Вячеслав Ладогин - Бульварный роман. Исповедь алкоголика (сборник)

13(14)

Зато вилял хвостом как кабыздох.С любовью лечь к твоим ногам стараясьКогда он лег, то видимо засохИ я засохну скоро, повторяясьЗа Пушкиным. Лишь ножки той следокЛежит в песке пугливо озираясьКто из поэтов рядом. Ах, дружок,Как жаль, что я в следах не разбираюсь —Могу я перепутать крой, размер,И вместо Золушки поймать баб ежкуМогу, за музой повернув на стежку,Столкнуться со страшнейшей из химерНе твой бы след, я б заплутал и сдох,Прости, что этот стих был прост, как чох.

1(14)

За то вилял хвостом как кабызхдохТравил баланду врал и унижался,Через себя шагал как через ровВнизу с рогами кто – то мне казалсяИ говорил шершаво – будь здоровИ лип ко мне, а я его боялся,Бил веткой весь в крови от комаровА он был здесь, и надо всем смеялся,И развернулся я к нему лицомИ оказался странным пришлецомВ коралловых и жутковатых сгустках.Разломы их сияли как гранит,Водой облитый, иль гранат, чей видМулен и руж, эй, как это по – русски,Никак, я больше с вами не играю.Я со своим стихом дружа, пера я…

2(14)

Я со своим стихом дружа, пера я…Точней пираний, что у страшных птицЗовутся перьями, нарвал, рыдая,И сей букет несу для учениц —Обжор Орфея. Сердце. Часть втораяСтихов вторая книга. АустерлицМоих кошмаров, горнами играя,Сметает с крыш остатки черепиц,Эстонки пьют. И много пьют эстонцы.От этого страдает весь народИндейцы, говорят, глядят на солнцеИ не мигают, лишь откроют рот.А я, Щукарь, жид, Одиссей, циклоп,Из птиц надергал, на подушку чтоб.

3(14)

Из птиц надергал, на подушку чтоб.Кусачих перьев с мелкими зубами,Но не сожрут Александрийский столп,Но не сожрут они заката пламяОни сожрут лишь жирный горя горбИ будешь ты счастливыми глазамиСмотреть свой сон и будет сон твой добрИ начинен кружащимися снами,Снежинками волшебных фонарей,И сколько эти фонари не бейНа смену им другие уж блистаютЕсть чудеса, и снеги их не тают.Чтоб сердцу тайны снега поверяяТебе Морфей шептал кругом шныряя.

4(14)

Тебе Морфей шептал кругом шныряя.Всю ночь, но утро вышло как рука,Смахнуло щеткой звезды с верстакаИ дерева открылась твердь сырая.Смотри, Икар, судьбе не доверяяВзлетая ввысь прожег капрон сачкаИ что ж, что жизнь как утро короткаЗато она нисколько не земная,Зато она небесная моя,Как василек, подобен небу с виду,Растет, а глянь – ка внутрь, где глубь таяДуша цветка, небесная, ПелидуРавна, чей слышится Цирцее вздох.То стих один, то стих другой, прыг-скок.

5(14)

То стих один, то стих другой, прыг – скок.В прекрасном платье ты сегодня, Нина,За что ж с тобой любовник так жесток,Что яд тебе пророчит окарина?Банальность рифмы – бытия залогИли итог. Мой друг с хвостом павлинаСравнил измены женские (зевок)Писать корону, в общем – то, рутина.Ведь надо продохнуть ее насквозь,Так, чтобы все в груди не порвалосьВенок последний, а сонет лишь пятый.Свобода, как тринадцать начертаю.Устал, блин, как сказал мой соглядатайС тобою проводивши вечера я.

6(14)

С тобою проводивши вечера я.Не пил. Я завязал. То был приемЖелал поведать слишком обо всемИ, самому себе не доверяяВлез в шкуру алкаша, и так вдвоемМы с алкашем, друг другу помогаяВставать и падать, падая, встаемИ падаем опять, Москву ругая,Так зрелище засело у меня —По невскому два друга – матросняВ дым пьяные, и света не видалиА все идти друг другу помогалиТак шел и я – да мой двойник продрогУзнал себя получше: и как дог.

7(14)

Узнал себя получше: и как дог.Я горд собой, породистый паскудник,Поднявши морду вверх, как юный бог,Что только перестал носить подгузникВедь ваша форма – изобилья рогНаучный младший скажет мне сотрудникВот написал, и всем доволен лег.И сам себе играю сон, как грюндикИ бантик сам себе я подарил,И сам себе Месродий и КириллПридумал буквы заново, как великИ сам себе наоткрывал америк.Сам триумфатор, сам себе толпа яНесу сонеты, гордо выступая.

