Владислав Холшевников - Мысль, вооруженная рифмами

(Отрывок из поэмы)

Умчался век эпических поэм,И повести в стихах пришли в упадок;Поэты в том виновны не совсем(Хотя у многих стих не вовсе гладок);И публика не права между тем.Кто виноват, кто прав — уж я не знаю,А сам стихов давно я не читаю —Не потому, чтоб не любил стихов,А так: смешно ж терять для звучных строфЗлатое время… в нашем веке зрелом,Известно вам, все заняты мы делом.

Стихов я не читаю — но люблюМарать шутя бумаги лист летучий;Свой стих за хвост отважно я ловлю;Я без ума от тройственных созвучийИ влажных рифм — как например на ю.Вот почему пишу я эту сказку.Ее волшебно-темную завязкуНе стану я подробно объяснять,Чтоб кой-каких допросов избежать:Зато конец не будет без морали,Чтобы ее хоть дети прочитали.

Герой известен, и не нов предмет;Тем лучше: устарело всё, что ново!Кипя огнем и силой юных лет,Я прежде пел про демона иного:То был безумный, страстный, детский бред.Бог знает где заветная тетрадка?Касается ль душистая перчаткаЕе листов — и слышно; c'est joli?..[11]Иль мышь над ней старается в пыли?..Но этот черт совсем иного сорта —Аристократ и не похож на черта.

Перенестись теперь прошу сейчасЗа мною в спальню: розовые шторыОпущены, с трудом лишь может глазСледить ковра восточные узоры.Приятный трепет вдруг объемлет вас,И, девственным дыханьем напоенный,Огнем в лицо вам пышет воздух сонный;Вот ручка, вот плечо, и возле нихНа кисее подушек кружевныхРисуется младой, но строгий профиль…И на него взирает Мефистофель.

<1839–1840>

88

На севере диком стоит одиноко     На голой вершине соснаИ дремлет качаясь, и снегом сыпучим     Одета, как ризой, она.

И снится ей всё, что в пустыне далекой —     В том крае, где солнца восход,Одна и грустна на утесе горючем     Прекрасная пальма растет.

1841

89. Утес

Ночевала тучка золотаяНа груди утеса-великана;Утром в путь она умчалась рано,По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщинеСтарого утеса. ОдинокоОн стоит, задумался глубоко,И тихонько плачет он в пустыне.

1841

90

Sie liebten sich beide, doch keener

Wollt'es dem andern gestehn.

Они любили друг друга так долго и нежно,С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной!Но, как враги, избегали признанья и встречи,И были пусты и хладны их краткие речи.

Они расстались в безмолвном и гордом страданьеИ милый образ во сне лишь порою видали.И смерть пришла: наступило за гробом свиданье…Но в мире новом друг друга они не узнали.

1841

91. Свиданье

(Отрывок)

Уж за горой дремучею     Погас вечерний луч,Едва струей гремучею     Сверкает жаркий ключ;Сады благоуханием     Наполнились живым,Тифлис объят молчанием,     В ущелье мгла и дым.Летают сны-мучители     Над грешными людьми,И ангелы-хранители     Беседуют с детьми.

Там за твердыней старою     На сумрачной гореПод свежею чинарою     Лежу я на ковре.Лежу один и думаю:     Ужели не во снеСвиданье в ночь угрюмую     Назначила ты мне?И в этот час таинственный,     Но сладкий для любви,Тебя, мой друг единственный,     Зовут мечты мои.

Внизу огни дозорные     Лишь на мосту горят,И колокольни черные,     Как сторожи, стоят;И поступью несмелою     Из бань со всех сторонВыходят цепью белою     Четы грузинских жен;Вот улицей пустынною     Бредут, едва скользя…Но под чадрою длинною     Тебя узнать нельзя!..

Твой домик с крышей гладкою     Мне виден вдалеке;Крыльцо с ступенью шаткою     Купается в реке;Среди прохлады, веющей     Над синею Курой,Он сетью зеленеющей     Опутан плющевой;За тополью высокою     Я вижу там окно…Но свечкой одинокою     Не светится оно!

Я жду. В недоумении     Напрасно бродит взор:Кинжалом в нетерпении     Изрезал я ковер;Я жду с тоской бесплодною,     Мне грустно, тяжело…Вот сыростью холодною     С востока понесло,Краснеют за туманами     Седых вершин зубцы,Выходят с караванами     Из города купцы…

1841

92. Листок

Дубовый листок оторвался от ветки родимойИ в степь укатился, жестокою бурей гонимый;Засох и увял он от холода, зноя и горяИ вот наконец докатился до Черного моря.

У Черного моря чинара стоит молодая;С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская;На ветвях зеленых качаются райские птицы;Поют они песни про славу морской царь-девицы.

И странник прижался у корня чинары высокой;Приюта на время он молит с тоскою глубокой,И так говорит он: «Я бедный листочек дубовый,До срока созрел я и вырос в отчизне суровой.

Один и без цели по свету ношуся давно я,Засох я без тени, увял я без сна и покоя;Прими же пришельца меж листьев своих                                                       изумрудных,Немало я знаю рассказов мудреных и чудных».

— На что мне тебя? — отвечает младая чинара,Ты пылен и желт, — и сынам моим свежим не пара.Ты много видал — да к чему мне твои небылицы?Мой слух утомили давно уж и райские птицы.

Иди себе дальше; о странник! тебя я не знаю!Я солнцем любима, цвету для него и блистаю;По небу я ветви раскинула здесь на просторе,И корни мои умывает холодное море.

1841

93

Выхожу один я на дорогу;Сквозь туман кремнистый путь блестит;Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,И звезда с звездою говорит.

В небесах торжественно и чудно!Спит земля в сиянье голубом…Что же мне так больно и так трудно?Жду ль чего? жалею ли о чем?

Уж не жду от жизни ничего я,И не жаль мне прошлого ничуть;Я ищу свободы и покоя!Я б хотел забыться и заснуть!

Но не тем холодным сном могилы…Я б желал навеки так заснуть,Чтоб в груди дремали жизни силы,Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;

Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,Про любовь мне сладкий голос пел,Надо мной чтоб вечно зеленеяТемный дуб склонялся и шумел.

1841

И. П. Мятлев (1796–1844)

94. Фантастическая высказка

ТараканКак в стаканПопадет —Пропадет,На стеклоТяжелоНе всползет.

Так и я:Жизнь мояОтцвела,Отбыла;Я пленен,Я влюблен,Но в кого?НичегоНе скажу;Протужу,Пока силНе лишилМеня бог;Но чтоб могРазлюбить,Позабыть —Никогда.НавсегдаЯ с тоской,Грусти злойНе бегу:Не могуУбежать,ПерестатьЯ любить —Буду житьИ тужить.

ТараканКак в стаканПопадет —Пропадет,На стеклоТяжелоНе всползет.

1833

95. Фонарики