Виктор Гюго - Том 12. Стихотворения
Джерси, 30 апреля 1853
V
«В июне съездил я в Брюссель…»
В июне съездил я в Брюссель. Мне говорят:«А знаете ли вы, что натворил пират?»Свершил убийство он, но по суду, прилично:С Шарле на площади прикончены публичноСирас и Кюизинье несчастные… ЗлодейИх сам обрек на казнь, их сам рукой своейВ ремни увязывал на роковой «качалке»…О, цезарь! О, герой! О, победитель жалкий,Ночной спасатель!.. Бог из недр земли извлекПшеницу, и лозу, и светлых вод поток,Плоды румяные, цветы, где гуд пчелиный,И дуб, и лавр. А ты — радетель гильотины.
Да, принц! Любой из тех, чей вотум ты стяжал,С тобой бы встретиться в лесу не рисковал!
Лоб у меня горел… Пошел я в город. ТьмоюОн залит был, дышал гражданскою войною;В прохожих — призраков ужасных видел я;Бежал я в мирные, сплошь в золоте, поля.О, взрыв душевной тьмы в ответ на преступленье!Природа не могла мне дать успокоенья;Даль, воздух, зелень — все томило дух. Я знал,Что в этом мире жив убийца, — и дрожал.Неуспокоенный, прошел я больше мили —И тени вечера в лазурь печально всплыли;Как саван трепетный, вокруг сгущалась мгла.И вот настала ночь, и вот луна взошлаКровавая, и в тьму, как в траур, облачилась,И в небе — головой отрубленной катилась.
Джерси, май 1853
VI
ПЕСЕНКА
(«Его величие блистало…»)
Его величие блисталоПятнадцать лет;Его победа поднималаНа свой лафет;Сверкал в его глубоком взглядеРок королей.Ты ж обезьяной скачешь сзади,Пигмей, пигмей!
Наполеон, спокойно-бледный,Сам в битву шел;За ним сквозь канонаду медныйЛетел орел;И он ступил на мост АркольскийПятой своей.Вот деньги — грабь их лапой скользкой,Пигмей, пигмей!
Столицы с ним от страсти млели;Рукой победОн разрывал их цитадели —Как бы корсет.Сдались его веселой силеСто крепостей!А у тебя лишь девки были,Пигмей, пигмей!
Он шел, таинственный прохожий,Сквозь гул времен,Держа и гром, и лавр, и вожжиЗемных племен.Он пьян был небывалой славойПод звон мечей.Вот кровь: смочи твой рот кровавый,Пигмей, пигмей!
Когда он пал и отдал мируБылой покой,Сам океан в его порфируПлеснул волной,И он исчез, как дух громадныйСреди зыбей.А ты в грязи утонешь смрадной,Пигмей, пигмей!
Джерси, сентябрь 1853
VII
PATRIA [13]
(На мелодию Бетховена)Кто, ободряя,Радость вселяя,Гневом страша,Сходит к нам в дни унижений?Все на колени!Это — народа душа,Франции гений!
О дух, ты взмахом крылВ нас гордость воскресилИ честь из тьмы могилОсвободил.И, побеждая страх,Любовь горит в сердцах,И песням зазвучатьДано опять.
То — ангел света,Символ расцвета,Он — торжествоИстины в строгом обличье,Он — враг двуличья.Франция имя его,Или — Величье.
О дух, когда мечиПодъемлют палачи,Для нас твои лучиГорят в ночи.Ты нас зовешь: «Вперед,К оружию, народ!»И смело за тобойИдем мы в бой.
То — ангел мрака;Бойся же знака,Деспот, сего:Он — роковое созвездье,Кары предвестье.Франция имя его,Или — Возмездье.
О дух, ты длань простер,И рухнул наш позор;В сияющий просторЗовет твой взор.Уничтожаешь следТы наших черных лет,Закрыл ты створы врат,Ведущих в ад.
То — ангел бога,К счастью дорогаМира всего;Он — упованье народа,Вестник восхода.Франция имя его,Или — Свобода!
