Александр Блок - Русь моя, жизнь моя…

8

О, что мне закатный румянец,Что злые тревоги разлук?Все в мире – кружащийся танецИ встречи трепещущих рук!

Я бледные вижу ланиты,Я поступь лебяжью ловлю,Я слушаю говор открытый,Я тонкое имя люблю!

И новые сны, залетая,Тревожат в усталом пути…А все пелена снеговаяНе может меня занести…

Неситесь, кружитесь, томите,Снежинки – холодная весть…Души моей тонкие нити,Порвитесь, развейтесь, сгорите…

Ты, холод, мой холод, мой зимний,В душе моей – страстное есть…Стань, сердце, вздыхающий схимник,Умрите, умрите, вы, гимны…

Вновь летит, летит, летит,Звенит, и снег крутит, крутит,Налетает вихрьСнежных искр…

Ты виденьем, в пляске нежной,Посреди подругОбошла равниной снежнойБыстротечныйБесконечный круг…

Слышу говор твой открытый,Вижу бледные ланиты,В ясный взор гляжу…

Все, что не скажу,Передам одной улыбкой…Счастье, счастье! С нами ночь!Ты опять тропою зыбкойУлетаешь прочь…Заметая, запевая,Стан твой гибкийВихрем туча снеговаяОбдала,Отняла…

И опять метель, метельВьет, поет, кружит…Все – виденья, все – измены…В снежном кубке, полном пены,ХмельЗвенит…Заверти, замчи,Сердце, замолчи,Замети девичий след —Смерти нет!

В темном полеБродит свет!Горькой доле —Много лет…

И вот опять, опять в возвратныйПустилась пляс…Метель поет. Твой голос – внятный.Ты понесласьОпять по кругу,Земному другуСверкнув на миг…

Какой это танец? Каким это светомТы дразнишь и манишь?В кружении этомКогда ты устанешь?Чьи песни? И звуки?Чего я боюсь?Щемящие звукиИ – вольная Русь?..

И словно мечтанье, и словно круженье,Земля убегает, скрывается твердь,И словно безумье, и словно мученье,Забвенье и удаль, смятенье и смерть, —Ты мчишься! Ты мчишься!Ты бросила рукиВперед…И песня встает…И странным сияньем сияют черты…Удалая пляска!О, песня! О, удаль! О, гибель! О, маска…Гармоника – ты?

9

Гармоника, гармоника!Эй, пой, визжи и жги!Эй, желтенькие лютики,Весенние цветки!

Там с посвистом, да с присвистомГуляют до зари,Кусточки тихим шелестомКивают мне: смотри.

Смотрю я – руки вскинула,В широкий пляс пошла,Цветами всех осыпалаИ в песне изошла…

Неверная, лукавая,Коварная, – пляши!И будь навек отравоюРастраченной души!

С ума сойду, сойду с ума,Безумствуя, люблю,Что вся ты – ночь, и вся ты – тьма,И вся ты – во хмелю…

Что душу отняла мою,Отравой извела,Что о тебе, тебе пою,И песням нет числа!..

10

Работай, работай, работай:Ты будешь с уродским горбомЗа долгой и честной работой,За долгим и честным трудом.

Под праздник – другим будет сладко,Другой твои песни споет,С другими лихая солдаткаПойдет, подбочась, в хоровод.

Ты знай про себя, что не хужеДругого плясал бы – вон как!Что мог бы стянуть и потужеСвой золотом шитый кушак!

Что ростом и станом ты вышелСтатнее и краше других,Что та молодица – повышеДругих молодиц удалых!

В ней сила играющей крови,Хоть смуглые щеки бледны,Тонки ее черные брови,И строгие речи хмельны…

Ах, сладко, как сладко, так сладкоРаботать, пока рассветет,И знать, что лихая солдаткаУшла за село, в хоровод!

11

И я опять затих у ног —У ног давно и тайно милой,Заносит вьюга на порогПожар метели белокрылой

Но имя тонкое твоеТвердить мне дивно, больно, сладко…И целовать твой шлейф украдкой,Когда метель поет, поет…

В хмельной и злой своей темницеЗаночевало, сердце, ты,И тихие твои ресницыСмежили снежные цветы.

Как будто, на средине бега,Я под метелью изнемог,И предо мной возник из снегаХолодный, неживой цветок…

И с тайной грустью, с грустью нежной,Как снег спадает с лепестка,Живое имя Девы СнежнойЕще слетает с языка…

Инок

Никто не скажет: я безумен.Поклон мой низок, лик мой строг.Не позовет меня игуменВ ночи на строгий свой порог.

