Игорь Северянин - Том 2. Поэзоантракт
23 авг. 1915
Ст. Иеве
Накануне
Как на казнь, я иду в лазарет!Ах, пойми! — я тебя не увижу…Ах, пойми! — я тебя не приближуК сердцу, павшему в огненный бред!..
Ты сказала, что будешь вернаИ меня непременно дождешься…Что ж ты, сердце, так бешено бьешься?Предбольничная ночь так черна…
Я пылаю! Я в скорби! И бредБезрассудит рассудок… А завтраБудет брошена жуткая карта,Именуемая: Лазарет.
1915. Ноябрь
Петроград
Поэза о том, чего, может быть, не было
С каждым днем, пятый месяц, ты все тоньше и тоньше,Все нежней эта бледность, все острей этот взор…Каждый день, пятый месяц, туалет свой не кончив,Ты, ложась, изучаешь оттоманки узор…
И на нежные речи, и на нежные взглядыЯ не знаю иного отвечанья, как тишь —Тишь цветущей запруды, тишь весенней прохлады,Тишь, в которой ты столько уязвленья таишь…
А еще так недавно, в дни цветенья сирени,В дни фиолевых флеров и лиловых сирен,Ты, как белка пушиста, в золотом озареньи,Мотыльчила по парку, напевая «Кармен»!..
Говорила так пылко, целовалась так славно,Хохотала так звонко и смотрела светло!Ты теперь еле дышишь… А еще так недавноБыло то, что, пожалуй, вовсе быть не могло!..
16 дек. 1915
Москва
Поэза издалека
Ты ледовитыми глазамиПолгода цепенишь меня…За синелистными лесамиЖивет меня добавный я…
Он полон тем, чем я пустею…Во мне, чем он опустошен…Он ждет тебя, как лесофею,Ты ждешь его, как лесосон…
Весна сменяется весною,И осень — осенью. А яИ ты, живущая со мною,Все чтим добавного меня…
25 сент. 1915
Петроград
III. Саги, Балтикой рассказанные
Сказание о Ингрид
1
На юго-восток от Норвегии, в Ботническом шхерном заливе,Был остров с особенным климатом: на севере юга клочок.На нем — королевство Миррэлия, всех царств и республик счастливей,С красавицею-королевою, любившей народ горячо.
2
У Ингрид Стэрлинг лицо бескровно. Она — шатенка.Стройна. Изящна. Глаза лиловы. И скорбен рот.Таится в Ингрид под лесофеей демимондэнка.Играет Ингрид. Она поэзит. Она поет.
3
Она прославлена, как поэтесса. Она прославлена, как композитор.Она прославлена, как королева. Она прославлена всеславьем слав.Наследник маленький, Олег Полярный — и дочь прелестная Эклерезита,И принцем-регентом суровый викинг, но сердце любящее — Грозоправ.
4
Эрик Светлоокий, Севера король, любит Ингрид нежно,Любит Ингрид тайно, любит Ингрид вечно.Эрик Светлоокий, Севера король, хочет к ней мятежно.Ищет с ней случайной встречи и сердечноПишет: «Королева! выслушать изволь:Ждет с тобой свиданья Севера король».
5
Ингрид прочла посланье, Ингрид смеялась нервно,Ингрид кусала губы: Ингрид любила его!Но Грозоправ был мужем! Но Грозоправ был первым,Первым, невинность взявшим; кроме нее — ничего!..
6
И отвечает Ингрид Эрику, и отвечает Ингрид дальнему,Такому дальнему и милому страны полярной королю:«Привет влюбленному, — любимому! Привет, как я сама, печальному!Привет тому, о ком тоскую я! Привет тому, кого люблю!»
7
И больше ни слова. Пойми, как желаешь.Пойми, как умеешь. Пойми, как поймешь.
8
Плывет эскадрилья в столицу Сияиж.О Эрик! в Миррэлию ты ли плывешь?
9
Его корабль с штандартом короляВ восходный часПриплыл.И свита дев, страну ее хваля,Поет: «Для насКрай мил».
10
Выходит Ингрид на южный берег,При Грозоправе идет к нему:— Тебя встречаю, пресветлый Эрик,Ты осветляешь земную тьму.
11
Но край мой, не правда ли, светел? но край мой, не правда ли, ясен?И светлого гостя встречает не менее светлый народ.Я знаю, что Эрик отважен! Я знаю, что Эрик прекрасен!Я знаю, что любит он Ингрид и смело к себе призовет!
12
Ты прости, Грозоправ: я тебя не хочу.Светлоокому Эрику рада…
13
Потянулась рука Грозоправа к мечуИ свершила мгновенно, что надо.
