Рабиндранат Тагор - ...Это не сон! (сборник)
– Вы правы, тетя, люди не знают друг друга. Даже себя не каждый может понять до конца. Но разве вы сами, в душе презирая невестку, никогда не хотели, чтобы эта коварная женщина пленила вашего сынка? Признайтесь…
– Негодяйка! – вспыхнула Раджлокхи. – Как смеешь ты оскорблять чувства матери! Как язык у тебя не отвалится!
– Мы, женщины, – порода лицемерная, – спокойно продолжала Бинодини. – Я и не подозревала, сколько во мне коварства, зато это очень хорошо известно вам! Если бы мы обе с вами не хитрили, ничего бы не случилось. Я расставила ловушку сознательно и в то же время невольно. Точно так поступаете и вы. Все мы коварны. Таковы женщины!
Задыхаясь от гнева, Раджлокхи бросилась вон из кладовой. Бинодини осталась одна, глаза ее горели лихорадочным блеском.
Закончив утренние хлопоты по хозяйству, Раджлокхи послала за сыном. Мохендро догадался, что мать хочет поговорить с ним о том, что произошло. После письма Бинодини на душе у него было неспокойно. Его взволнованное сердце вопреки всему продолжало тянуться к ней. Поэтому Мохендро и не хотелось говорить с матерью. Он чувствовал, что не выдержит, если она начнет упрекать его, и выскажет все, что накопилось у него на сердце. А это, разумеется, к добру не приведет. Какое-то время ему надо было побыть одному и вне дома, чтобы все хорошенько продумать.
– Передай госпоже, – сказал он слуге, который пришел за ним, – что я очень занят и yxoжy сейчас в колледж. Как только вернусь, непременно зайду к ней.
И, словно спасающийся бегством напроказивший мальчишка, Мохендро торопливо оделся и выбежал из дому без завтрака, позабыв даже о злополучном письме Бинодини, которое он перечитывал столько раз.
Прошел ливень, но небо оставалось пасмурным. Бинодини снедало чувство раздражения. Обычно, когда у нее бывало скверно на душе, она находила утешение в работе. Так и сегодня: собрав все новое белье, Бинодини принялась делать на нем метки. В спальне, куда она пришла за бельем, она столкнулась с расстроенной Ашей, и настроение у нее окончательно испортилось. «Все равно все считают меня преступницей, – думала она, – зачем же невинно страдать? Надо насладиться преступлением».
На улице опять заморосил дождь. Бинодини сидела на полу перед грудой белья. Кхеми подавала ей вещь за вещью, а она чернилами ставила метку.
Неожиданно дверь распахнулась, и в комнату вошел Мохендро. Кхеми бросила работу и, натянув на голову покрывало, выбежала вон.
Бинодини вскочила, уронив белье на пол.
– Уходи, уходи из моей комнаты!
– Почему? Что я сделал? – спросил Мохендро.
– Что сделал? Жалкий трус! Разве ты в состоянии что-нибудь сделать? Ты не умеешь ни любить, ни следовать своему долгу! Ты только позоришь меня!
– Ты хочешь сказать, что я не люблю тебя?
– Вот именно. Все ты делаешь украдкой, прячась, словно вор. Я не люблю тебя и презираю… Уходи…
– Ты презираешь меня, Бинод?! – воскликнул Мохендро в отчаянии.
– Да, презираю!
– Настало время искупления, Бинод! Говори – пойдешь ты за мной, если я брошу все и уйду из дома?
Мохендро с силой сжал руки молодой женщины и притянул ее к себе.
– Оставь, мне больно!
– Пусть! Отвечай: пойдешь?
– Нет, нет! Ни за что!
– Но ты сама привела меня к гибели и теперь не смеешь покинуть меня! Ты должна уйти со мной, – говорил Мохендро, прижимая к груди молодую женщину. – Даже презрением ты меня не оттолкнешь. Я тебя заставлю полюбить меня!
Бинодини с трудом высвободилась из его объятий.
– Ты сама зажгла огонь, – продолжал Мохендро, – и теперь уже не можешь ни погасить его, ни скрыться! – Он говорил все громче и громче. – Ты говоришь, что это игра, пусть так. Но тебе из этой игры уже не выйти. Теперь у нас одна судьба!
– Мохим, что ты тут делаешь? – послышался голос Раджлокхи. Мохендро перевел безумный взгляд на мать, появившуюся на пороге, затем снова обратился к Бинодини.
– Я брошу все! – воскликнул он. – Скажи, Бинод, ты уйдешь со мной?
Бинодини взглянула в разгневанное лицо Раджлокхи, затем взяла Мохендро за руку и спокойно сказала:
– Да!
– Потерпи еще день, – говорил Мохендро. – Завтра мы покинем этот дом, и никто нас не разлучит!
Он быстро вышел из комнаты.
– Госпожа, – заглянул в комнату прачка, – я не могу больше ждать. Если сегодня вам некогда, я приду за бельем завтра.