Я грустным братьям – брат примерный,И рясу черную несу,Когда с утра, походкой вернойСметаю с бледных трав росу.

И, подходя ко всем иконам,Как строгий и смиренный брат,Творю поклон я за поклономИ за обрядами обряд.

И кто поймет, и кто узнает,Что ты сказала мне: молчи…Что воск души блаженной таетНа яром пламени свечи…

Что никаких молитв не надо,Когда ты ходишь по рекеЗа монастырскою оградойВ своем монашеском платке.

Что вот – меня цветистым хмелемБезумно захлестнула ты,И потерял я счет неделямМоей преступной красоты.

Песня Фаины

Когда гляжу в глаза твоиГлазами узкими змеиИ руку жму, любя,

Эй, берегись! Я вся – змея!Смотри: я миг была твоя,И бросила тебя!

Ты мне постыл! Иди же прочь!С другим я буду эту ночь!Ищи свою жену!

Ступай, она разгонит грусть,Ласкает пусть, целует пусть,Ступай – бичом хлестну!

Попробуй кто, приди в мой сад,Взгляни в моей черный, узкий взгляд,Сгоришь в моем саду!

Я вся – весна! Я вся – в огне!Не подходи и ты ко мне,Кого люблю и жду!

Кто стар и сед и в цвете лет,Кто больше звонких даст монет,Приди на звонкий клич!

Над красотой, над сединой,Над вашей глупой головой —Свисти, мой тонкий бич!

«Всю жизнь ждала. Устала ждать..»

Всю жизнь ждала. Устала ждать.И улыбнулась. И склонилась.Волос распущенная прядьНа плечи темные спустилась.

Мир не велик и не богат —И не глядеть бы взором черным!Ведь только люди говорят,Что надо ждать и быть покорным…

А здесь – какая-то свирельПоет надрывно, жалко, тонко:«Качай чужую колыбель,Ласкай немилого ребенка…»

Я тоже – здесь. С моей судьбой,Над лирой, гневной, как секира,Такой приниженный и злой,Торгуюсь на базарах мира…

Я верю мгле твоих волосИ твоему великолепью.Мой сирый дух – твой верный пес,У ног твоих грохочет цепью…

И вот опять, и вот опять,Встречаясь с этим темным взглядом,Хочу по имени назвать,Дышать и жить с тобою рядом…

Мечта! Что жизни сон глухой?Отрава – вслед иной отраве…Я изменю тебе, как той,Не изменяя, не лукавя…

Забавно жить! Забавно знать,Что под луной ничто не ново!Что мертвому дано рождатьБушующее жизнью слово!

И никому заботы нет,Что людям дам, что ты дала мне:А люди – на могильном камнеНачертят прозвище: Поэт.

«Когда вы стоите на моем пути…»

Когда вы стоите на моем пути,Такая живая, такая красивая,Но такая измученная,Говорите все о печальном,Думаете о смерти,Никого не любитеИ презираете свою красоту —Что же? Разве я обижу вас?

О, нет. – Ведь я не насильник,Не обманщик и не гордец,Хотя много знаю,Слишком много думаю с детстваИ слишком занят собой.Ведь я – сочинитель,Человек, называющий все по имени,Отнимающий аромат у живого цветка.

Сколько ни говорите о печальном,Сколько ни размышляйте о концах и началах,Все же, я смею думать,Что вам только пятнадцать лет.И потому я хотел бы,Чтобы вы влюбились в простого человека,Который любит землю и небоБольше, чем рифмованные и нерифмованныеРечи о земле и о небе.

Право, я буду рад за вас,Так как – только влюбленныйИмеет право на звание человека.

«Она пришла с мороза…»

Она пришла с мороза,Раскрасневшаяся,Наполнила комнатуАроматом воздуха и духов,Звонким голосомИ совсем неуважительной к занятиямБолтовней.

Она немедленно уронила на полТолстый том художественного журнала,И сейчас же стало казаться,Что в моей большой комнатеОчень мало места.

Все это было немножко досадноИ довольно нелепо.Впрочем, она захотела,Чтобы я читал ей вслух Макбета.

Едва дойдя до пузырей земли,О которых я не могу говорить без волнения,Я заметил, что она тоже волнуетсяИ внимательно смотрит в окно.

Оказалось, что большой пестрый котС трудом лепится по краю крыши,Подстерегая целующихся голубей.

Я рассердился больше всего на то,Что целовались не мы, а голуби,И что прошли времена Паоло и Франчески.

«Я помню длительные муки…»