Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924
Октябрь 1904
«Я не видал таинственных лесов…»
Я не видал таинственных лесовБезудержной природы Индостана,Причудливых китайских городовИ белых скал льдяного океана;Не вел войска на приступы твердынь,И не был венчан в бранном шуме стана;Дней не влачил в толпе своих рабынь,Не проходил, протягивая руку,В чертоги всех богатств и всех богинь;Не созерцал во всех пределах мукуНа лицах мучеников, как судья;С возлюбленной не пережив разлуку,Под ноги смерти не бросался я.Я многого не видел и не встретил,Пылинка в миллиардах — жизнь моя!Но до вопросов кто-то мне ответил —И в безднах я стою без уст и слов..И светлый мой полет сквозь них не светел.Грядущих не увижу городов,Не посещу всех тайн земного круга,С героями не встречусь всех веков.Но где в стране от севера до югаВосторг безвестный обретет душа,Безвестный трепет скорби и испуга?Мы все проходим жизнь, как он, спеша,Возможности переживаем в грезах;От тихих снов под сводом шалашаДо высшего блаженства в тайных слезах,И, список чувств запомнив наизусть,Судьбе, при одобреньях и угрозах,Мы равнодушно повторяем: пусть!
<1904>
«Царил над миром рифм когда-то…»
Царил над миром рифм когда-тоЯ с самовластием волхва,И волю царственную святоВершили верные слова.
Любил я радостные чарыНа их желанья налагать,И на союз мгновенный — парыБлагословлять и сочетать.
Любил с улыбкой подмечать яВ двух чуждых душах сходный звукИ двух врагов — бросать в объятья,Как двух восторженных подруг.
19 февраля 1905
«На площади, полной смятеньем…»
На площади, полной смятеньем,При зареве близких пожаров,Трое, став пред толпой,Звали ее за собой.
Первый воскликнул: «Братья,Разрушим дворцы и палаты!!Разбив их мраморы, мыУвидим свет из тюрьмы!»
Другой воскликнул: «Братья,Разрушим весь дряхлый город!Стены спокойных домов —Это звенья старинных оков!»
Третий воскликнул: «Братья,Сокрушим нашу ветхую душу!Лишь новому меху даноВместить молодое вино!»
6 июля 1905
К народу
Vox populi…[15]
Давно я оставил высоты,Где я и отважные товарищи мои,Мы строили быстрокрылый Арго, —Птицу пустынных полетов, —Мечтая перелететь на хребте ееПропасть от нашего крайнего кряжаДо сапфирного мира безвестной вершины.
Давно я с тобой, в твоем теченьи, народ,В твоем многошумном, многоцветном водовороте,Но ты не узнал моего горького голоса,Ты не признал моего близкого лика —В пестром плаще скомороха,Под личиной площадного певца,С гуслями сказителя былых времен.
На полях под пламенным куполом,На улицах в ущельях стен,Со страниц стремительной книги,С подмостков, куда вонзаются взоры,Я слушал твой голос, народ!Кто мудрец? — у меня своя мудрость!Кто венценосец? — у меня своя воля!Кто пророк? — я не лишен благодати!Но твой голос, народ, — вселенская власть.Твоему желанию — лишь покоряться,Твоему кумиру — только служить.
Ты дал мне, народ, мой драгоценнейший дар:Язык, на котором слагаю я песни.В моих стихах возвращаю твои тайны — тебе!Граню те алмазы, что ты сохранил в своих недрах!Освобождаю напевы, что замкнул ты в золотой скорлупе!Я — маг, вызывающий духов, тобою рожденных, намиубитых!
Без тебя, я — звезда без света,Без тебя, я — творец без мира,Буду жить, пока дышишь ты и созданный тобою язык.
Повелевай, — повинуюсь.Повяжи меня, как слепого, — пойду,Дай мне быть камнем в твоей праще,Войди в меня, как в одержимого демон,Я — уста, говори, кричи мною.
Псалтырь моя!Ты должна звенеть по воле властителя!Я разобью тебя об утес, непослушная!Я оборву вас, струны, как паутины, непокорные!Раскидаю колышки, как сеют зерна весной.Наложу обет молчания, если не подчинишься, псалтырь!Останусь столпником, посмешищем праздных прохожих,здесь, на большом перекрестке!
20–23 июля 1805
«Ужель доселе не довольно?…»
Ужель доселе не довольно?Весь этот ужас, этот бредЕще язык мечты крамольной,А не решающий ответ?
Не время ль, наконец, насталоЗемных расплат, народных кар,Когда довольно искры малой,Чтоб охватил всю брешь пожар!
Так кто же голос? Мы, поэты, —Народа вольные уста!И наши песни — вам ответы,И наша речь вовек проста!
29 июля 1906
Весы качнулись
Весы качнулись мировые,Высоко подняты судьбой.На чашу темную РоссияМетнула жребий тяжкий свой.
