Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт
1916. Август
Им. Бельск
Эпиграмма Ингрид
Как некогда Балькис стремилась к Соломону,Я к Эрику неслась на парусах души.Я видела во сне полярную коронуИ ледяной дворец, и музыку тиши.Я слушала, дрожа, предчувствием томима,Предчувствием того, что вечно буду с ним.И вот сбылся мой сон: я королем любима!И стала я его! и стал король моим!О, как же мне воспеть венец моих стремлений,Венец любви моей и торжества венец?Я славлю царство льда, фиордов и оленей.Любовник мой! мой брат! товарищ и отец!Я славлю белый край, в котором ты королишь,И подношу я в дар тебе свою страну,Молю тебя, как ты один лишь небо молишь:Владей мной целиком! люби меня одну!Рабою припаду к блистательному трону, —Целуй меня иль бей! ласкай иль задуши!Подобна я Балькис, как Эрик — Соломону,Душа моей мечты! мечта моей души!
1916. Август
Им. Бельск
Северный триолет
Что Эрик Ингрид подарил?Себя, свою любовь и Север.Что помечталось королеве,Все Эрик Ингрид подарил.И часто в рубке у перилНад морем чей-то голос девийЯ слышу: «Он ей подарилСебя, любовь свою и Север».
1916. Август
Им. Бельск
Поэза о вальдшнепе и зайчике
Синеглазый вальдшнеп и веселый зайчик, Маленький кусайчик,Весело играя, бегали в столовой, Гас закат лиловый.Вальдшнеп длинноклювый зайчикова цвета Сожалел, что летоОн уже отбегал, бегая, отлетил, Милую не встретил…А лукавый зайчик, шерсткою как вальдшнеп, Думал, что-то дальшеОсенью-зимою будет с ним такое: Жизнь или жаркое…Но в дверях столовой, на ковровом тигре Появилась Ингрид,И ее любимцы, и ее питомцы Вновь познали солнце!И легко подпрыгнув, бросился к ней зайчик, Ласковый кусайчик,А за ним и вальдшнеп поспешил к хозяйке На спине у зайки…
1916. Август
Им. Бельск
Поэза рыбной ловли
И крапчатых форелек, и пильчатых стерлядокНа удочку искусно вылавливать привыкла Королева Миррэльская.И до луны июльской, сообщницы загадок,Когда ее сиянье острит у кедра игры, Веслит лодка карельская.В невинном развлеченьи так много чарованья,Так много ожиданья и острых ощущений, — Хорошо ей под струями…И до заката солнца в озаренном молчаньиСидит она на лодке в бездумном упоеньи, Рыбной ловлей волнуема…Лишь поплавок сапфирный, стерлядкою влекомый,Молниеносно канет во влагу малахита, Загорится красавица.О, эти ощущенья ей хорошо знакомы!И с рыбою ведерко луною все облито, Королеве такой нравится.Любовно фаворитка головку на колениЦарице наклонила, легка, как балерина, Королеве сочувствуя…
И обе — в чарованьи, и обе, — в легкой лени:И Ингрид-королева, и фрейлина Эльгрина,Девушка алоустая.
1916. Август
Им. Бельск
Рябиновая поэза
Из октябрьской рябины Ингрид варит варенье.Под осенних туманов сталь — седое куреньеИ под Эрика шепот, точно гул голубиный… Никому не позволит Ей помочь королева.Оттого и варенье слаще грёзонапева…Всех улыбкой малинит, всех глазами фиолит… (Не варенье, а Ингрид!..) А у Ингрид варенье —Не варенье, а греза и восторг вдохновенья!При дворе — лотерея, и его можно выиграть… А воздушные слойки Из рябиновых ягодПеред этим шедевром посрамленными лягут.Поварихи вселенной, — перед ней судомойки… А ликеры рябиньи Выделки королевьей!Это — аэропланы! это — вальсы деревьев!Это — арфа Эола и смычок Паганини! Всем сластям и напиткам Прорябиненным — слава!Ингрид ало смеется и смакует лукавоСвой ликер несравненный, что наструен с избытком.
1916. Август
Им. Бельск
Поэза маленького преувеличения
Луна чуть звякала, А Ингрид плакала:Ей нездоровилось. Душа болела. Близка истерика… Нет дома Эрика…Кровь гордогневная в щеках алела.
О, совершенное И неизменноеБлаженство тленное планеты этой! Не плачь же, гордая, Будь в горе твердая,На одиночество свое не сетуй.
Есть тайны в жизни, — И как их выяснить?…Ведь не попался король в измене! Но возмутительно, Но оскорбительно,Что разогнул он на миг колени!
Что миги краткие Не пьет он сладкиеУста любимые, уйдя куда-то!.. Что есть биение В разъединенииЧто — пусть мгновение! — но вот одна ты!
А жизнь поэзилась: Ей с детства грезиласьЛюбовь бессмертная: быть вместе вечно. Да, в разлучении Всегда мучение…О, я сочувствую тебе сердечно!
1916. Август
Им. Беяьск
Тихая поэза
«Мне хочется тихого-тихого вечера, — Королева сказала:— Уйти подальше от искалеченного Людного зала…
Мне так надоела свита льстивая, Подлая свита.Я, королева благочестивая, Мечтой овита.
Мне даже король со своим величием Нередко в тягость.О, если б упиться могла безразличием, Была бы радость…
Лишь ты, Эльгрина моя любимая, Моя Эльгрина,Поймешь страданье неуловимое, Взор не отринув…
И что-то потеряно, что-то встречено, И что-то сломала…И даже… самого тихого вечера Тиха тишь мало!..»
1916. Август
Им. Бельск
Поэза без слов
Съёженная рябина ржаво-красного тона…Пальчиками голубика с нежной фиолью налета… И ворожба болота… И колдовство затона… И немота полета… И крутизна уклона.Мыши летучей, карей… Месяца позолота…
А вдалеке — две скрипки, арфы и виолончели,И долгота антрактов, и в долготе окарины, Трели любви соловьиной, Палевые качели, Pas голубой балерины, Призраки БотичеллиИ нагота сплетенных Ингрид и фейной Эльгрины.
1916. Август
Им. Бельск
Письмо Эльгрине и от нее
Эльгрина уехала в гостиК подружке своей в Копенгаген, —И что на словах раньше было,Отныне уже на бумаге…И в чарах изысканной злостиИ ревности пишет ей Стэрлинг:— А если бы я полюбилаПалана не меньше, чем стерлядь?
А если бы я целовалаФиалки не меньше пионов?А если бы я тяготелаК искусству — ты слышишь? — шпионов?Не créme dmaies lilas, а — oporto,А если бы я свое телоЛелеяла только для черта?!..
И то ли поет окарина,И то ли летает сильфида,И то ли у датского порта —Конверт, а в конверте — обида.Смеясь отвечает Эльгрина:«Целуй, если хочешь, пионы,И пей, если хочешь, oportoИ даже попробуй в шпионы…
Послушай, но это забавно,Немножко смешно и наивно,Но все-таки, о дорогая! —Так дивно! так дивно! так дивно!Так будь же всегда своенравна,Моя голубая голубка,Но чтобы не смела другаяПознать тебя страстно и глубко…»
1916. Август
