Александр Введенский - Том 1. Произведения 1926-1937

— Я в унынии щёлкал блох… я насекомых косил. — См. примеч. к № 7.

— …я безголов. — См. с. 128 и примеч. к № 8,

— …Фомин, Фомин. / Вбегает мертвый господин, — «Слова вбегает мертвый господин повторяются в действе семь раз. И снова „неслучайная случайность“: впервые эти слова появляются в конце третьей сцены, в которой начинается за-смертная жизнь Фомина. Во второй раз они появляются в седьмой сцене, четыре роза перебивая (в виде авторской ремарки) вступительный монолог Венеры к этой сцене. В третий раз они появляются как заключительная авторская ремарка. В этой же сцене, причем в следующей восьмой сцене, наиболее длинной, меняется весь ход, характер и темп действия. Этими же словами закапчивается и все „действо“ …В последних двух строках эпилога открывается смысл или функциональное значение вбегающего мертвого господина: он молча удаляет время. В связи с этим напомню приведенную выше цитату из „Серой тетради“: Чудо возможно в момент Смерти. Оно возможно потому, что смерть есть остановка времени (№ 34, — М. М.)» (Я. С. Друскин).

— ПЕТР ИВАНОВИЧ СТИРКОБРЕЕВ… — Эта «парикмахерская» фамилия может быть поставлена, вероятно, в связь с мотивами седины, усов, волосков, волос на предшествующих страницах, тире — с обывательским колоритом вечеринки.

— Буду пальму накрывать… — Пример модели бессмыслицы у Введенского, создаваемый путем подстановке, легко восстанавливаемой с помощью контекста (пальму — вместо очевидного «стол»).

Войду приготовлю свечи… — Отметим обыгрывание здесь метафорического (медицинского) значения слова, соответствующего излюбленному образу Введенского.

— Комната тухнет. Примечание: временно. — Отметим введение здесь и далее в текст характерных для позднейших произведений Введенского метатекстовых элементов (см. также № 8, 24, 29.7, 30 (карт 8) и примеч.).

— МАРИЯ НАТАЛЬЕВНА… НИНА КАРТИНОВНА… далее КУНО ПЕТР. ФИШЕР — Другие любопытные эксперименты с именами собственными содержатся во фрагменте № 39 (см.), а также № 23 (Павел Павлович Чавкая), Ср. также №№ 20, 24. Куно Фишер — известный немецкий историк философии.

Я буду очень рад / отправить тебя в ад… а т. д. — Перебранка участников предстоящей дуэли носит черты архаического прения, сопровождающего эпические сцены поединков, например, у Гомера, в восходящего к фундаментальным диалогизирующим структурам сознания.

Шел сумасшедший царь Фомин… — Соотносится ли посмертное превращение Фомина в царя — с функцией Царя в сцене казни, и может ли лежать в основе этой трансформации сюжет заместительства при ритуальном убийстве Священного царя?

— …тарелка добра и зла… — Этот отрывок Я. С. Друскин сопоставляет СО строками дней тарелку озираю / боль зловещую терплю в Битве (№ 15, см. примеч.).

…я думаю мы уподобимся микробам. / станем почти нетелесными / насекомыми прелестными, — В связи с неуловимостью, нетелесностью обитателей энтомо- и микромира ср. сходный отрывок в Четырех описаниях (№ 23); в связи с темой насекомых см. примеч. к № 7.

В связи с интереснейшей «Беседой часов», составляющей дальнейшее развитие намеченной в начале темы времени, Я. С, Друскин замечает: «Беседа часов — это течение времени. Отравление часов — остановка времени. Она еще не наступила. Обе большие группы ключевых слов, выделяемых в Беседе часов, являются общими со стихотворением Сутки (№ 27), которое также может быть определено как поэтическое исследование проблемы времени. К первой из них относятся такие слова, как пустынник, утро, звезды, роща, земля, тьма, небо, точка, пустой (мир); к другой — всевозможные verba moviendi: опоздали, перебежка, догоню… вечно мчась, идти домой, двигаться, добраться, — и сопряженные понятия (гонцы, дороги, встретить, Енох на небо взятый). Невозможность рационалистического разрешения проблемы времени эксплицирована в заключительном стихе Беседы: и всё же до нас не добраться уму. Можно сказать, что один из смыслов волшебных разговоров часов заключается в их „непонятности для ума.“»

— …и звери те же часы. — Некоторая таинственная связь, существовавшая для Введенского между временем и животными, служат сюжетом ватой главы «Серой тетради» — Животные. (№ 34)

— …ты как Енох на небо взятый — Енох, седьмой патриарх, начинал от Адама, за благочестие, согласно апокрифической «Книге Еноха», восхищенный на небо Богом.