Джерси, сентябрь 1853
VIII
КАРАВАН
1
По всей земле, среди песков, среди саванн,Друг с другом связаны в единый караван,Делясь раздумьями, богатством мысли правой,С собою уводя законы, факты, нравы,Ведут мыслители поход извечный свой.Те — знамя взяли в путь, а те — ковчег святой.Паломничество то — Прогресс. Они порою,Устав, задержатся; стоят, полны мечтою;И вновь идут. Вперед! Их братский перекликИм помогает. Даль сменяет каждый мигНагорья и хребты, равнины, долы, реки.Им шествовать всегда; им не дойти вовеки.У них проводники на каждый перегон:Едва ушел Ян Гус, — он Лютером сменен;Нет Лютера, — Вольтер священный факел взденет;Вольтера Мирабо стремительный заменит…Они исследуют простор чужой земли,И с каждым шагом их редеет мгла вдали.Не сводят глаз они, хотя бы на мгновенье,С далеких рубежей их страстного стремленья,Где точкой огненной означен их приют:Там Братство общее, всемирный Мир и Труд,Свобода светлая, чей храм стоит от века,Великий Идеал, всечеловечья Мекка!..В них вера тем сильней, чем дольше длится путь.Но все же иногда им надо отдохнуть:Усталость настает, и день в туманах тонет,И столько пройдено, что в сон невольно клонит.И в эти миги Зло, любую форму взяв, —То птица хищная, то гад, вампир, удав,Мрак суеверия, химера, ложь слепая, —И с ним Прошедшее, скитальцев догоняя,Добычу видя в них, что ускользнула вдруг,Летят к их лагерю, и ползают вокруг,И — порожденья тьмы, небытия созданья —Стремятся вновь схватить свободные сознанья.
2
День меркнет. Некий холм бесплодный на пути.Кругом бескрайняя пустыня. Не найтиНи деревца на ней, ни травки, ни утеса;Лишь мертвый горизонт виднеется с откоса.Чауши ловкие при свете первых звездНа колья вбитые натягивают холст;Палатки мирные кольцом костров хранимы;Ночь! Слава господу! Усните, пилигримы!
Нет! Бодрствуйте! Кругом иная жизнь идет.Вниманье! Встаньте все, слух напрягите! ВотЗодиакальный свет овеял дол песчаный —И разом филины, шакалы, павианы,Куницы, и хорьки, и стаи черных крыс,Что ночью жрут в шатрах у бедуинов рис,Гиена гнусная с походкою нелепой,Тигр с плоским черепом, восторженно-свирепый,В ком ни один инстинкт не восприял лучей,Все птицы жадные, все хищники ночей,Встречая свет костров рычаньем, визгом, воем,Куда ни глянь, из тьмы пошли сплоченным строем.Толпой, разбойники природы, все ониДобычи жаждая, блуждают здесь, в тени.Костры отражены — гляди! — в глазах пантеры.Кишенье жуткое! Пронзая сумрак серый,Зрачки огнистые блестят со всех сторон.Восходит жуткий вой в пустынный небосклон.От камней, от песков, из ям, из водомоинСтруится дикий шум, прерывист и нестроен.Ведь если человек проникнет в тишь пустынь,Всегда, — лишь сумраком нальется неба синьИ лишь вселенная начнет концерт согласный, —Вся тварь пустынных недр, весь этот род ужасный,Ползя и прыгая под куполом ночным,Встречает пришлеца потопом звуковым.Зловещий гомон! Хор созданий кровожадных,Добычи ищущих, — ничтожных и громадных!Визг, лай, мяуканье, стенанье, хохот, рев —И путник в ужасе глядит в ночной покров,К пророку иль Христу о помощи взывая.
И вдруг смолкает все, вмиг тишина немая.
Гам прекращается безумный; стон и хрипСтихают — точно тот, кто смерти ждал, погиб.И кажется: сам бог по благости небеснойВнезапно удалил, изгнал из тьмы окрестнойШакалов, обезьян, пантер и хищных птиц —Всю мерзостную тварь, что средь земных границПодобна демонам в потустороннем мире.Безмолвье.
