Константин Случевский - Полное собрание стихотворений
Петр I на каналах
Как по шпилям, верхам, шатровым куполамЛетним утром огонь разгорался!Собирался царь Петр в самый мирный походИ с женой Катериной прощался:
«Будь здорова, жена! Не грусти, что одна;Много, видишь, каналов готово;Еду их осмотреть, чтоб работе спореть...Напиши, если что... Будь здорова!»
Глухо дебри лежат, над болотами спят...Много дела – да силы-то малы!Надо дебрь разбудить, чтоб ей тоже служить...Пусть, мол, глянут по дебри каналы!
Где в колесном возке, где на бодром конеЕдет царь вековыми лесами;Изучает страну, во всю ширь и длинуНаблюдает своими очами...
«Надо, надо взглянуть! Норовят все надуть!Может, даже совсем не копают?Поглядишь – простецы эти жмоты-купцы!А где страху им нет – надувают!»
День за ночью идет, потеряешь им счет,Если ехать судьба без дороги!Вот каналы пошли и блестят вдоль земли,А землянки людей что берлоги.
И куда ни взгляни, только щепки, да пни,Да отвалы идут земляные!Гонит царская мочь, гонит пролежни прочьСо здорового тела России.
Близок царь! Весть бежит! Привирает, мутитИ повсюду царя упреждает...Призадумался вор! Царь-то больно востер!Знаем, как, если нужно, кончает!
«Ой, уж как-то нам быть? Как нужде пособить?Ведь не вырыто нами и третиИз того, что должно?.. Умирать суждено...Стукнет, гикнет: «А нуте-ка, дети!»
Нет, родные, шабаш, чуть появится наш!Разве, братцы, на хитрость пуститься)Землю вырыть в длину, подогнать в ширину, —Остальное потом углубится!»
Собирался весь скоп. Повалил землекоп.Уж платили-то, знатно платили !И каналы прошли как им быть вдоль земли,Провели и воды напустили...
Яркий вечер горит, густо дебрь золотит,И у самой у крайней лопатыЦарь с дубинкой в руке, в распашном армяке,Поверяет работы и платы.
И как в небе заря – так лицо у царяВсе сияет! Он жалует смехом!И уж радостен он, и уж как подаренНеожиданным вовсе успехом!
А поодаль стоит молчаливый синклитХитрецов, мудрецов на захваты!«Уж вот на! Удалось! У Петра сорвалось!Не замай наших! Мы ли не хваты!»
Не пылать бы заре! Не блестеть бы воде!Не валиться бы на воду мошкам!Не казну б воровать, не Петра надувать,Не подменивать блюдо лукошком!
Головой царь поник... Потемнел его лик...Дума черная радость хоронит...«Отчего тут вода, – вздумал царь, – не туда,Куда надо бы ей, мошку гонит?»
По откосу долой сходит тяжкой стопойИ, к воде подошедши, нагнулся,И дубинку воткнул... Чуть конец затонул...Подождал это царь... Оглянулся!..
Ох! Не небу гореть! Не царю бы краснеть!Все, бледнея, молчанье хранили...А из царских очей, звезд вечерних ярчей,Две слезы, две звезды проступили...
Ну, а там по пятам, в поученье ворам,Как должно, принялись за расправу...Прав был вор, говоря про обычай царя:Сокрушит, если что не по нраву!
О первом солдате
(Песня Семеновского полка)
Дело было очень просто:Первый жил солдат БухвостовДвести лет назад;
С ним Петровская бригадаНародилась из наряда,Стала в первый ряд!
Непригожи были, малы,Фузеи да самопалы,Увалень – народ!
Ну, а все же с тем народомВышли первым мы походомВ Кожухов поход.
У стрельцов поднялись смехиОт кожуховской потехи;Стрелец говорит:
«Сочинитель всех затеевБомбардир Петр Алексеев —Чудеса творит!»
И потешные чудили!Артикул, устав учили,Брали крепостцы,
А как было все готово,Очутились у Азова, —Вот так молодцы !
Стрельцы видят, осерчали,Петру смертью угрожали;Царь заговорил:
«Hy-ха вы, моя пехота,Вы птенцы, души забота,Я ль вас не любил!
Не пора ли кончить разом,Чтобы был конец проказам,Козням старины!»
Петр сказал... Замолкли шашни...Мало ль что видали башниКремлевской стены?!
Лиху было не до смеха!Росла царская потеха,Росла божья рать!
И задумал король швецкийРост потехи молодецкой,Русский рост унять!
Сам он был малоголовый,Шустрый, вострый и толковый, —Дал Полтавский бой!
Лейб-гвардейцы были точны,Гнали до ПереволочныИх перед собой...
Порешив Ништацким миром,Занялись гвардейцы пиром, —Горевал сосед!
Заварили браги, бражкиВ честь Хмельницкого Ивашки,Праздник делу вслед.
Петр тогда болота вытерИ поставил город ПитерДвести лет назад...