14
Грозоправа хоронили, Грозоправа провожали,Грозоправа называли: «Справедливый Грозоправ».В замке Ингрид начертали в спальне новые скрижали:«На несчастии другого каждый счастье строить прав».
15
Это было в счастливой Миррэлии,В синей тени лазоревых слив.Златолира же оменестрелилаСердцу Игоря сладостный миф.
Слепая Зигрид
Слепая Зигрид девушкой была.Слепая Зигрид с матерью жила.Их дом стоял над речкою в лесу.Их сад впивал заристую росу.
До старого села недалеко.Им Диза приносила молоко,Хорошенькая шведка из села.Слепая Зигрид девушкой была.
Она была добра и молода,Но так уродлива и так худа,Что ни один прохожий селянинНе звал ее в траву своих долин.
Коротко ль, долго ль — только жизнь текла.Слепая Зигрид девушкой жила.Слепая Зигрид жаждала любить:Ах, кто придет любовью упоить?
Никто не шел, но шел за годом год.Слепая Зигрид верить устает,Слепая Зигрид столько знает слез,Что весь от них растрескался утес…
И старый дом, и затаенный сад,Уже, дрожа, обрушиться грозят.И безобразный лик ее слепойВсе безобразней с каждою весной.
И час настал: в закатный час одинПришел ее мечтанный властелин…Седой скопец… и, увидав ее,Вскричал: «Отдайте прошлое мое!»
Но он заглох, его безумный крик:Холодный труп к груди его приник.Слепая Зигрид девою жила, —Слепая Зигрид девой умерла.
1915. Май
Эст-Тойла
«Привидение Финского залива»
«Привиденье Финского залива»,Океанский пароход-экспресс,Пятый день в Бостон плывет кичливо,Всем другим судам наперерез.
Чудо современного комфорта —Тысячи вмещающий людей —Он таит от швабры до офортаВсе в себе, как некий чародей.
Ресторан, читальня и бассейны;На стеклянных палубах сады,Где электроветры цветовейныЗнойною прохладой резеды.
За кувертом строгого брэкфэстаОживленно важен табль-д-от.Едет Эльгра, юная невеста,К лейтенанту Гаррису во флот.
А по вечерам в концертозалеТонкий симфонический оркестр,Что бы вы ему ни заказали,Вносит в номеров своих реестр.
И еще вчера, кипя как гейзер,Меломанов в море чаровалСкорбью упояющий «Тангейзер»,Пламенно наращивая вал.
И еще вчера из «Нибелунгов»Вылетал валькирий хоровод,И случайно мимо шедший юнгаКаменел, готовый на полет…
А сегодня важную персону —Дрезденского мэра — студят льдом,И оркестр играет «Брабансону»,Вставши с мест и чувствуя подъем.
Побледнела девушка-норвежкаИ за Джэка Гарриса дрожит,А на палубе и шум, и спешка:Их германский крейсер сторожит!
Но среди сумятицы и гама,Голосов взволнованных среди,Слышит Эльгра крик: «ИокагамаПоказалась близко впереди!..»
Точно так: под солнценосным флагомШел дредноут прямо на врага,Уходящего архипелагом, —Несомненно, немец убегал.
Но теряя ценную добычу —Английский громадный пароход —Немец вспомнил подлый свой обычай:Беззащитный умерщвлять народ.
К пароходу встав вполоборота,За снарядом выпускал снаряд,А корабль японский отчего-тоПромахнулся много раз подряд…
Вдруг снаряд двенадцатидюймовыйВ пароходный грохнулся котел,И взревел гигант, взлететь готовый,Как смертельно раненный орел.
Умирали, гибли, погибалиМатери, и дети, и мужья,Взвизгивали, выли и стоналиВ ненасытной жажде бытия…
Падали, кусали ближним горлаИ родных отталкивали в грудь:Ведь на них смотрели пушек жерла!Ведь, поймите, страшно им тонуть!
Только б жить! в болезнях, в нищете ли,Без руки, без глаза — только б жить!«Только б жить!» — несчастные хрипели:«Только б как-нибудь еще побыть…»
Был из них один самоотвержен;Но, бросая в шлюпку двух детей,И толпою женщин ниц повержен,Озверел и стал душить людей.
Женщины, лишенные рассудка,Умоляли взять их пред концом,А мужчины вздрагивали жутко,Били их по лицам кулаком…
Что — комфорт! искусства! все изыскиКушаний, науки и идей! —Если люди в постоянном риске,Если вещь бессмертнее людей?!
1915. Июнь
