Семен Кирсанов - Лирические произведения

ПОД ОДНИМ НЕБОМ

Под одним небом, на Земном Шаре мы с тобой жилигде в лучах солнца облака плыли и дожди лили,

где стоял воздух — голубой, горный, в ледяных звездах,где цвели ветви, где птенцы жили в травяных гнездах.

На Земном Шаре под одним небом мы с тобой были,и, делясь хлебом, из одной чашки мы с тобой пили.

Помнишь день мрака, когда гул взрыва расколол счастьечернотой трещин — жизнь на два мира, мир на две части?

И легла пропасть поперек дома, через стол с хлебом,разделив стены, что росли рядом, грозовым небом…

Вот плывут рядом две больших глыбы, исходя паром,а они были, да, одним домом, да, Земным Шаром…

Но на двух глыбах тоже жить можно и живут люди,лишь во сне помня о Земном Шаре, о былом чуде, —

там в лучах солнца облака плыли и дожди лили,под одним небом, на одном свете мы с тобой жили.

ПУСТОЙ ДОМ

О, пустой дом, —страшно жить в нем,

где скулят двери,как в степи звери,

где глядит столот тоски в пол,

где сошлись в уголтопи злых пугал…

О, пустой дом,дом с двойным дном, —

о былом помнятпустыри комнат —

смех, любовь, речь,свечи, свет встреч…

Как белы стены!Где ж на них тени

бывших нас — тех?Где он скрыт, смех

или крик боли?Под полом, что ли?

О, пустой дом,ни души в нем,

пустота в доме,никого, кроме

злых, пустых фраз,неживых глаз,двух чужих — нас.

КАРУСЕЛЬ

На коне крашеном я скачу бешено — карусель вертится.А вокруг музыка, и, вертясь звездами, фейерверк светится.

О, Пруды Чистые, звездопад елочный, Рождество в городе.Наклонясь мордами, без конца кружатся скакуны гордые,

О, мой конь огненный, в голубых яблоках, с вороной гривою,конь с седлом кожаным, с мундштуком кованым, с гербовой гривною,

как мне вновь хочется обхватить шею ту и нестись в дальнююжизнь мою быструю, жизнь мою чистую, даль мою давнюю!

Что прошло — кончилось, но еще теплится одна мысль дерзкая:может быть, где-нибудь все еще кружится карусель детская?

Да, в душе кружится, и, скрипя седлами, все летят кони те…Но к какой пропасти, о, мои серые, вы меня гоните?

ДОЖДЬ

Зашумел сад, и грибной дождь застучал в лист,вскоре стал мир, как Эдем, свеж и опять чист.

И глядит луч из седых туч в зеркала луж —как растет ель, как жужжит шмель, как блестит уж.

О, грибной дождь, протяни вниз хрусталя нить,все кусты ждут — дай ветвям жить, дай цветам пить.

Приложи к ним, световой луч, миллион линз,загляни в грунт, в корешки трав, разгляди жизнь.

Загляни, луч, и в мою глубь, объясни — каксмыть с души пыль, напоить сушь, прояснить мрак?

Но прошел дождь, и ушел в лес громыхать гром,и, в слезах весь, из окна вдаль смотрит мой дом.

ВОЗВРАЩЕНЬЕ

Серебром крылсамолет плылв облаках белых.

Перед ним встал,как обвал скал,грозовой берег.

Как хребет Анд,громоздил парсизых туч гребень,

и путем в адшел дневной шарв смоляном небе.

Я забыл жизньна один мигв тесноте кресел

и смотрел внизна земной мири сквозь гул грезил:

будто нет их —ни винтов двух,ни рядов окон,

а, крутя вихрь,мчится злой духс огневым оком.

Будто я взятв паровой ад,в лабиринт круга

и уже мнени в каком снене видать луга,

где в лучах дняты — среди трав,и с тобой ветер,

и с тобой — яна земле, въявь,при дневном свете!

Только гул гор,смоляной мрак,барабан града,

и пути нетна дневной светиз кругов ада…

Но уже шелсамолет внизв облаках низких,

был бетон гол,небосвод сиз,в дождевых брызгах.

Был мой дом пуст,пылевой слой,на замках двери…

Я сказал: — Пусть!Этот мир мой,я в него верю.

СЛЕДЫ НА ПЕСКЕ

Поэма (1962)

В начале не былони мира,ни тебя.Ни моря.Ни песка.

Дышал туман, толпились облака.

Кто ж создал нас?Как появился мир?Кто океан раскрыл?Откуда ты взялась?

Наверное,тебяпринес Морской Конек.Ты,сидя между крыл,держалась за шипы, за рыбьи острияколючей гривы.Ты —раскрыв свои глазаразмером в горизонт —рассматривала мир, и море, и песок.

А ябыл создан для того,чтоб здесь, на берегу,вдруг увидать тебя.

И океанбыл создан для того,чтоб, множеством зеркалперед тобой рябя,путь устилать тебеподводною травой.

И самолетбыл создан для того,чтоб, четырьмя моторами трубя,нести меняи опустить в тот мир,где только-только создали тебя.

А до тебя,быть может, —никого.

И мир был создан только для того,чтоб сотворитьи показать тебя.