Молчи и никни долу, право,Се — высшей истины черед:Предначертан борьбы кровавойЕдиный праведный исход.
Кто б ни был вождь, где б ни был случай,Над зыбью дней властитель Рок.Кто заградит в горах ревучийИ к морю рухнувший поток?
1905
Близким
IНет, я не ваш! Мне чужды цели ваши,Мне странен ваш неокрыленный крик,Но, в шумном круге, к вашей общей чашеИ я б, как верный, клятвенно приник!
Где вы — гроза, губящая стихия,Я — голос ваш, я вашим хмелем пьян,Зову крушить устои вековые,Творить простор для будущих семян.
Где вы — как Рок, не знающий пощады,Я — ваш трубач, ваш знаменосец я,Зову на приступ, с боя брать преграды,К святой земле, к свободе бытия!
Но там, где вы кричите мне: «Не боле!»Но там, где вы поете песнь побед,Я вижу новый бой во имя новой воли!Ломать — я буду с вами! строить — нет!
30 июля 1905
IIНам руки свободные свяжутИ шею обтянут веревкой,Попы нам прощение скажут,Повесят нас быстро и ловко.
Я буду качаться, качаться,Без пошлой опоры на землю,И будет в бреду мне казаться:Я шуму великому внемлю.
Мне будет казаться: народыСобрались внизу перед нами,Искателей новой свободыСошлись проводить со слезами.
И буду, качаясь, кивать я,Как будто при громе приветствий,Как будто все люди мне братья,Как это мне грезилось в детстве.
Кругом, как я корчусь, взирая,Все зрители будут смеяться,А я, над толпой умирая,Все буду качаться, качаться.
1905
Предание
Посвящаю Андрею Белому
И ей надел поверх чела
Ив белых ландышей венок он.
Андрей БелыйIПовеял ветер голубойНад бездной моря обагренной.Жемчужный след чертя кормой,Челнок помчался, окрыленный.
И весь челнок, и плащ пловцаСверкали ясным аметистом;В кудрях пророка, вкруг лица,Закат горел венцом лучистым.
И в грозно огненный ЗакатУйдя безумными очами,Пловец не мог взглянуть назад,На скудный берег за волнами.
Меж ним и берегом рослиОгни топазов и берилла,И он не видел, как с землиСтремила взор за ним Сибилла.
И он не видел, как онаУпала вдруг на камень черный,Побеждена, упоенаСвоей печалью непокорной.
И тень, приблизившись, легла,Верховный жрец отвел ей локон,И тихо снял с ее челаИз белых ландышей венок он.
IIИ годы шли. И целый деньОна скользила в сводах храма,Всегда задумчива, как тень,В столбах лазурных фимиама.
Но лишь сгорел пожар дневнойИ сумрак ширился победно,По узкой лестнице витойОна сходила тенью бледной, —
В покой, где жрец верховный ждалЕе с покорностью всегдашней,При дымном факеле, и алБыл свет из окон старой башни.
Струи священного винаПьянили мысль, дразня желанья,И словно в диком вихре сна,Свершались таинства лобзанья.
На ложе каменном ониБезрадостно сплетали руки;Плясали красные огни,И глухо повторялись звуки.
Но вдруг, припомнив о былом,Она венок из роз срывала,На камни падала лицомИ долго билась и стенала.
И кротко жрец, склонясь над ней,Вершил заветные заклятья,И вновь, под плясками огней,Сплетались горькие объятья.
IIIИ годы шли, как смены сна,Сходя во тьму сквозь своды храма,И вот состарилась онаВ столбах лазурных фимиама.
И ей народ алтарь воздвигДавно, как непорочной жрице,И только жрец, седой старик,Знал тайну замкнутой светлицы.
Был вечер. Запад гас в огне.Ушли из храма богомольцы.На малахитовой волнеСплетались огненные кольца.
И вырос призрак корабля,И близился безвестный парус,И кто-то, бледный, у руляРонял сверкающий стеклярус.
Уже, мерцая, месяц стылСерпом из тусклого оникса,Когда ко храму подступилПришлец с брегов холодных Стикса.
И властно в ясной тишинеРаздалось тихое воззванье:«Вот я пришел. Сойди ко мне, —Настало вечное свиданье».
И странно вспыхнул красный светВ высоких окнах башни старой,Потом погас на зов в ответ,И замер храм под лунной чарой.
И в красоте седых кудрейПредстала у дверей Сибилла,Простер он властно руки к ней,Она, без слов, главу склонила.
Спросил он: «Ты ждала меня?»Сказала: «Верила и ждала».Лучом сапфирного огняЛуна их лик поцеловала.
Рука с рукой к прибою волнОни сошли, вдвоем отныне…Как сердолик — далекий челнНа хризолитовой равнине!
А в башне, там, где свет погас,Седой старик бродил у окон,И с моря не сводил он глаз,И целовал в последний разИз мертвых ландышей венок он.
1804 — ноябрь, 1906 — март, 1906 — январь
