дальним Санди-ГукЯвляется плавучим городам.Его биенья сердца стукПодобен синельдам.Горит, горит маяк, бросая дротик света,В зрачок идущих мимо, пляшущих волной?Хороший знак, корвет ему покорствует земной.Плывут одежды ночи, синесны,Закуски звезд, заоблачные тайны,Угрюмо шорохи сосны,Легенды хижин свайных —Плавучих городов сияют этажи.
— 3 —Проходят, замечая Санди-Гук,Что их хранит всю ночь, роняя светозвук.Весь ныне разделился «род — земной»На горожан: земных селян и небоскребных,Коптил подземного пещеросовременья,На особей, влекомых высотой,Летающих, рискующих загробно;Воздухе-антропос — научного значенья.Маяк, маяк, светило Санди-Гука —Сияет человекам водоструй.Для них приветы светозвукаВ Египетскую тьму!
Вечер с луной
Луна сегодня минимальна,Отрезок дыни на небе блюде.Белая женщина темная спальня,Куда не бегут не смотрят люди,Где евнухи бросили звезды очи,Не боясь ничего, кроме тучи…Кто женщину любит щекочетОбижает, тискает, мучит?..Для какого блаженства мукиНабежали в спальню ласки,С ятаганами широкозадые мамелюки,Тяжелые лиловые пурпура краски…Луна сегодня минимальна —Довольствоваться надо малым,Среди небес ночных печальных,Она подобна света жалу.Невдалеке от света центраЗвезда колеблется брильянтом,А я поэзной стройки ментор,Расселся в лунном доке франтом.Раскрылась ночь, плывет фелукой,Гаремом обнажились звезды,Широкозадо мамелюкиНачнут рассвета саблей гваздать.
9 ч. 20 м. утра 29 июнь. 1930
г. Кингсбург
Девушки
Проходят девушки, покачиваясь станомЛаск зажигательных, шеренгами приманокОни горды собой, они плывут туманомИм мир далек лесных старух — поганок.Они несут запрятанные тайныГорящих глаз, расплетшейся косыОкруглости грудей красы необычайнойИ выкроек бедра искусстнейше косых.Чтоб тайну разгадать — пусть дева станет женкойНаучиться мыть пол и штопать панталоныМгновенно превратить тебя в отца ребенка,Ко дню грядущему пойдешь ты на поклоны.
Море (Стихэза)
Глазу есть где отдохнутьДаль лежит без береговИ свободно дышит грудьДля создания стихов.Я нашел здесь скромный домОкна крыша, к морю дверьЧто не скована стыдомНе открыта для потерь.Я пришел сюда писатьКистью, краской и перомЧтоб как море: не молчать —А поведать обо всем.Бедняка, чтоб подбодрить.
Июнь. 1930 г.
«Они живут под взглядом океана…»
Они живут под взглядом океанаВ домах, что смотрят вдальМогучего, безмерного титанаКоторому не скучно и не жаль…Проводят дни, не утомляясь видомРаскинувшего волн своих полки,Не знающего что считать обидой,Когда утери, прибыли легки…Они сидят на набережных чинноКак будто ждут прихода кораблейДней выцветающих старинных,Где жили сонмища иных людей,Воспоминаний сгинувшей эпохи,В которой было все иным:Веселье, труд, забавы, вздохиИ ныне грешное — считалося святымНо океан не ждет, и без надеждыВ нем — бесконечность без границИ только шевелят туманные одеждыГлаза загоризонтных лиц…
Июнь, 8; 5 ч. 30 м. утра 1930.
Туман, дождь
Стихетта сексуальная
Различны окраски самокРазнообразны глаза…То глядят, как разрушенный замок,То березовой роще гроза.Разнообразны движенья и танцы —Они под диктовку форм;На солнце протуберанцы,Всемирного пламени шторм.Всюду приманки загадкиИ стерегущий капкан —Жизни напиток сладкий,Налитый формы стакан.
Из раздела «Морское рукопожатие»*
Закон красоты
Яримся мы при виде красотыЛюбовному покорствуя законуТрепещем словно юные листыИ юноша и старец лет преклонных.При виде прелестей в сердцах пылает ярьВсе существо расплавит чувство негиВладычество командующих чарЛирических подъемов и элегийКрасавицы купаясь у скалыСоперничают с вод стихией пеннойОни поют они смелыХотя принадлежат породе бренной.Девица, камень — символы мировВ которых все различно…Живое ждет неотвратимый ровНо камень вечность проживет практичноОн вечности посол холодный и немойНа нем извивы — мудрости морщиныВкруг — жизнь играет шумною семьейМеняя маски, виды и личины.Когда любуемся мы формой красотыЯрясь при том, что родственно и близкоСердца трепещут юные листыЛюбовь всегда на грани риска.Все краски, формы, линии извивПоспешной жизни, роста феноменыЛишь символы часов и мигов гривВ движеньи неизбежные измены.Но в камне жизнь былая запертаОкаменевший крик и жаркое объятьеЗдесь запрессована пространственно верстаИ взгляда прошлого понятье.Здесь жизнь ушедшая оформилась скалойПреобразясь в громоздкость вечной спячкиБылые: мудрость, нежность и разбойЛюбовность и экстаз, здоровье и болячки…
20 июнь. 1930 г.
На даче, 9 ч. утра. Кингсбург
Летние мухи
Как планеты вкруг светилаВьются мухи вкруг главыРазудалого пиитыС черной мудростью совы.Вьются мухи, пляшут слухиОни насланы жаройКак планеты иль как духиТо песчинкой, то горой.Подлетает муха к глазуРасширяяся в СатурнРазнося свою заразуКрипты кладбищ, прахи урн.Как планеты вьются мухиВокруг круглой головыЧто в застое не протухнетНе сливается с толпой.Черной нитью, грязной точкойМуха в воздухе стеклеИль болота тряской кочкой —На главе моей — на свекле…
1 июль, 1930 г., 10 час утра