У тебя такие глаза,будто в каждом по два зрачка,как у самых новых машин.По ночам из шоссе в шоссепролетают машины,шумя,двумя парами фар.У тебя двойные глаза,их хватило б на два лица,и сияет весь океанот помноженных на дваглаз.Понимаешь,твои глаза —двух земных полушарий карта.Ты когда закрываешь их —погружается в ночь Экватор,а когда их прошу открыть я —в нихдва Полюса голубыхв мигОткрытия.

Я бел,любимая.Я — мел,который морем был,и рыб и птиц имел,и побелел.Я — меловой период.В глубинеесть отпечатки раковин на мне.Моя ладонь.И талишь оттиск допотопного листа.А ты — начало.Ты полет стрекоз.Ты всплеск летучих рыб.Ты небо первых гроз.Ты только что начавшаяся жизнь.Ты радуга.Ты первая из призм.Ты только что открытые глаза.Ты водопад из золота волос.Ты вылет первых ос.А я — глубинный мел,в моей душебылых стрекоз, и рыб, и птиц клише.Рукой веселой камни разгребя,на беломмнепрочти:«Любил тебя».

Вдругмне столько же лет,как тебе:

ловок я и в езде на велосипеде,и в игре,и в ходьбе,и — везде.

Оставляя босые следы на пескеархеологам и векам,мы бежим на прилив.Вплавь бросаемся в Океан.Переплыть мы решили Пролив.С нами рядом плывет вертикальноморской вопросительный знакили шахматный конь,на котором ты прибыла в мир.Ты, в одежде одних пузырьков и волос,узким телом идешь в глубину.Я, надев акваланг,поражаю акул —и к тебе, к разноцветному дну.

О, как ново иметьстолько же лет, как тебе!

Мы тут наедине,подводная любовьсреди кораллов и неясных глыб.Ныряем вновь!Плывем среди медуз, и рыб,и игл, и звезд!И розовые руки в глубине,как водоросли,тянутся ко мне.Вдругмне столько же лет,как тебе.

И за белой скатертью,и за белой книгоюесть и «ты»,есть и «я».Не пройдет и дня —ни за белой скатертью,ни за белой книгою —ни тебя,ни меня.

Приезжайко мнево сне.

Покажись наверху, в окне.

Напиши письмона песчаном дне.

Позвони в прилив, —может быть,в отливдозвониться удастся мнек трубке раковинына дне?

Я прошу,приезжай во снеко мне.

Откуда-товытянула нити круглых букв,намотала и бросила их на страницы.Я закутался в кольцах слов,я запутался в солнцах снов,я идуиз кольца в кольцотвоих буквкруглолицых.

И эЛь,и Ю,и Бэ,и эЛь,и Ю.И ель у дюн, и белый день в июнь.Весенний ландыш,осенний гриб,река,и белка на сосне,и эЛь,и Ю,и Бэ,и эЛь,и Ю — во сне.И твердые ноги лесных стволов,и лоси пугливые,и рога,и скатерти снеговых стволов,и лыжи,и снежные берега —все ты:и придуманные цветы,и утро, и сумерки —все ты,пустынная дюна,юная ель,и птичьи следы на морском песке,и эЛь,и Ю,и Бэ,и эЛь,и Ю —теряющиеся вдалеке.

Но я уйдуза горизонт.

И ты уйдешьза горизонт.

Но ты уйдешь за горизонт,как день.

А я уйду за горизонт,как тень,когда уходит в дюныдень.

Твои рисунки,неземныетвои холсты.Они как ты.На них — нигде не росшие цветы.Их нет нигде,лишь под твоей рукой,вот тут —на голубом холсте они растут.И ты нигде.Где океан?Нигде.Ни в тропиках, ни в Ботаническом садутаких цветов, как эти,не найду —нигде на свете.Но они растутна синей нарисованной воде,как ты и я —вот рядом,вот нигде!

Границы,вы —пустые пропасти, слепые бездны, рвыотвесных замков.А любвинужны дороги, улицы, шоссе,ворота, сквозь какиемогут всепройти и встретиться.И если не шоссе и не пути —то, может быть, леса, поля, холмы,чтоб спотыкались мы,и все ж могли найтись и встретиться.Но тут ограды.Тут посты.

Стой, отвечай же:где к тебе мостычерез пустые бездны, реки, рвы?Что, разве недостаточно любви,чтоб перед неюподымались всешлагбаумы, закрывшие шоссе?Чтоб часовые козыряли ей,как визе с государственным гербом,где красной лентойшар земной обвит…

О, будущий,о, безграничный мир,там надо б этойвстретиться любви!

И торопит меняреактивный гул.

Взмах кольца!

И — ни моря, ни смеха на берегу.И размыты следы под слоями воды.

Два крыла распростерлисьна два конца.

Опускается занавес облаковна прибрежное солнце,на мир —твоего лица.

Но,исчезая,ты кричишь в окно:— Пока! —Автомобиль уже дрожит,он жжет бензин, он ждет,рынок — и вот шлагбаум упадетниц,полосатый каторжник границ!О ты, кричащая: «Пока!»,ты понимаешь,что «пока» — рекабез перевоза,пропасть без моста,что нам уже закрыты все меставозможных встреч.

И никогда,ни — вдруг,не положить мне рукна море, на песок, на дюнытвоих плеч.

ВАРИАЦИИ (1962–1964)