8(14)

Несу сонеты, гордо выступая.То самостью то самопалачем,А ты вдали трибунная, другаяЗнакомишься с веселым циркачемТак зрелище взахлеб переживая,Как будто нашу жизнь узнала в нем —Смотри, лечу я воздух ртом хватаяВсе обошлось, смотри, я молодцом.Расти детей, держи свою ты масть,А я – я постараюсь не упасть.Не пасть туда, откуда нет возврата,И не расслаблюсь – с видом акробатаЯ буду громко тявкать вниз, на грязьИ – мраморную шкурою лоснясь.

9(14)

И – мраморную шкурою лоснясь.Я буду жаждать шкурку от колбаски —Хотя на кой бы мне она сдаласьЗато я тайн не передам огласкеЗато душа, планетами искрясь,Уйдет к себе под занавес отмазки,Как русской прозы в серебро карасьСтиски цитая дома бев бумазкиКирпич!!! А цем доказес, коселек?Мои стихи Жеглов мне не подложит,Когда ему сам дьявол не поможет,Чтоб я в матроске скрасил вечерок.К мальцу в матроске пёс бежит сквозь грязьИ каплею слюны искрясь – искрясь.

10(14)

И каплею слюны искрясь – искрясь.Иссякла повесть русского разливаДа – с, музушка, конечно, говорливаНо есть предел всему. У слова частьЗначенье – участь. Участь речи – сбыться,А часть поэт – лежа поленитьсяИ почесаться, помурлыкать – ахКорону сделал я себе в стихах.Теперь сижу и тряпочкой шлифуюМою корону, милую такую,Конечно, потускнеет красота,Но внук посмотрит ради интересу,Как бегать нравилось за дедом бесу,Следы когтистых лап – мои лета.

11(14)

Следы когтистых лап – мои лета.Оттенки синяков – моя палитра,Дворы – мои любимые местаСпасала от судьбы меня молитваПросил я, но не пряника, кнута,И получал. Спина с кнутом – вся битваМоя, но я не обижался никогда,А верил в Бога, острого, как бритваИ Бог всегда нас слышит. Мы пьяны,Нам больно, мы уходим от женыМы презираем, любим и немеем,И высказать не слова не умеемБог говорит, давай, давай, вставай – ка.Куда ты в лужу наступил, зазнайка.

12(14)

Куда ты в лужу наступил, зазнайка.Сударыня, свинья найдет говна,Поверьте мне. Грохочет таратайка,И едет смерть моя пьяным – пьянаИз бани аллюмиенивая шайкаУ ней подмышкой с дыркой вместо днаБезлистый веник да махорки пайка.Вот вся и байка. Банька. На хрена?То масленница, братцы, нестируха,Грязнуха да сожжем ее скорей.У ней от уха вислого до ухаРот красный, как арбуз, гнилья гнилейОткрылся дорогих гостей встречай-каКричит убийце догу вдруг хозяйка.

13(14)

Кричит убийце догу вдруг хозяйка.Фас! Фас! Весны не будет на двореНо воробьев взлетит пушистых стайкаИ догони их по такой жареИх маленьких сердец углей горящих,Что рассыпают точки и тиреВ огромный мир из сирых тел лядащихИ не нуждаются в поводыре.Поэт родился. И поэт скончался.Закончен год и новый год началсяИ вылез лист и жить на свете сталНикто его весной великой тоюНе назовет пролезшей лимитоюЯ, Оля, пил, конечно не спроста.

14(14)

Я, Оля, пил, конечно не спроста.Хотел я умереть, и жить пытался.Ползла, дрожала, двигалась чертаК моим ногам, а я собой питалсяКогда осталось досчитать до стаИ умереть – вот тут я испугался.Воспользовался благостью ХристаИ выбрал жизнь – над чертом надругалсяИ плюнул в омерзительный пустойИ красный рот его своей слюнойНу, я пошел. Считаю завершеннойЯ исповедь мою луч с небосклонаПал. Кремль горит. Черт клялся, что он рокЗато вилял хвостом, как кабыздох.

М(14)

Зато вилял хвостом, как кабыздох.Я, со своим стихом дружа, пера яИз птиц надергал на подушку, чтобТебе Морфей тебе шептал вокруг шныряяТо стих один, то стих другой – прыг – скокС тобою проводивши вечера, яУзнал себя получше и, как догНесу сонеты гордо выступаяИ мраморною шкурою лоснясь,И каплею слюны искрясь – искрясь.Следы когтистых лап – мои летаКуда ты в лужу наступил, зазнайкаУбийце – догу говорит хозяйка.Я, Оля, пил, конечно, не спроста.

Венок магистралов

М

Я, Оля, пил, конечно неспростаЯ до Москвы не пил – хоть рядом пили,Меня ведь здесь в метро дубинкой били.И называли, Оля, лимита.

А жил я не за пазухой Христа,В чужой квартире. Из меня лепилиМужского Галатея. Те места,Что отличались, боги сохранили.

И здесь и в Петербурге я чужой.Как летчик самолета над тайгой,Как беженец столиц бомж – небожитель.И вот вхожу к тебе оправив китель

Прости, что этот стих был прост, как чох.Зато вилял хвостом, как кабыздох.

M(1)