Виктор Гюго - Том 13. Стихотворения

Другое поле битвы. Улицы и площади.

(появляясь среди сражающихся)

С меня начните! Как! Вы, бедняки, душитьДруг друга вздумали? Хотите завершитьВзаимной ненавистью бедствия сплошные?Ведь Франции одной вы сыновья родные!Я слышу: подле вас рыдает эта мать.Крестьянин, ты пришел рабочих убивать.Зачем же? Как твоя работа ни зовется,Он в ней участвует. Единство пусть не рвется!Велик ваш труд в полях, где род людской взращен.Ты колос, гвоздь, кирпич, а право — это он.От славного труда не надо отвлекаться.Ведь с трудолюбием все больше крепнет братство.Тот полет огород, другой колосья жнет.Бог — средоточье бездн; свет разума он льет,И оживляет он, и оплодотворяет,И лица потные он одухотворяет.Труд — высший ваш закон; и свят он! Но сейчасНе заступ, не пила, а меч в руках у вас.В чем суть? Опередив крестьянина, шагаетРабочий; он спешит, грядущему внимает.Он слишком быстр; другой уж слишком отстает.Возможно. Бог — судья! Но можно ль, о народ,Слать души в небеса, и копошиться в тине,Кровь проливать рукой, презренною отныне,И заставлять рыдать над крышами набат?Все — жизнь! Нигде господь не выстроил преград.Ах, если есть он там, где явь — лишь ось вселенной,Коль существует цель, порядок неизменный,И коль звезда чиста, и коль заря не лжет,И верный друг земле вот этот небосвод,И если жизнь есть плод, а вовсе не отрава,И если радостны обязанность, и право,Долг, и любовь, и труд, — то, чем бы ни былаНебесной молнии мгновенная стрела,Нет ярости такой жестокой, бесконечной,Безбожной, варварской, тупой, бесчеловечной,Которую была б не в силах обуздатьРебенка малого качающая мать.Как! Всюду ярость? Как! Повсюду корчи, муки,Смерть, множество гробов, в крови людские руки?Как! Солнце ясное, и на цветке росу,И милый месяц май в сияющем лесуТревожит мерзкое зияние могилы?Ах, если победить вы наберетесь силы,То много ль радости? Сердца как лед у вас,И души черными в победный будут час.Подумать только: чем вы братство заменили!Бог создал вас, чтоб вы творили и любили,Растили бы детей у ваших очагов,А вы умеете плодить лишь мертвецов!Вы, преходящие, к чему вы так гневитесьНа преходящее? Вы — братья! Примиритесь.Очнитесь!

Боже мой! Все ускользает прочь,И уж апостолу внимает только ночь.Но должен он вещать и в мировой пустыне,Где бездна для него подобна толпам ныне.

(Он продолжает говорить.)

