Эдуард Асадов - Судьбы и сердца
ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ…
Они студентами были.Они друг друга любили.Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!Готовясь порой к зачетам,Над книгою или блокнотомНередко до поздней ночи сидели они вдвоем.
Она легко уставала,И, если вдруг засыпала,Он мыл под краном посуду и комнату подметал,Потом, не шуметь стараясьИ взглядов косых стесняясь,Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.
Но кто соседок обманет,Тот магом, пожалуй, станет.Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.Ее называли «лентяйкой».Его — ехидно — «хозяйкой».Вздыхали, что парень — тряпка и у жены под пятой.
Нередко вот так часамиТрескучими голосамиМогли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.И хоть за любовь стояли,Но вряд ли они понимали,Что, может, такой и бывает истинная любовь!
Они инженерами стали.Шли годы без ссор и печали,Но счастье — капризная штука, нестойко порой, как дым.После собранья, в субботу,Вернувшись домой с работы,Жену он застал однажды целующейся с другим.
Нет в мире острее боли.Умер бы лучше, что ли!С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд.Не выслушал объяснений,Не стал выяснять отношений,Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад…
С неделю кухня гудела;«Скажите, какой Отелло!Ну целовалась, ошиблась… немного взыграла кровь!А он не простил — слыхали?»Мещане! Они и не знали,Что, может, такой и бывает истинная любовь!
СКАЗКА О СТУДЕНТЕ И СТАРИКЕ
Неизвестно, в какой стране это было,Никому не известно, в какие века,Шел парнишка-студент, напевая слегка,То ли к другу спешил он, а то ли к милой,
Был богат он сегодня, как целый банк!Ведь на дне кошелька у него звенелоОдиноко, походке веселой в такт,Может, медная лира, а может, франк,А быть может, динара — не в этом дело.
Вечер шарфом тумана окутал зданья,Брызнул холодом дождик за воротник.Вдруг у храма, в цветистых лохмотьях старикПротянул к нему руку за подаяньем.
Был худей он, чем посох его, казалось;Сыпал дождь на рванье и пустую суму.Сердце парня тоскливо и остро сжалось.— Вот, — сказал он и отдал монету ему.
Нищий в желтой ладони зажал монетуИ сказал, словно тополь прошелестел;— Ничего в кошельке твоем больше нету,Ты мне отдал последнее, что имел.
Знаю все. И за добрую душу в наградуЯ исполню желанье твое одно.Удивляться, мой мальчик, сейчас не надо.Так чему твое сердце особенно радо?Говори же, а то уж совсем темно.
Вот чудак! Ну какое еще желанье?Впрочем, ладно, посмотрим. Согласен… пусть…— Я хотел бы все мысли на расстояньеУ любого, кто встретится, знать наизусть!
— Чтобы дерева стройность любить на земле,Не смотри на извивы корней под землей.О, наивный!.. — Старик покачал головойИ, вздохнув, растворился в вечерней мгле.
Дождь прошел. Замигали в листве фонари,Одиноко плывет посреди прудаШляпа месяца. Лаком блестит вода.Парень сел на скамейку и закурил.
А забавный старик! И хитер ты, друг!Вон в окошке, наверное, муж и жена.Кто ответит, что думают он и она?Рассмеялся студент. Рассмеялся и вдруг…
Муж сказал: — Дорогая, на службе у насМасса дел. Может, завтра я задержусь. —И подумал: «К Люси забегу на час,Поцелую и чуточку поднапьюсь».
У жены же мелькнуло; «Трудись, чудак,Так и буду я в кухне корпеть над огнем.У меня есть подружечка как-никак.Мы отлично с ней знаем, куда пойдем».
И ответила громко: — Ужасно жаль!Я ведь завтра хотела с тобой как разТвоей маме купить на базаре шаль.Ну, да нечего делать. Не в этот раз…
Отвернулся студент. Вон напротив дом,Там невестка над свекором-стариком,То лекарство больному подаст, то чай,Все заботится трогательно о нем.
— Вот вам грелочка, папа! — А про себя;«Хоть бы шел поскорее ты к праотцам!» —Может, плохо вам, папа? — А про себя;«Вся квартира тогда бы досталась нам».
Парень грустно вздохнул. Посмотрел на бульвар.Вон влюбленные скрылись под сень платана,Он сказал: — Океан, как планета, стар,Представляешь: аквариум формой в шар.Ты слыхала про жизнь на дне океана?
Сам подумал, погладив девичью прядь;«Хороша, но наивна и диковата.Что мне делать: отважно поцеловать?Или, может быть, чуточку рановато?»