Иное сейчас наступает царство — Эксилицированные мотивы трансформации, превращения прослеживаются в разных, начиная с этого места, контекстах (ср. также выше: дуэль превращается в знаменитый лес), вплоть до завершающего «огненного превращения» в конце поэмы. Ср.; иную образует фазу / нездешних свойств; В иную нездешнюю фазу / вступает живущий мир; Царь мира преобразил мир; и в ужасе глядит на перемену; Да это особый рубикон,

— СОФ. МИХ. Прошу, прошу, / войдите… и далее. — «За эротической темой следует антиэротическая, и обе можно объединить как плюс-минус эротические сцены» (И. С. Друскин). О глубинной мотивировке «антиэротики» у поэтов круга Введенского см. статью Д. Фленшмана [220, с. 91 и нашу заметку «Несколько слов о Куприянове и Наташе…» [158].

— Я вас люблю до дна / достаньте пистолет, — Отметим изысканно эротическую метафорику этого фрагмента.

— Вот как я счастлив, — В связи с введением в текст детерминативов, обессмысливающих все высказывание в целом, см. вступит. примеч. к № 29.

Венера сидит в своей разбитой спальне… — Введение в качестве персонажа богини Венеры одновременно эксплицирует эротическую тему и отстраняет ее.

— …Щетиной поросло, угрями. — Б. Ванталов [100] указал хлебниковский подтекст: «А я, владычица царей. / Ищу покрова и досуга / Среди сибирских дикарей. / Еще того недоставало — / Покрыться пятнами угрей» («Шаман и Венера»).

Люблю, люблю я мальчиков… — Ср. примеч. в № 2 (с. 47).

…не слышит ея мычанья… — Здесь и на с. 145 сохраняем написание ея, которое, впрочем, может быть опиской машинистки (Т. А. Липавской?), еще помнящей дореформенную орфографию.

— Это коровник какой-то, я лучше уйду, — Сопоставимо со сценой из упоминавшейся уже «Лапы» Хармса, где герой в своем непредельном хождении попадает на небе в грязный птичник, где живут птицы, а также ангел, запертый имеете с ними на том основании, что у него есть крылья.

— …зеркало, суму и свечки… — См. ниже, примеч. к с. 147 и 150.

— …по комнатам несется вскачь ездок. — См. примеч. к №№ 5, 22, 28 и 81. Ср. далее: вы ездоки науки в темноте.

— …украсив свой живот пером, — Сходный образ в Четырех описаниях: растения берет он в руки / и украшает ей живот… (№ 23).

— Спросим: откуда она знает, что она то? — ср. примеч. к №№ 8, 29.5 и 29.10, а также, в связи с метатекстовой вставкой, выше, к с. 134.

Подумай, улыбнись свечой… — См. выше, примеч. к с. 134.

— …едва ли только что поймешь. / Смерть это смерти ёж. — Укажем на характернейший пример дискредитации Введенским самой категории понимания, являющейся для него, вместе с категориями значения и знания, ключевой, — путем логически несостоятельного, тавтологически-бессмысленного ответа на вопрос (здесь — подразумеваемый), относящийся к запредельной категории смерти.

— …конец… свинец. — Можно здесь видеть, вероятно, генезис одной из основных порождающих матриц в тексте позднейшего произведения Введенского Потец (№ 28), — см. примеч. к №.№ 8 в 28. Рифма на — ец не оставляет Введенского и далее (рифма творец — купец).

Важнее всех искусств / я полагаю музыкальное. — См. примеч. к №№ 10 и 29.2. Парафраз известного высказывания Ленина о киноискусстве.

— …кости чувств. — Соположение музыки с таинственной категорией чувства у Введенского отмечается также в № 28, — см. примеч.

Но по-моему никто не играл. Ты где был? — …Мало ли что тебе показалось что не играли… и т. Д. — Может быть сопоставлено с Разговором о воспоминании событий (№ 29.3 и примеч.)

— Когда я лягу изображать валдай. / волшебные не столь большие горы… — См. ниже, примеч. к с. 149.

— Деревья… Богом забытые… Весь провалился мир… Весь рассылался мир. — Состояние оставленного Богом мира (ср. ранее: …а Бог на небе молчит), предшествующее огненному его Божественному преображению в конце поэмы, есть настоящее царство смерти, на троне которого восседают гордые народы, провозгласившие человека начальником Бога. — Категория разъединенности, дробности, дискретности мира, оставленного Богом, высоко характера для поэтического универсума Введенского, — ср. хотя бы Четыре описания (№ 23): Не разглядеть нам мир подробно / ничтожно всё и дробно… и примеч., см. также примеч. к № 29.7.