Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)
«Солдатики спят и лошадки…»
Солдатики спят и лошадки,Спят за окном тополя.И сын мой уснул в кроватке,Губами чуть шевеля.
А там, далеко у моря,Вполнеба горит закатИ, волнам прибрежным вторя,Чинары листвой шуршат.
И женщина в бликах закатаСмеется в раскрытом окне,Точь-в-точь как смеялась когда-тоМне… Одному лишь мне…
А кто-то, видать, бывалыйЕй машет снизу: «Идем!В парке безлюдно стало,Побродим опять вдвоем».
Малыш, это очень обидно,Что в свете закатного дняОттуда ей вовсе не видноСейчас ни тебя, ни меня.
Идут они рядом по пляжу,Над ними багровый пожар.Я сыну волосы глажуИ молча беру портсигар.
1960Стихи о чести
О нет, я никогда не ревновал,Ревнуют там, где потерять страшатся.Я лишь порою бурно восставал,Никак не соглашаясь унижаться.
Ведь имя, что ношу я с детских лет,Не просто так снискало уваженье.Оно прошло под заревом ракетСквозь тысячи лишений и побед,Сквозь жизнь и смерть, сквозь раны и сраженья.
И на обложках сборников моихСтоит оно совсем не ради славы.Чтоб жить и силой оделять других,В каких трудах и поисках какихВсе эти строки обретали право.
И женщина, что именем моимДостойно пожелала называться,Клянусь душой, обязана считатьсяСо всем, что есть и что стоит за ним!
И, принимая всюду уваженье,Не должно ей ни на год, ни на часВступать в контакт с игрою чьих-то глаз,Рискуя неизбежным униженьем.
Честь не дано сто раз приобретать.Она – одна. И после пораженьяЕе нельзя, как кофту, залататьИли снести в химчистку в воскресенье.
Пусть я доверчив. Не скрываю – да!Пусть где-то слишком мягок, может статься.Но вот на честь, шагая сквозь года,Ни близким, ни далеким никогдаНе разрешу и в малом покушаться!
Ведь как порой обидно сознавать,Что кто-то, ту доверчивость встречаяИ доброту за слабость принимая,Тебя ж потом стремится оседлать.
И потому я тихо говорю,Всем говорю – и близким, и знакомым:Я все дарю вам – и тепло дарю,И доброту, и искренность дарю,Готов делиться и рублем, и домом.
Но честь моя упряма, как броня.И никогда ни явно, ни случайноНикто не смеет оскорбить меняНи тайным жестом и ни делом тайным.
Не оттого, что это имя свято,А потому, и только потому,Что кровь поэта и стихи солдата,Короче: честь поэта и солдатаПринадлежит народу одному!
1972Серебряная свадьба
У нас с тобой серебряная свадьба,А мы о ней – ни слова никому.Эх, нам застолье шумное созвать бы!Да только, видно, это ни к чему.
Не брызнет утро никакою новью,Все как всегда: заснеженная тишь…То я тебе звоню из Подмосковья,То ты мне деловито позвонишь.
Поверь, я не сержусь и не ревную.Мне часто где-то даже жаль тебя.Ну что за смысл прожить весь век воюя,Всерьез ни разу так и не любя?!
Мне жаль тебя за то, что в дальней дали,Когда любви проклюнулся росток,Глаза твои от счастья засиялиНе навсегда, а на короткий срок.
Ты знаешь, я не то чтобы жалею,Но как-то горько думаю о том,Что ты могла б и вправду быть моею,Шагнувши вся в судьбу мою и дом.
Я понимаю, юность – это юность,Но если б той разбуженной кровиИметь пускай не нажитую мудрость,А мудрость озарения любви!
Ту, что сказала б словом или взглядом:– Ну вот зажглась и для тебя звезда,Поверь в нее, будь вечно с нею рядомИ никого не слушай никогда!
На свете есть завистливые совы,Что, не умея радости создать,Чужое счастье расклевать готовыИ все как есть по ветру раскидать.
И не найдя достаточного духа,Чтоб лесть и подлость вымести, как сор,Ты к лицемерью наклоняла ухо,Вступая с ним зачем-то в разговор.
И лезли, лезли в душу голоса,Что если сердце лишь ко мне протянется,То мало сердцу радости достанетсяИ захиреет женская краса…
Лишь об одном те совы умолчали,Что сами жили верою инойИ что буквально за твоей спинойСвои сердца мне втайне предлагали.
