Борис Корнилов - Стихотворения. Поэмы

< 1935>

«Яхта шла молодая, косая…»

Яхта шла молодая, косая,серебристая вся от света —гнутым парусом срезаятонкий слой голубого ветра.В ноздри дунул соленый запах —пахло островом, морем, Лахтой…На шести своих тонких лапахшли шестерки вровень с яхтой.Не хватало весел и лодок —с вышек прыгали прямо в воду,острой ласточкой пролетаянад зелеными островами,и дрожала вода золотая,вся исколотая прыгунами.Задыхаясь и завывая,к стадиону летели трамваи,все от фабрик и от заводовк  стадиону, где легкий отдых.К стадиону, где каждый стайер.Каждый спринтер —   литейщик, слесарь.Пролетает, как в птичьей стае,своего не чувствуя веса.И трамваи у стадионавстанут враз.Их трясет лихорадка.Их маршруты: Труд — Оборона, —наверху обозначены кратко.Мы маршрут и без этого знали,мы сдаем нашей силы пробу,и прибывшие парни снялизаводскую, черную робу.Вот вам классовый ветра анализ,наша легкая сила живая,снова девушки засмеялись,рыбьей стайкою проплывая.Солнце пышет веселым жаром,покрывая плечи загаром,похваляясь плеч желтизною(то ли будет через неделю),я почувствую, что весноюгода на три я молодею.Пойте песню.Она простая.Пойте хором и под гитару.Пусть идет она, вырастая,к стадиону,к реке,к загару.Пусть поет ее, проплываямимо берега,мимо парка,вся скользящая,вся живая,вся оранжевая байдарка.

<1935>

«Спичка отгорела и погасла…»

Спичка отгорела и погасла —Мы не прикурили от нее,А луна — сияющее масло —Уходила тихо в бытие.И тогда, протягивая руку,Думая о бедном, о своем,Полюбил я горькую разлуку,Без которой мы не проживем.Будем помнить грохот на вокзале,Беспокойный,Тягостный вокзал.Что сказали,Что недосказали,Потому что поезд побежал.Все уедем в пропасть голубую.Скажут будущие: молод был,Девушку веселую, любую,Как реку весеннюю любил…Унесет онаИ укачает,И у ней ни ярости, ни зла,А впадая в океан, не чает,Что меня с собою унесла.Вот и всё.Когда вы уезжали,Я подумал,Только не сказал,О реке подумал,О вокзале,О земле, похожей на вокзал.

<1935>

У меня была невеста

У меня была невеста,Белокрылая жена.К сожаленью, неизвестно,Где скитается она:То ли в море,То ли в поле,То ли в боевом дыму, —Ничего не знаю болеИ тоскую потому.Ты кого нашла, невеста,Песней чистою звеня,Задушевная, заместоНевеселого меня?Ты кого поцеловалаУ Дуная,У Оки,У причала,У обвала,У обрыва,У реки?Он какого будет роста,Сколько лет ему весной,Подойдет ли прямо, простоПоздороваться со мной!Подойдет —Тогда, конечно,Получай, дружок, зарок:Я скажу чистосердечно,Чтобы он тебя берег,Чтобы ты не знала горя,Альпинистка — на горе,Комсомолка — где-то в мореИли, может, в Бухаре.

<1935>

Сын

Только голос вечером услышал,молодой, веселый, золотой,ошалелый, выбежал — не вышел —побежал за песенкой за той.Тосковать, любимая, не стану —до чего кокетливая ты,босоногая,по сарафанукрасным нарисованы цветы.Я и сам одетый был фасонно:галифе парадные,ремни,я начистил сапоги до звона,новые,шевровые они.Ну, гуляли…Ну, поговорили, —по реке темнее и темней, —и уху на первое варилимы из красноперых окуней.Я от вас, товарищей, не скрою:нет вкусней по родине по всейжаренных в сметане —на второе —неуклюжих, пышных карасей.Я тогда у этого привалаподарил на платье кумачу.И на третье так поцеловала —никаких компотов не хочу.Остальное молодым известно,это было ночью, на реке,птицы говорили интереснона своем забавном языке.Скоро он заплачет, милый,   звонко,падая в пушистую траву.Будет он похожий на соменка,я его Семеном назову.Попрошу чужим не прикасаться,побраню его и похвалю,выращу здорового красавца,в летчики его определю.Постарею, может, поседею,упаду в тяжелый, вечный сон,но надежду все-таки имею,что меня не позабудет он.

