Джон Китс - Стихотворения
Вовек поэта взор не чаровали
Места уединенней и прелестней
Как изумруд в серебряном овале
Вод ясных, островок сиял чудесный,
Смеясь, как в пелене прозрачной блеск небесный.
28 И омывала мягкая волна
Ветвей поникших тесное сплетенье
И, нежности завистливой полна,
Журча, взбегала к буйному цветенью
Роскошных роз, стремясь в ревнивом рвенье
Похитить алых лепестков узоры
И выбросить на берег украшенье
Заманчивей, отраднее для взора
Гирлянды праздничной в убранстве юной Флоры.
(Сергей Сухарев)
x x x
О женщина! когда тебя пустой,
Капризной, лживой случай мне являет
Без доброты, что взоры потупляет,
Раскаиваясь с кротостью святой
5 В страданьях, причиненных красотой,
В тех ранах, что сама же исцеляет,
То и тогда в восторге замирает,
Мой дух, пленен и восхищен тобой.
Но если взором нежным, благосклонным
10 Встречаешь ты, - каким огнем палим!
О Небеса! - пойти на бой с драконом
Стать Калидором храбрым - иль самим
Георгием - Леандром непреклонным
Чтоб только быть возлюбленным твоим!
15 Глаза темно-фиалкового цвета,
И руки в ямочках, и белизна
Груди, и шелковых волос волна,
Кто скажет мне, как созерцать все это
И не ослепнуть от такого света?
20 Краса всегда повелевать вольна,
Пусть даже скромностью обделена
И добродетелями не одета.
Но все же быстролетна эта страсть:
Я пообедал - и свободен снова;
25 Но если прелести лица совпасть
Случится с прелестью ума живого,
Мой слух распахнут, как акулья пасть,
Чтоб милых уст не упустить ни слова.
Ах, что за чудо это существо!
30 Кто, на него взирая, не добреет?
Она - ягненочек, который блеет,
Прося мужской защиты. Божество
Да покарает немощью того,
Кто погубить неопытность посмеет,
35 Кто в низости своей не пожалеет
Сердечка нежного. Трудней всего
Не думать и не тосковать о милой;
Цветок ли попадется мне такой,
Какой она, смущаясь, теребила,
40 Иль снова засвистит певец лесной,
И счастья миг воскреснет с прежней силой,
И мир дрожит за влажной пеленой.
(Григорий Кружков)
ПОСЛАНИЯ
ДЖОРДЖУ ФЕЛТОНУ МЭТЬЮ
Поэзия дарует наслажденье:
Вдвойне прекрасней братство в песнопенье.
О Мэтью! Кто бы указать сумел
Судьбу отрадней, радостней удел,
5 Чем тот, что выпал бардам столь известным?
Они своим могуществом совместным
Венком почтили Мельпомены храм:
И льет на сердце пылкое бальзам
Мысль о таком содружестве свободном,
10 Возвышенном, прекрасном, благородном.
Пристрастный друг! Напрасно за тобой
Стремлюсь в края поэзии благой,
Напрасно вторить я б хотел певучим,
Несущимся над гладью вод созвучьям
15 В Венеции, когда закат блестит
И гондольер в его лучах скользит.
Увы! Иных забот суровый ряд
Меня зовет забыть лидийский лад,
Держа мои стремления в оковах,
20 И часто я страшусь: увижу ль снова
На горизонте Феба первый луч
И лик Авроры розовой меж туч,
Услышу ль плеск в ручье наяды юной
И эльфа легкий шорох ночью лунной?
25 Подсмотрим ли опять с тобой вдвоем,
Как сыплется с травы роса дождем,
Когда под утро с празднеств тайных фея
Спешит, незрима смертным, по аллее,
Где яркая полночная луна
30 Воздушной свитою окружена?
Но если б мог я с Музой боязливой
Забыть мгновений бег нетерпеливый
Во мраке улиц, средь тревог и зла
Дарить восторг она б не снизошла.
35 Мне явит дева взор свой благосклонный
Там, только там - в тиши уединенной,
Где, полон романтических причуд,
Поэт себе отыскивал приют;
Где сень дубов - друидов храм забвенный
40 Хранит цветов весенних блеск мгновенный,
Где над потоком клонят купы ив
Ветвей своих сребристый перелив,
Где кассии поникшие бутоны
С побегами сплелись в глуши зеленой,
45 Где из заглохшей чащи соловьи
Разносят трели звонкие свои;
Где меж подпор святилища лесного,
Под тенью густолиственного крова
Таящимся фиалкам нет числа,
50 Где с наперстянкой борется пчела.
Угрюмая руина там извечно
Напоминает: радость быстротечна.
Но тщетно все! О Мэтью, помоги
Услышать Музы легкие шаги,
55 Проникнуться высоким вдохновеньем:
Вдвоем мы предадимся размышленьям
Как Чаттертона в запредельный мир
Призвал, увенчан лаврами, Шекспир;
Как мудрецы к бессмертной славе вящей
60 Оставили в столетьях след слепящий.