– Госпожа, – появилась в дверях Кхеми, – конюх говорит, что корм для лошадей кончился.
В обязанности Бинодини входило выдавать конюху на неделю корма для лошадей, и она всегда из окна наблюдала за тем, как их кормили.
– Госпожа, Джаду-носильщик поссорился с домоуправляющим Шадхучороном, – сообщил слуга Гопал. – Он говорит, что оставит работу, как только ему оплатят счет на керосин и выдадут жалованье.
Жизнь в доме продолжала идти своим чередом.
Глава 35
Накануне выпускных экзаменов Бихари неожиданно бросил медицинский колледж, в котором учился.
– Прежде чем заботиться о здоровье других, – говорил он всем, кого удивлял его поступок, – надо подумать о своем.
Бихари был очень деятелен по своей натуре. Он не стремился ни к наживе, ни к славе, на жизнь ему тоже не нужно было зарабатывать, но сидеть сложа руки он не мог.
В Шибопуре Бихари изучал инженерное дело. После того же как любопытство его было удовлетворено и он приобрел знания, которые считал нужными для себя, Бихари поступил в медицинский колледж.
Мохендро уже учился там и был на курс старше его. Своей дружбой они прославились среди бенгальских студентов, которые в шутку прозвали их сиамскими близнецами. В прошлом году Мохендро провалился на экзаменах, и друзья оказались на одном курсе.
Когда они неожиданно поссорились, все, кому была известна их дружба, не знали, что и думать.
Бихари избегал появляться там, где можно было встретить Мохендро.
Приближались экзамены. Все были уверены, что Бихари их блестяще выдержит и получит звание и награду, но он неожиданно ушел из колледжа.
В хижине, рядом с его домом, жил бедный брахман Раджендро Чоккроборти; он работал наборщиком и получал двенадцать рупий в месяц.
– Пусть твой сын живет у меня, – предложил ему Бихари, – я сам буду учить его.
Брахман очень обрадовался и с радостью доверил восьмилетнего Бошонто молодому человеку.
Бихари обучал мальчика по системе, которую сам придумал.
– До десяти лет я не буду заставлять его читать, – говорил он, – пусть все заучивает на слух.
Бихари играл с мальчиком, они вместе посещали музей, зоопарк в Алипуре, ботанический сад. Бихари обучал мальчика английскому, истории, проверял и развивал его сообразительность. На все это у Бихари уходило много времени, для себя у него не оставалось ни минуты свободной.
В тот день с самого утра начался ливень и нельзя было выйти на улицу. К полудню дождь прекратился, а затем полил с новой силой. Бихари зажег свет в большой комнате своего двухэтажного дома и занялся с Бошонто новой игрой.
– Бошонто, – говорил он, – скажи быстро, сколько балок на потолке, только не считай!
– Двадцать, – ответил мальчик.
– Неверно! Восемнадцать!
Указав на жалюзи, Бихари тут же поднимал их и спрашивал:
– Сколько дощечек?
– Шесть!
– Правильно!
– Какой длины эта скамейка? Сколько весит эта книга? – Подобными вопросами Бихари тренировал наблюдательность воспитанника.
– Господин, – доложил вошедший в комнату слуга, – там какая-то женщина…
Он не успел договорить, как в комнату вошла Бинодини.
– Что-нибудь случилось? – удивился Бихари.
– Есть у вас в доме кто-нибудь из родственниц? – не отвечая на его вопрос, спросила Бинодини.
– Никого из женщин! У меня есть тетя, но она живет в нашем деревенском домике.
– Отвезите меня к ней.
– В качестве кого?
– Как служанку. Я буду вести там хозяйство.
– Тетя удивится, она не жаловалась мне на недостаток служанок. Но сначала я должен знать, почему вам в голову пришла такая фантазия. Иди спать, Бошонто.
– От меня вы узнаете лишь то, что произошло, – сказала Бинодини, когда мальчик вышел. – А внутренний смысл этого вам все равно не понять.
– Это уже моя забота.
– Хорошо, понимайте как знаете. Мохендро влюблен в меня.
– Это не новость и не такое уж радостное известие, чтобы я жаждал услыхать его еще раз.
– Я согласна с вами. Поэтому и пришла искать у вас приюта.
– Согласны? А кто навлек беду? – воскликнул Бихари. – Разве не вы толкнули Мохендро на этот путь?
– Я! – ответила Бинодини. – Не буду скрывать от вас, я виновата во всем. Плохая я или хорошая, но хоть вы попытайтесь понять, что творится у меня в душе… Я подожгла дом Мохендро огнем, который пылал в моей груди. Какое-то время мне казалось, что я люблю его. Но это была ошибка.
– Разве, полюбив, обязательно устраивать пожар?
– Это, наверное, цитата из ваших шастр[36]! – заметила Бинодини. – Но сейчас мне не до них. Оставьте свои книги и, как всевышний, загляните в мое сердце. Я не скрою от вас ничего.