И, следуя сочувственным тревогам(О, как же цепки эти всходы зла!),Ты в доме и была, и не была,Оставя сердце где-то за порогом.
И сердце то, как глупая коза,Бродило среди ложных представлений,Смотрело людям в души и глазаИ все ждало каких-то потрясений.
А людям что! Они домой спешили.И все улыбки и пожатья рукПриятелей, знакомых и подругНи счастья, ни тепла не приносили.
Быть может, мне в такую вот грозуВдруг взять и стать «хозяином-мужчиной»Да и загнать ту глупую «козу»Обратно в дом суровой хворостиной!
Возможно б, тут я в чем-то преуспел,И часто это нравится, похоже,Но только я насилий не терпелДа и сейчас не принимаю тоже.
И вот над нашей сломанной любовьюСтоим мы и не знаем: что сказать?А совы все давно в своих гнездовьяхЖивут, жиреют, берегут здоровье,А нам с тобой – осколки собирать…
Сегодня поздно ворошить былое,Не знаю, так или не так я жил,Не мне судить о том, чего я стою,Но я тебя действительно любил.
И если все же оглянуться в прошлое,То будь ты сердцем намертво со мной –Я столько б в жизни дал тебе хорошего,Что на сто лет хватило бы с лихвой.
И в этот вечер говорит с тобоюНе злость моя, а тихая печаль.Мне просто очень жаль тебя душою,Жаль и себя, и молодости жаль…
Но если мы перед коварством новымСберечь хоть что-то доброе хотим,То уж давай ни филинам, ни совамДоклевывать нам души не дадим.
А впрочем, нет, на трепет этих строкТеперь, увы, ничто не отзовется.Кто в юности любовью пренебрег,Тот в зрелости уже не встрепенется.
И знаю я, да и, конечно, ты,Что праздник к нам уже не возвратится,Как на песке не вырастут цветыИ сон счастливый в стужу не приснится.
Ну вот и все. За окнами, как свечи,Застыли сосны в снежной тишине…Ты знаешь, если можно, в этот вечерНе вспоминай недобро обо мне.
Когда ж в пути за смутною чертойВдруг станет жизнь почти что нереальнойИ ты услышишь колокольчик дальний,Что всех зовет когда-то за собой,
Тогда, вдохнув прохладу звездной пыли,Скажи, устало подытожа век:– Все было: беды и ошибки были,Но счастье раз мне в жизни подарили,И это был хороший человек!
1970Улетают птицы
Осень паутинки развевает,В небе стаи, будто корабли –Птицы, птицы к югу улетают,Исчезая в розовой дали…
Сердцу трудно, сердцу горько оченьСлышать шум прощального крыла.Нынче для меня не просто осень –От меня любовь моя ушла.
Улетела, словно аист-птица,От иной мечты помолодев,Не горя желанием проститься,Ни о чем былом не пожалев.
А былое – песня и порыв.Юный аист, птица-длинноножка,Ранним утром постучал в окошко,Счастье мне навечно посулив.
О, любви неистовый разбег,Жизнь, что обжигает и тревожит!Человек, когда он человек,Без любви на свете жить не может.
Был тебе я предан, словно пес,И за то, что лаской был согретым,И за то, что сына мне принесВ добром клюве ты веселым летом.
Как же вышло, что огонь утих?Люди говорят, что очень холил,Лишку сыпал зерен золотыхИ давал преступно много воли.
Значит, баста! Что ушло – пропало.Я солдат. И, видя смерть не раз,Твердо знал: сдаваться не пристало,Стало быть, не дрогну и сейчас.
День окончен, завтра будет новый.В доме нынче тихо… Никого…Что же ты наделал, непутевый,Глупый аист счастья моего?!
Что ж, прощай и будь счастливой, птица!Ничего уже не воротить.Разбранившись – можно помириться,Разлюбивши – вновь не полюбить.
И хоть сердце горя не простило,Я, почти чужой в твоей судьбе,Все ж за все хорошее, что было,Нынче низко кланяюсь тебе…
И довольно! Рву с моей бедою.Сильный духом, я смотрю вперед.И, закрыв окошко за тобою,Твердо верю в солнечный восход.
Он придет, в душе растопит снег,Новой песней сердце растревожит.Человек, когда он человек,Без любви на свете жить не может.
1960Хорошим женам