Нам стойкость Мильтона внушит почтенье;
Мы вспомним тех, кто претерпел гоненья,
Жестокость равнодушья, боль презренья
65 И муки превозмог, стремясь упорно
На крыльях гения. Затем, бесспорно,
С тобой мы всем по праву воздадим,
Кто за свободу пал, непримирим:
Швейцарец Телль, наш Альфред благородный
И тот, чье имя в памяти народной
70 Бесстрашный Уоллес: вместе с Бернсом он
Оплакан будет нами и почтен.
Без этих, Фелтон, воодушевлений
Не примет Муза от меня молений;
К тебе она всегда благоволит
75 И сумерки сияньем озарит.
Ведь ты когда-то был цветком на лоне
Прозрачного источника на склоне,
Откуда льются струи песен: раз
Диана юная в рассветный час
80 Там появилась - и, рукой богини
Тебя сорвав, по голубой пучине
Навстречу Фебу отпустила в дар,
И Аполлон горящею как жар
Облек тебя златою чешуею.
85 Ты умолчал - чему дивлюсь, не скрою,
Что стал ты гордым лебедем потом,
И отразил кристальный водоем,
Как в зеркале, вдруг облик мне знакомый.
К чудесным превращениям влекомый,
90 Ни разу не рассказывал ты мне
О том, что скрыто в ясной глубине,
О том, что видел ты в волне прибрежной,
Сцеловывая корм с руки наяды нежной.
(Сергей Сухарев)
МОЕМУ БРАТУ ДЖОРДЖУ
В унынии провел я много дней:
Душа была в смятенье - и над ней
Сгущалась мгла. Дано ли мне судьбою
(Так думал я) под высью голубою
5 Созвучьям гармоническим внимать?
Я острый взор не уставал вперять
Во мрак небес, где сполохов блистанье;
Там я читал судьбы предначертанья:
Да, лиру не вручит мне Аполлон
10 Пусть на закате рдеет небосклон
И в дальних облаках, едва приметный,
Волшебных струн мерцает ряд заветный;
Гуденье пчел среди лесных дерев
Не обращу в пастушеский напев;
15 У девы не займу очарованья,
И сердце жаром древнего преданья,
Увы, не возгорится никогда,
И не восславлю прежние года!
Но кто о лаврах грезит, тот порою
20 Возносится над горестной землею:
Божественным наитьем озарен,
Поэзию повсюду видит он.
Ведь сказано, мой Джордж: когда поэтов
(Либертасу сам Спенсер молвил это)
25 Охватывает сладостный экстаз,
Им чудеса являются тотчас,
И скачут кони в небе горделиво,
И рыцари турнир ведут шутливый.
Мгновенный блеск распахнутых ворот
30 Непосвященный сполохом зовет;
Когда рожок привратника играет
И чуткий слух Поэта наполняет,
Немедленно Поэта зоркий взгляд
Узрит, как всадники сквозь свет летят
35 На пиршество, окончив подвиг ратный.
Он созерцает в зале необъятной
Прекрасных дам у мраморных колонн
И думает: то серафима сон.
Без счета кубки, до краев налиты,
40 Прочерчивают вкруг столов орбиты
И капли влаги с кромки золотой
Срываются падучею звездой.
О кущах благодатных в отдаленье
И смутное составить представленье
45 Не в силах смертный: сочини поэт
О тех цветах восторженный сонет
Склоненный восхищенно перед ними,
Рассорился б он с розами земными.
Все, что открыто взорам вдохновенным,
50 Подобно водометам белопенным,
Когда потоки серебристых струй
Друг другу дарят чистый поцелуй
И падают стремительно с вершины,
Играя, как веселые дельфины.
55 Такие чудеса провидит тот,
В ком гений поэтический живет.
Блуждает ли он вечером приятным,
Лицо подставив бризам благодатным,
Пучина необъятная до дна
60 В алмазах трепетных ему видна.
Царица ль ночи в кружеве волнистом
Прозрачных туч взойдет на небе мглистом,
Надев монашенки святой убор,
Вослед он устремляет пылкий взор.
65 О, сколько тайн его подвластно зренью,
Волшебному подобных сновиденью:
Случись мне вдруг свидетелем их стать,
О многом мог бы я порассказать!
Ждут барда в жизни многие отрады,
70 Но драгоценней в будущем награды.
Глаза его тускнеют; отягчен
Предсмертной мукой, тихо шепчет он:
"Из праха я взойду к небесным кущам,
Но дух мой обратит к векам грядущим
75 Возвышенную речь - и патриот,
Заслышав клич мой, в руки меч возьмет.
В сенате гром стихов моих разящих
Властителей пробудит, мирно спящих.