Вот как было дело простоС той поры, как жил Бухвостов,Первый наш солдат!
О царевиче Алексее
Было то в стране далекой,Лет, без малого, чай, двести!..На поморье калабрийском,Где на самом видном местеГород есть, Бари зовется,Льнущий к морю, как к невесте, —Ясным утром, очень рано,По обету и по чести,
К Николаю-чудотворцу,Мирликийскому святому,Караван тащился русский,А вести пришлось Толстому.Из Сент-Эльмской цитадели.Дали крюк! Жаль, по-пустому:Приближаться б им скорееБлиже к дому, ближе к дому...
Дом тот – крепость в Петербурге,Еле конченная кладкой;Казематы чуть просохли;Появились для порядкаЦарства нового, Петрова...В царстве – точно лихорадка!Глухо ходит недовольствоИ с Петром играет в прятки.
Во Владимире на КлязьмеВ ночь к царице ЕвдокииХодят в келью, скрытно, тайно,Люди всякие лихие:На царя куют оковы,На погибель всей России,Ходит Глебов с Досифеем,Лопухин, еще другие!
Извести Петра им надо,Извести его скорее!Их надежды, все надеждыВ царском сыне Алексее!Воцарится – уничтожитВсех замеченных в затеях,Иностранцев, гладко бритых,Щеголяющих в ливреях!
Потому: царевич – постник,Вырос в строгом, древнем чине,Мыт и чесан по закону,Бабьей ласкою, и нынеОн союзников вербуетНа подмогу, на чужбине...Все надежды, все надеждыВ Алексее, царском сыне!
К Николаю-чудотворцуКараван его подходит...Взгляд царевича больногоНеспокойно, робко бродит;Он с чухонки ЕфросиньиТусклых глаз своих не сводит!Ей одной живет и дышит,Раскрасавицей находит.
Удивились в храме ликиВизантийских преподобных, —'Увидав впервые русских,Кое в чем себе подобных,Хоть и в платьях непривычных,Узких, куцых, неудобных;Больше всех дивил царевичВзглядом глаз пугливо-злобных!
И царевич с ЕфросиньейДолго рядышком молилисьИ, пожертвовав на церковь,В дальний путь домой пустились;Путешествия в те годыЧасто месяцами длились...Обещал им Петр прощенье,Лишь бы только возвратились!
Не прошло и полугода,Над Невою, в каземате,Над царевичем шли пытки,Не в застенке – при палате;Потянули всяких грешныхК объясненью и расплате...Мало ль что у нас бывалоС краю света, в нашей хате!
«Замышлял ли ты, царевич,Погубить дела ПетровыИ разрушить в государствеВсе великие основы?Ты ковал ли на РоссиюВ иностранных царствах ковы?Были ль на цареубийствоЗаговорщики готовы?»
Отвечал царевич смутноОколесные признанья...Обратились к Ефросинье, —Поддалась на увещанья!Все открыла: как, что было,В чем имелись ожиданья,Все, что ей царевич выдалТемной ночью, в час лобзанья!
Черной рабскою душоюПродала, кого любила!Жизнь не раз уже рабамиПредстоявшим рабству мстила...Собрал Петр большую думу,И та дума порешила:Казни заслужил царевич, —И не трон ему – могила!..
А уж что за это времяПетр испытывал – словамиПередать нельзя! в грядущемДальнозоркими очамиУж чего не прозревал он?Говорят, что он, часамиНеподвижен, недоступен, —Одержим был столбняками!
Не для сладких сантиментов,Не для временной забавыИз своих тесал он мыслейОснования державы!Неспроста стрельцов сгубил онВ разливной крови расправыИ на дыбу гнал крамолу,Ассамблеей гладил нравы!
«Погубить ли мне РоссиюИли сына?– Бог с ним, с сыном!..»И поставлен Петр ВеликийНад другими иcпoлинoм!Как его, гиганта, меритьНашим маленьким аршином?Где судить траве о тыне,Разрастаясь по-над тыном?
Новгородское предание
Да, были казни над народом...Уж шесть недель горят концы!Назад в Москву свою походомСобрались царские стрельцы.
Смешить народ оцепенелыйИван епископа послал,Чтоб, на кобылке сидя белой,Он в бубны бил и забавлял.
И новгородцы, не переча,Глядели бледною толпой,Как медный колокол с их вечаПо воле царской снят долой!
Сияет копий лес колючий,Повозку царскую везут;За нею колокол певучийНа жердях гнущихся несут.
Холмы и топи! Глушь лесная!И ту размыло... Как тут быть?И царь, добравшись до Валдая,Приказ дал: колокол разбить.
Разбили колокол, разбили!..Сгребли валдайцы медный сор,И колокольчики отлили,И отливают до сих пор...
И, быль старинную вещая,В тиши степей, в глуши лесной,Тот колокольчик, изнывая,Гудит и бьется под дугой!...
Корона патриарха Никона