Живите, мыслите, надейтесь на успех,И к цели двигайтесь, и все любите всех.Никто не одинок на сей земле. ПотребенЛюбой для каждого. И ты не будь враждебен,Богатый, к бедняку; а ты, о голытьба,Богатому прости. Взаймы дает судьба.Но не дарит она. И рано или поздноУравновесятся таинственно и грозноБогатство с бедностью. Ублюдочен доход,Который родился из чьих-нибудь невзгод,И кривобокое фальшиво процветанье,Добытое ценой народного страданья.Зловеще дерево, коль труп вблизи него, —Страшитесь, короли, тщеславья своего.Вы, с ним престол деля, души себя лишилиИ власти. Звук пустой, что вы Романов, илиБрауншвейг, или Бурбон, иль Габсбург. И не впрокВам ваши титулы. Жестокие, как рок,На стройку пирамид гоняли фараоныНарод закованный и зноем истомленный.Что ж в эти глыбищи вместить они могли?Лишь только бренный прах. О, верьте, короли:И Сезострис, и Кир, и Александр могучи,Но суетна их мощь, и быть гораздо лучшеВот этим бедняком по имени Христос.Могущественны вы, но как бы не пришлосьО милосердии вопить вам из-за гроба!Здесь — лесть, но кара — там. Умерьте вашу злобу!А ты, о труженик, согбенный под ярмом,Ты, лев, которого считают муравьем,Терпи, мой друг, и жди. Не вздумай только драться.Да, да! Ты вправе жить и даже добиваться,Чтоб плата возросла и труд твой легче был.Согласен я, чтоб ты однажды получилОт бесконечности, от благ ее огромныхНазначенную часть услад житейских скромных, —Жизнь боле сносную и даже вместе с нейГармонию, любовь, зарю и гименей.Грядущее — не мрак. Свет в полусне сочитсяСквозь пальцы детские. И можешь ты добиться,Чтоб справедливые настали времена.Работа спорится, оплаты ждет она.Очаг свой защищай, не уступай законам,Когда лжесвятость их правам твоим законнымПомехой сделалась; ребенку хлеб достань,Но брата не убий, и родины не рань,И город не губи, разгром его затеяв.Ни Вандемьеров, ни святых ВарфоломеевК сиянью своему не хочет идеалПримешивать! О, свет возвышенных начал!Надежда не должна быть тщетной и обманной.Не помещают смерть в Земле ОбетованнойНад безобразною клоакою резни.Палач, кто б ни был ты, кого ты ни казни,Одно бесчестие твое всегда всплывает —Стыд победителя. О, люди! УмираетСвобода бледная, пронзенная клинком.Да, опозорь себя и всех убей кругом —Вот славу извлекать возможно лишь какуюИз всех фальшивых дел, затеянных вслепую.Увы! Невозмутим небес бесстрастный взор,Нет для него убийц. И в глубине их норОставим палачей. Победу ненавижу,Коль ногти красные я у победы вижу.Мне отвратительно, коль может вдруг попастьВласть в руки мясника и вынуждена власть,Победу одержав, замазывать тотчас жеПровалы мостовых песком. И стал бы дажеМне ненавистен рай господень, если б онУбийством был добыт. Как! Значит, и закон —Преступник? И прогресс — разбойник? ОпасатьсяНам следует весов, где могут оказатьсяТе злодеяния, которые творим,Тяжеле добрых дел, о коих говорим.О, бойтесь запятнать грядущий день, народы!Убийце не бывать посланником свободы.Светило, чей восход разверзнул бездну, — зло.Не провиденье нам такой прогресс дало,Коль он, устроив ад, стремится в свод небесный.Нет солнц, которые равны объемом с бездной.Смертельных ужасов творить не может суд.Нет прав, которые убить права дают.Коль право смерть несет, оно лишь мститель дикий,И очи демона горят на божьем лике.Звезда бела, и кровь она не смеет лить.Добро, чтоб быть добром, должно невинным быть.

И толпы прокляты, и разразились громыНад одинокими. Покоя не найдем мыЗдесь, в мире сумрачном. Как пропасти без дна —Священники; их тьма кошмарами полна.

Копнешь — все рушится. Взлетаем для паденья.Тоска смертельная!

Увы, кругом смятенье.Так много наших грез ниспровергает век!Так много призраков встает! А человек?Добыча ночи он. И ей помог священник.Ведь это человек взывает со ступенекУжасной лестницы мучений: «Надо так!»Плутает род людской вслепую. Через мракМерещится ему лишь дикий пламень бездны.Итак, все пагубно? Надежды бесполезны?Жизнь — долг, расплата — смерть, у власти Сатана,И зло — закон, и всем геенна суждена.

И корчи видел я, и слышал я стенанья.В глубоком, никому не ведомом туманеНароды скорбные томятся. Знаю я —Немилосердны к ним священники, князья,Министры, книжники, и палачи, и судьи.О, участь волн милей, чем ваша участь, люди!Томится океан, но столь не истомленНемым дыханием безмерных ветров он.С небес, где человек хотел бы видеть бога,Ужасных призраков склоняется там много,И неизвестности стенания звучат.«Плачь!» — говорит рассвет. «Умри!» — твердит закат.Индусов божества из камня всех расцветок —Как люди голые среди древесных веток,И Вакх у эллинов хмельной и дикий бог,И сфинксы нильские и пламенный Молох,Ваал чудовищный, Юпитер — бог обмана,И Доминик в крови под сводом Ватикана —Все угрожают вам! Народы всей земли,Вы прокляты! В раю — одни лишь короли.Что им, избранникам, до всех житейских громов?Глаза презреннейших придворных астрономовНа пышных лжесветил всегда возведены.Довольны короли судьбой своей. Их сны,Их пробуждения, их ложа, их забавы,Кареты их, дворцы и троны их — кровавы.От них — война. Купил священника тиран.Талмуд не менее мне мерзок, чем коран,В провинцию свою ты, цезарь-победитель,Сегодня превратил небесную обитель.Лойола гнет народ, но сильным мира льстит;Факир жестокосерд, и бонзы гнусен вид.Распятье — меч в руке у Юлия Второго.Кайафа, в чьей душе кипенье ада злого,Готов истолковать нам Моисея так,Как это выгодно Тиберию. О, мрак,Плач, крики, кровь и пот, мир изнемогший, темный,Тьма неба, скрытого анафемой огромной.

