Варвара Вольтман-Спасская - В кольце

Кони Клодта («На тревожном небосклоне…»)

На тревожном небосклонеЛипы светлые в цвету.Где ж теперь вы, наши кони,Кони Клодта на мосту?

Помню, блеск живой и влажный,Кожи трепет огневой…Где вы, четверо отважных, —Не укрыты ль под землёй?

Или там, в палящем пепле,Заметая смелый след,Гривы бронзовые треплетВихрь сражений и побед?

Не в рядах ли наших танковСказочный ваятель КлодтВас от берегов ФонтанкиРейн форсировать пошлёт?

Но бессмертно совершенство —В том, задуманном годуНа гранитный постамент свойСнова статуи взойдут.

И к узорчатой оградеНа заре счастливых днейЯ опять приду погладитьНаших трепетных коней.

Огородницы

К нам капуста забежала в сад —Вон, стоит на толстой крепкой ножке.Франтоватый, завитой салатВ пары встал вдоль солнечной дорожки.

Лук зелёный тянется стрелой,Налилась, как яблоко, редиска,И укроп над репкой молодойРаскрывает зонтик золотистый.

Усиками шевелит горох,Он всё тот же, как бывало в детстве.Вот наш ленинградский огород,А Нева и сфинксы — по соседству.

Отпускник, весёлый лейтенант,Выйдя на трамвайную площадку,Улыбнётся и помашет нам —Мы в саду работаем так жадно.

Если же он спрыгнет на ходу,Не дождавшись близкой остановки.Я ему на грядке той найдуСамую хорошую морковку.

Он морковку с хрустом погрызётИ расскажет после, там, на фронте:— Ленинградки наши огородПосадили у Невы, напротив!

Осень

Дочери

На цыпочки кленовый листПривстал и кружится,И звёзды хрупкие зажглисьНа белой лужице.

От пушек, стонущих порой,Наш дом качается,Но как всегда твоей игройМой день кончается.

Из окон тихо пролиласьСоната Лунная…И Левитан прочёл приказВойскам Федюнинским.

На балконе

Я помню отлично — на этом балконеСтарушка сидела в качалке плетёной.Сверкали на солнце весёлые спицы.Внучатам вязала она рукавицы.И вился по стенке горошек капризный,А кот ярко-рыжий гулял по карнизам,Как франт, шевелил золотыми усами,Любуясь летающими голубями.Но фронт приближался. Ощерившись грозно,Фасад приютил пулемётные гнёзда,

И плотно закрыты балконные двери,А в смерть той старушки не хочется верить.Фантазия, верно, простится поэту:Мне кажется, там она, в комнатке этой,За тусклым оконцем с фанерной заплатой,И что-нибудь тёплое вяжет солдатам.Блестят при коптилке проворные спицы,И кот ещё жив тот, ведь может случиться!Она свой паёк с ним, наверное, делит,И спит он в ногах у неё на постели.

Но снова, окутан оранжевой дымкой,Собор наш снимает свою невидимку,И всходят на мост наши Клодтовы кони,Распахнута дверь на знакомом балконе.И вышла старушка с работой под мышкой,Седая совсем, точно белая мышка.Садится в качалку — и та уцелела!А кот ярко-рыжий скучает без дела:Ещё не сверкает в полёте фигурномНад улицей мирной серебряный турман.

Салют

О первый взрыв салюта над Невой!Среди толпы стоят у сфинксов двое:Один из них незрячий, а другойОглох, контуженый на поле боя.

Над нами залпы щёлкают бичом,И всё дрожит от музыки и света.Зелёные и красные ракетыПавлиньим распускаются хвостом.

То корабли военные, линкорыПалят в честь нас и в честь самих себя.Свою победу торжествует город,И не снаряды в воздухе свистят.

Нет, мир вокруг такой прекрасный, звонкий,Что хочется нам каждого обнять…А дети на руках, раскрыв глазёнки,Огни ракет пытаются поймать.

Казалось, ёлка в новогодних блёсткахПовисла над ликующей рекой…Так в эту ночь слепой — увидел звёзды,И гимн победе услыхал глухой.

Цикл «Полярная звезда. Триолеты» (1941–1964)

I

Содержание и форма

Я смею думать, что он кстати,Давно написанный дневник.Ещё порой земля в раскатеТревог и бурь. Дневник мой кстати:Он в настоящее проник,В нём предсказанье о закатеВсего, что против нас… Не кстати льОтредактировать дневник?

Как рондо в музыке, повторВ коротком чётком триолете.Как шапка броская в газете,Умело выбранный повторШтрихи важнейшие отметит.Но с формой я вступаю в спор,Обыгрывая свой повторВ мной обновлённом триолете.

Ночь на 22-е июня

1. «Сирень цвела, изнемогая…»

Сирень цвела, изнемогаяОт изобилия цветов.Такая свежая, густая,Сирень цвела, изнемогаяОт счастья, что она такая,Что ты сорвать её готов.Сирень цвела, изнемогаяОт запаха своих цветов.

2. «И кто-то ночью целовался…»

И кто-то ночью целовался —Закончили десятый класс!И белой ночи свет не гас,Пока ты с кем-то целовался…На всех углах — круженье вальса,И в каждом доме — тот же вальс.И каждый с кем-то целовался —Закончили десятый класс!

3. «Но не было её короче…»

Но не было её короче,Июньской ночи над НевойПод позолоченной иглой.Да, не было её короче,Последней этой мирной ночи.На утро — отнят наш покой…И счастья не было корочеТой белой ночи над Невой!

Полярная звезда

Горит полярная звездаТам, высоко, на прежнем месте.Читают скорбные известья.Горит Полярная звезда.По ней мы путь найдём всегда —Он сердцу русскому известен.Моя Полярная звезда,Сверкай, гори на том же месте!

Остаёмся на зимовку

А дочку я не отпускаю.Разлуки не переживу.Ошибка ль это роковая,Что я тебя не отпускаю?Ещё мы ходим на НевуГулять. И, камешки бросая,Смеёшься ты… Не отпускаюТебя, хоть всё переживу.

В кольце

Как девичья коса, отрезанПоследний путь, и мы в кольце.Но в Смольном рассуждают трезво:Трамплин к победе не отрезан.И даже бабушка в чепцеНе мыслит о другом конце —Бой, только бой! Хоть путь отрезан,Мы в крепости, а не в кольце.

Горят склады

Как чёрен дым от рафинада.Мы гневно смотрим на беду.Так только может быть в аду,Чтоб тлели груды рафинада.Не сам ли чёрт приполз из адаПоджечь Бадаевские склады?Мы проживём без рафинадаИ стойко смотрим на беду.

Бумажные кресты

Намёк наивный на спасенье —На стёклах белые кресты!Со смертью мы теперь на «ты».Намёк наивный на спасенье…Среди вечерней темнотыОни — как кладбища виденье,Не приносящие спасеньяНа окнах белые кресты.

Машины в очках