А она: «И далась ему глубь морей!Ну при чем тут морские ежи, признаться?Впрочем, так: если вдруг начнет целоваться —Рассержусь и сначала скажу: не смей!
Ведь нельзя же все просто, как дважды два.Славный парень, но робкий такой и странный».И воскликнула: — Умная голова!Обожаю слушать про океаны!
Мимо шли два приятеля. Первый сказал:— Дай взаймы до среды. Я надежный малый. —А второй: — Сам без денег, а то бы дал. —И подумал: «Еще не отдашь, пожалуй!»
Встал студент и пошел, спотыкаясь во мгле,А в ушах будто звон или ветра вой:«Чтобы дерева стройность любить на земле,Не смотри на извивы корней под землей».
Но ведь люди не злы! Это ж так… пока!Он окончится, этот двойной базар.Шел студент, он спешил, он искал старика,Чтоб отдать, чтоб вернуть свой ненужный дар.
И дорогами шел он и без дорог,Сквозь леса и селенья по всей земле,И при солнце искал, и при синей мгле,Но нигде отыскать старика не мог.
Бормотал среди улиц и площадей:— Я найду тебя, старец, любой ценой! —Улыбался при виде правдивых людейИ страдал, повстречавшись с двойной душой.
Мчат года, а быть может, прошли века,Но все так же твердит он: — Най-ду… най-ду-у-у… —Старика же все нет, не найти старика!Только эхо чуть слышно в ответ: — Ау-у-у…
И когда вдруг в лесу, на крутом берегу,Этот звук отдаленный до вас дойдет,Вы поймете, что значит это «Ау»!..Почему так страдает парнишка тот.
В нем звучит: «Лицемеры, пожалуйста, не хитрите!К добрым душам, мерзавец, не лезь в друзья!Люди, думайте так же, как вы говорите.А иначе ведь жить на земле нельзя!»
СТИХИ О МАЛЕНЬКОЙ ЗЕЛЕНЩИЦЕ
С утра, в рассветном пожаре,В грохоте шумной столицы.Стоит на Тверском бульвареМаленькая зеленщица.
Еще полудетское личико,Халат, паучок-булавка.Стоит она на кирпичиках,Чтоб доставать до прилавка.
Слева — лимоны, финики,Бананы горою круто.Справа — учебник физикиЗа первый курс института.
Сияют фрукты восточныеСвоей пестротою сочной.Фрукты — покуда — очные,А институт — заочный.
В пальцах мелькает сдача,В мозгу же закон Ньютона,А в сердце — солнечный зайчикПрыгает окрыленно.
Кружит слова и лицаШумный водоворот,А солнце в груди стучится:«Придет он! Придет, придет!»
Летним зноем поджарен,С ямками на щеках,Смешной угловатый пареньВ больших роговых очках.
Щурясь, нагнется низко,Щелкнет пальцем арбуз:— Давайте менять редискуНа мой многодумный картуз?
Смеется, словно мальчишка,Как лупы, очки блестят,И вечно горой из-под мышкиТолстенные книги торчат.
И вряд ли когда-нибудь знал он,Что, сердцем летя ему вслед,Она бы весь мир променялаНа взгляд его и привет.
Почти что с ним незнакома,Она, мечтая о нем,Звала его Астрономом,Но лишь про себя, тайком.
И снились ей звезды ночныеБлизко, хоть тронь рукой.И все они, как живые,Шептали: «Он твой, он твой…»
Все расцветало утром,И все улыбалось днем,До той, до горькой минуты,Ударившей, точно гром!
Однажды, когда, темнея,Город зажег огни,Явился он, а точнее —Уже не «он», а «они»…
Он — будто сейчас готовыйРазом обнять весь свет,Какой-то весь яркий, новыйОт шляпы и до штиблет,
А с ним окрыленно-смелая,Глаза — огоньки углей,Девушка загорелаяС крылатым взлетом бровей,
От горя столбы качались,Проваливались во тьму!А эти двое смеялись,Смеялись… невесть чему!
Друг друга, шутя, дразнилиИ, очень довольны собой,Дать ананас попросили,И самый притом большой!
Великий закон Ньютона!Где же он был сейчас?Наверно, не меньше тонныВесил тот ананас!
Навстречу целому мируОткрыты сейчас их лица.Им нынче приснится квартира,И парк за окном приснится,
Приснятся им океаны,Перроны и поезда,Приснятся дальние страныИ пестрые города.
Калькутта, Багдад, Тулуза…И только одно не приснятся —Как плачет, припав к арбузу,Маленькая зеленщица…
«САТАНА»