Любовь и ненависть караются. Как быть?За то, что родились, за то, что смели жить,Вы, люди, прокляты! Вы платитесь за это.Средь грозной ночи сам я не найду ответа.

К чему бросать свой лот в безмерность? Надо мнойЛазурный небосвод стал бездною ночной.Все, что пришло, уйдет. Лишь скорбь не исчезает.

О, где ж — я спрашивал — надежда обитает?Порой казалось мне: народы-беднякиБлагословляющей все ж видят тень руки,И что-то все же есть спасительное где-то…И вот над страждущим увидел луч я света,И поглядел я ввысь и понял: луч тот несСкиталец благостный, таинственный, — Христос!

Чист взор младенческий, смеется ротик алый.С незримым ангелом дружит ребенок малый.О, тайна: он ни в чем еще не виноват!Все, что избранники здесь на земле творят,Не стоит и одной возвышенной улыбкиМладенца этого. Дивится он из зыбкиНа все и любит всех. Ни пятнышка на нем,И этой ясностью затмил он все кругом.Он чистой свежестью нам жажду утоляет,И рубит все узлы, и жар наш утишает.Глаза прекрасные лазурностью полны.Из эмпирея к нам, из дивной глубиныЯвляется дитя. Когда б заговорило,Могло б по именам назвать нам все светила.И, глядя на дитя, мы на себя глядим,Задумчиво себя мы сравниваем с ним,И всех умнее тот, кто, вспомнив прегрешенья,Перед невинностью склонившись на колени,Захочет всей душой, всем сердцем одного —Чтоб это нежное дышало существо.Ему все сущее внимает. Шлет укорыОно порой тому, что тешит наши взоры,И даже небесам, коль тьма в них все же есть,И даже святости, поддавшейся на лесть.Ребенок чист. Пред ним не вправе быть мы злыми.Лепечет нежно он. Но криками своимиМы песнь его глушим. Во мглу мирских смерчейВмешал он свой зефир. Хватило бы лучейЕго сиянию, чтоб укротить сердца нам,Но мы кичливы, злы, и нет конца обманам;Мы не стесняемся невинности святой.И все же на земле не кончен век златой —Прекрасная пора, век Реи и Сатурна:Есть детство все-таки, хоть и грохочут бурноВ своем неистовстве железные века,И беспощаден меч, и цепь еще крепка.

Вы — радость, между нас блуждающая, дети.Растите счастливо, резвясь на этом свете!Венчает слабость вас трепещущим венцом.Для вас — весна! Без вас и день бы не был днем.Так пойте! Но судьбе порой как будто жалко,Что угрожает вам земная эта свалка,И вот, чтоб избежать лишений и обид,С благоуханием цветов душа летитОбратно в небеса, в лазурный свод бездонный.Когда безвременно умрет новорожденный,Природа в трауре — скорбит она по дням,Которые прожить предназначалось вам.И зори ясные тогда роняют слезы:Вас к братьям-ангелам вернули сестры-розы.Не только в саване крыло заключено,Но и в пеленках есть младенческих оно!И это в сущности совсем одно и то же.О нежные друзья, взлетите ввысь, но все жеОстаньтесь! И тюрьма, ниспосланная нам,По вашей милости да превратится в храм!Подайте нам пример: молитесь и любите,Невинно веруйте, без ярости живите…Душа несчастная, что сделала ты с той —О милостивый бог! — великой чистотой,В которую была облачена от века?

Судья на возвышении. Приговоренный, связанный веревками. Палач с топором в руках. В глубине — толпа.