Давид Бурлюк - Стихотворения
«Она любила этот дымный порт…»
Она любила этот дымный порт,Што именем звался японским Кобэ.Чтоб столько разношерстных ордПечалилися о надобеНо где всегда по вечерамПредначертаниям послушна.Луна свой проводила ФрамСредь льдов лазури равнодушных.
Из раздела «Под диктовку океана»*
«Нам — ммео — хорен…»
Нам —ммео —хорен —Ге —Ккий —ко!Пели японкиодно это слово(что я по слогам написал —);Тук, Ту, Ту, ТуТу, Ту, Ту —быстро стуча —Через узкую улицуСлушать — несносная мука.Не улица — а промокашка,впитавши непогоды кляксы…Она — ночная замарашкагде света — белая ромашка.
1921
Кобэ
Флаг мистера Мурао
Средь леса длинный был флагшток,Чтоб поддержать цветистый — флагИ каждый порта уголокШептал: искусник высей маг.
В лесу блуждал зеленый шумВ мгновеньях тоньше паутинНеуловимей легких думПрозрачнее апрельских льдин.
На мачте реявший флажокВеселой змейкой извивалсяИ каждый леса уголокЛюбимцем общим восхищался.
1921
Кобэ
Сумасшедшая поэма
Луна попала мой зрачок,А шлейф еще влачился долу.Но не заметили скачокДва мудреца, заняв гондолу.Они слагали уйму строк,Касаясь гейши тонкотальи,Пока бескрайности порогЛучи луны не обсвистали.
Лунные шалости
I
Помощник капитана белИ взгляд его морской прозраченНа шлюпку он удачно селИ… стал с луною новобрачен.
II
Для храбрости хватив вина,Готов злодейства разны на!Пусть в море брошен трап луны,Где живы будней каплуныВзберусь по нем моментно вверх,Безумной мысли главковерх!!
Кобэ
На берегу океана
(Первая часть)
(Нью-Бедфорд пристань, 3 ч. дня)
Бревна,Тащат на пристань.У пристани вода, в ней бирюза и мрамор,А люди черные от пыли, солнца пота.Как кони удила грызут,Они грызут работу…Работ египетских…Товар не перечислитьИ голым станет череп,И зубов не станет…Перечить сим тенетамПрозы силы нет.От спины их тени на бревно.Тащат с унылым криком.
(Вторая часть стихотворения; 4 ч. дня).
Бревно оно от верб, что на лугу рослиОгулом гул и сор.На росы уголка в лесуГде сел, чтоб грезить бочкой вдохновенья.Я не входил, не проникал,Я был затворником одинС собой — «Я — босс!»Бревно лежит, тяжелое оно…Оно старо, в нем жук точильщикМножится и стук,Как в механизме хронометра; артерии и охра..
7 июля, 1929 г.
«Жеста кость…»
Жеста кость —жестокость
«Живое, живое…»
Живое, живое,Сердце иное роди!И будь — впереди!
Измерения времени
Человек сидел темнице бесконечный мигЧас длиннейший пробыл темнотеЗаключеньи ткал огромный деньПод замком пространную неделюПод засовом был протяжный месяцПод ключом продолговатый год.
«Сумеешь ли лукаво скрыть…»
Сумеешь ли лукаво скрытьСырой прохладный ветерДюны и волныДалекий заглушённый фоном голосНа шее белой скрытьСледы от поцелуевОжогов солнечных,Полученных на пляжеНа Мартас Виньярд остров едемГде городок Эдгара в дюнах спрятанТуда мы едем всей семьейЧтоб слушать ветерИ соли на губах морскойОсадок легкий замечать.
1929 г. 7 июль,
Нью-Бедфорд. (Новая Англия)
«В уме воспоминания толпятся детства…»
В уме воспоминания толпятся детстваКогда на Украине в КотельвеЯ каждый сад считал моим родным наследствомИ рой веселых грез кружился в голове.Когда после дождяСложив свои штанишки у забораКупались в лужах и мараясь в илМальчишек радости безгранично свораОкрестные дворы в свой погружала пылНет удержу стихийному веселью!Какие крики, визги и прыжки…Пока не станет мыть арапов ожерельяРодная матушки заботливость руки.
Из раздела «Тона осенние»
Песня морского ветра в слуховом окошке
Песня ветра слуховом окошкеТак разнообразна по унылым звонам,То подобна плачу крошки,То как скука монотонна.В ней так много о былом запева,Голос тленных жизни панихид…Ветер ноет где-то в окнах слева,В слуховых окошках где на гавань вид,Словно вдовы плачут об умерших в мореИ уже не смявших более кроватьИль грызут года тюремные оковы,Те, кому свободы более не знать…Стонет ветер в слуховых окошках,В комнату ко мне на чердаке врываясь..Он пропитан запахом горошка,Он — душа морей Поющая, Немая.
Шум океана
Ярмо твоего шума, океан,Как вол, сегодня я одел.Идти, хромать по вспаханному полюТвоих пучин, где лов и лед…Ничуть я не страшусь, что оглушитМеня тревожная потеха;Оркестр, в котором музыкантом — каждая волна..Я нем: я буду глух к тому, чем город грохотал;Пустая бочкаГородской толпы!Ярмо напялив шумов океана,Шагаю по волнам и бури не страшусь…Я обсушусь.. . . . . . . . . . . . . . .«Дыра лесная»Остров назывался.На нем в прошедшем жили рыбаки…Теперь построены отели, где богачиНаигрывают гнусно жир.. . . . . . . . . . . . . . .
Маяк
Море мяукало… мяу, мяу.Маяк каймою белой обозначен,Эта башня из ржавого железа и камня;Мычащий як, сторожем у входа в бухту.Зоб своеобразный спит,Уткнувшись в воду;Она грезит ушедшей жизнью давнейУ ней плачевный, битый жизнью, вид.Устала от прозы див;Маяк ведет,Маяк зоветНа верный путь… он туп,Бросая свет,Он стар, он ржав,Он полон гула (как луг)Валов и пены и в себеНеистощимой уверенности.. . . . . . . . . . . . . . .
Загадка ночи
Он согнулся в три погибели,Чтобы гибель избежать;Стал подобен рыбе илиВспоминает птицы стать;Он на вахте в переулках,Гнется к тумбе сторожа,Чтоб от труб полночи гулкихНе проснулись сторожа.Весь зеленый, он не любитЖелтых пятен фонарей,Как Ван-Гог, что давит тюбик,Чтоб винтом — ряд тополейИ над ними в бледном светеНаступающих ночейТалью месяца отметить,Облик жутких палачей.Спайка с ночью, с тенью спайка,Лай собак и лапки кошек,Кто он, что он? Угадай-ка…Сколько глаз, как много ножек?
Из раздела «Океаностихетты»*
Строки написанные на берегу океана.
Июнь, август 1931 года
Нью-Йоркский залив
Пароход «Кингсбург»
Берег — символ конца морюБерег — символ конца мысли.. . . . . . . . . . . . . . .На зеленом моря полеПасутся белые стадаПастуха играет ролиТолько ветр один всегда…Он стада перегоняетВ далях серых без концаИ реветь их заставляетПод ударами хлыстаЗдесь в простореЗдесь в привольи —Бесконечно —Своеволье.
31 май. 1930