<1935>

Красная Поляна

А склон у горыледниками расшит,внизу, под горою,сосна и самшит,река прорычала медведем,и где-то внизу пробегают леса,и скоро, наверное, мы(в полчаса)до Красной Поляны доедем.И облако в гору гремит, как прибой,и песня со мной молодая.Мы бегаем,воздух такой голубой,высокогорный глотая,звенящему солнцупоем дифирамб,и лесу, и морю, недаром —мы плаваем в море,идем по горам,покрытые синим загаром.Пойдем,мимоходом с тобой говоря,что наши и лес,и река,и моря,и горы до самой вершины,что наши на эту планету права,уверены — это не только слова,конечно — ненарушимы.Но скоро стемнеет —поедем домойпо берегу Черного моря, —обрызганы пылью смешной, водяной,не зная ни скорби, ни горя.И плавай, и радуйся, и хохочи,и плечи твои загорели —поет (комсомолка, наверно) в ночи:«Люблю, приходи поскорее».Поет про любовную муку-беду,что милый — изменник и шалый, —мне жалко певунью:пожалуй, приду,вдвоем веселее, пожалуй.

<1935>

«Мы, маленькие, все-таки сумели…»

Люблю свою бедную землю,

Потому что иной не видал.

Мы, маленькие, все-таки сумели,и вышли из тяжёлых подземелийвот в эту голубую красоту.И ласточки и голуби поют там,а песня непонятна и легка —хозяюшка, наверно, для уютанам небольшие стелет облака.Мы разбираемся в ее законе —она для нас планеты нашей треть,где девушкии дерево и кони,предоставляет сразу осмотреть.И бережно спускает на равнину,которую я все же не покину,не изменю ни лесу, ни траве,хотя земля по-прежнему сурова,хотя красиво облака сырогоеще роса горит на голове.Знать, потому, что весело доныне,привык я просыпаться поутру.На этой мягкой, ласковой равнинея облако, не мешкая, сотру.Знать, потому, что я хочу учиться,как на траве пушистые лежатворчливые медведи и волчицы,А я люблю волчат и медвежат.Я радуюсь — мне весело и любо,что навсегда я все-таки земной,и что моя зазноба и голубаопять гуляет вечером со мной.

10 августа 1935

Собака

Я крадусь,мне б до конца прокрасться,сняв подкованные сапоги,и собака черного окрасау моей сопутствует ноги.Мы идем с тобой, собака, прямов этом мире,полном тишины, —только пасть, раскрытая как яма,зубы, как ножи, обнажены.Мне товарищ этот без обмана —он застыл, и я тогда стою:злая осторожность доберманадо конца похожа на мою.Он врага почуял.Тихой сапойВраг идет,длинна его рука,и когда товарищ двинет лапой,я его спускаю с поводка.Не уйти тогда тому,не скрытьсяи нигде не спрятаться,поверь, —упадети пискнет, словно крыса:побеждает зверяумный зверь.Пес умен,силен,огромен,жарок…Вот они —под пули побегут.Сколько доберманов и овчарокнам границу нашу берегут?Сколько их,прекрасных и отличных?Это верный боевой отряд.Вам о псерасскажет пограничник,как о человеке говорят.Вдруг война,с погибелью,с тоскою,посылает пулю нам свою, —и, хватаясь за ветер рукою,я от пули упаду в бою.И кавалерийские фанфарывдруг запели около меня…Знаю я — собаки-санитарывызволят меня из-под огня.Добрый доктор рану перевяжет,впрыснута для сердца камфара.«Поправляйтесь, мой милейший», —скажет,и другого вносят фельдшера.Через месяц я пройдусь, хромая,полюбуюсь на сиянье дня,и собака, словно понимая,поглядит с любовью на меня.Погуляю,силы все потрачуи устану —сяду на траве, —улыбнусь,а может быть, заплачуи поглажу пса по голове.

<1936>