Даль нема; молчат нагие шири.Глазам — просторы лишь бескрайние видны.
Вдруг из глухих глубин угрюмой тишины,Крепчая и растя, вздымаясь в купол звездный,Родится тяжкий рык, раскатистый и грозный.
Лев!
3
Он является внезапно — властелин,Суровый рыжий царь таинственных равнин!
Он просыпается, лишь бриз ночной подует, —Но не как волк, что смрад от виселицы чует,И не как ягуар, чтоб на берег морскойБежать, где мертвецов мог выбросить прибой,И не как трус шакал, чтоб на полях сраженийТела раскапывать, чудовищные тениИ призраки войны, жестокостей и бед, —Нет! Чтоб во тьме бродить и видеть звездный свет!Ведь звездная лазурь зрачкам отрадна львиным;Ведь бог, на солнце дав глядеть глазам орлиным,Дал звезды созерцать багряным взорам львов…Вот он является из мрачной мглы песков;Спокойный, шествует бесшумными шагамиИ счастлив видеть блеск, разлитый небесами.Он дышит свежестью, покинув душный грот;Он, мерно двигаясь, хвостом по ребрам бьет;И темень, чувствуя, что гриву он колышет,Его движения не видит и не слышит.По пальмам дрожь бежит, как по верхушкам трав.Вот так приходит он, спокоен, величав,Всегда одним путем из темных бездорожий;Вчера он приходил, придет и завтра тоже,Лишь к западу свернет вечерняя звезда.
Когда же он к холму приблизится, когдаВ песке означит след, размашисто шагая,То раньше, чем его любая тварь живаяПриметит, — черный весь, огромный силуэтПод вечным куполом, что в звездный блеск одет, —И раньше, чем войдет в долину он, — в молчаньеВсе погрузится вмиг, узнав его дыханье.Да, звука этого довольно, чтоб вокругЗатрепетало все, чтоб замер каждый звукПрироды девственной, чтоб разом оборвалисьВсе вопли хриплые, что там, в ночи, взвивались.
4
Так, о народ, когда ты камень прочь сорвешьС твоей норы, и сон с тяжелых век стряхнешь,Тебя измучивший, и, пробужденный, разомПодымешься, как встарь, спокойным, ясноглазым,И наши деспоты, грабители, шутыПоймут, что там, во тьме, зашевелился ты,Что ты встаешь, как лев, то в этот день веселыйВся шайка, где Фальстаф совокуплен с Лойолой,Все эти жулики, что возмущают нас,С их звоном сабельным, с их шелестеньем ряс,И генерал Суфлар вдвоем с судьей Вараввой,И подлый иезуит, свирепый и лукавый,Что пули Декабря как четки нанизал,Менгра, чью просфору жует Элагабал,Вейо презренные, что некогда без кроваБлуждали, не сыскав профессии святого,И, бога не избрав клиентом, в кабакахЯвляли рваный стиль и дыры в башмаках,Епископ иль мулла Христа иль Магомета,Грызущий гостию — закуской для банкета,Тролон и с ним Руэр, кому закон — игра,Кто конституцию тасуют; шулера,Зятья, чьи красные в перчатках руки скрыты,Обжоры, плясуны, дьячки, ханжи, бандиты,Вся мелочь подлая, вся роковая мразь,Все это скопище мерзавцев, что, ярясь,Пылая взорами и с мордою кровавой,Ревут на истину, и свет ума, и право,Все — господин, и хам, и душегуб, и кат,Которые дела нечистые творят, —Вмиг смолкнут — о народ! — и молнии быстрееИсчезнут, в ужасе вытягивая шеи,Попрячутся, дрожа, ныряя в мрак ночной,Еще не услыхав во тьме своей родной,Где честным жить пришлось со сволочью обозной,Как твой могучий рык восходит к выси звездной!
Джерси, июнь 1853
