Сергей Соловьев - Собрание Стихотворений
II.НОВГОРОД[88]
Ветер легкий, тиховейный,Парус зыбля без труда,Гонит к пристани лодейнойИноземные суда.
Сколько шлюпок даль примчала!Первый луч едва блеснул,Как уж слышен скрип причалаИ заморской речи гул.
Моряков синеют блузы,Возрастают плеск и шум,С громом выгружены грузы,Дружно опорожнен трюм.
Запад гордый, запад вольный,Веселы твои гребцы,Здесь — и Любек, и Стекольный,И Ганзейские купцы.
Блещут волны голубые,И гостям заморским нов,Новгородская София,Звон твоих колоколов.
Разрывая все оковы,Гордо главы возноси,Самовластный и торговыйГород Западной Руси.
Ты не знаешь, как далечеВ сумрак будущих вековТвоего лихого вечаВластный достигает зов.
С правдою Востока споря,Ты науки поднял стяг,Предприимчивый, как море,Гордый, западный моряк!
Новгород богат. На делеС ним бороться не легко…И над Ильменем запелиГусли нежные Садко.
III.МОСКВА[89]
Не замолкнут о тебе витии,Лиры о тебе не замолчат,Озлащенный солнцем Византии,Третий Рим, обетованный град.
Не в тебе ль начало царской славы,Благочестьем осиявший мир,Семихолмный и золотоглавый,Полный благовеста и стихир.
Нега флорентийского искусстваПраведным велением царейЗдесь цвела. Молитвы ЗлатоустаВозносились к небу с алтарей.
В греческих законах Иоанны,Изощрясь, творили хитрый суд,Здесь Феодор, крин благоуханный,Был молитвы избранный сосуд.
В фимиаме расцветали фрескиПо стенам. В кадилах золотыхЛадан голубел. Сияли в блескеРаки чудотворные святых.
Жены, девы, чистые, как крины,Веры возращали семена,И Анастасии, и ИриныПамятны честные имена.
Звон к вечерне. Вечер.Поздно. Розовеют гребни льда,И горит зарей морознойОбагренная слюда.
«То-то князю буду рада,То-то крепко обойму!»Красная зажглась лампадаВ потемневшем терему.
Вечер скучен, вечер долог.Перстенек надевши злат,Слушая знакомый пролог,Алый вышивает плат.
Должен к празднику УспеньяОн поспеть. На плате томСамоцветные каменьяБлещут в поле золотом.
Труд благочестив и мирен.Посреди алмазных звездВышит лучезарный сирин,Алой земляники грозд.
И до ночи ежедневно,Лишь зардеют купола,Шьет Московская Царевна,Круглолица и бела.
Вскинет очи, и, блистая,Засинеют небеса.Блещет золотом крутаяУмащенная коса.
Вырастил отец родимыйВсем на загляденье дочь:Под жемчужной диадимойБрови черные, как ночь.
Зреет ягодка-царевнаДля молитв и сладких нег.Чу! метель завыла гневно,За окном синеет снег.
Но повеял с Финского заливаДикий ветр. Царьградова сестраВыронила скипетр боязливо,Услыхав железный шаг Петра.
IV. ПЕТЕРБУРГ[90]
И волею неземнороднойЦаря, закованного в сталь,В пустыне, скудной и холодной,Воздвигнут северный Версаль.
Где вечно плакали туманыНад далью моха и воды,Забили светлые фонтаны,Возникли легкие сады.
Где плавали за рыбной даньюДва-три убогие челна,Закована глухою граньюНевы державная волна.
Над зыбями свинцовой влаги,На вечно веющем ветру,Российский флот развеял флаги,Гремя приветствие Петру.
И, мудростью подобен змию,Веселый царь, как утро юн,Новорожденную РоссиюЗабил в железо и чугун.
От Бельта до Сибири дальней,До поздней полночи с утра,Гудят и стонут наковальниПод тяжким молотом Петра.
И за победою победаВенчает наши знамена:Наказана кичливость ШведаИ гордость русских спасена.
И дочерей на ассамблеиВезут отцы, как на позор,Везде — амурные затеи,Пожатье рук и томный взор.
Дерзят, но в выраженьях лестных,Цитируя латинский стих,Под статуями нимф, прелестныхИ соблазнительно нагих.
Психеи, Венусы и ФриныСкользят аллеями. «У васЛаниты — розы, перси — крины,Купидо целится из глаз».
— «К чему сей комплимент нескромный?Он оскорбителен весьма».— «Алина, ах! улыбкой томнойТы тайну выдала сама».
А во дворце — банкет веселый,С вином шипучим, золотым.Снуют зеленые камзолы,И стелется табачный дым.
И над кипящей, мутной бездной— Мечтами в будущих судьбах —Проходит исполин железныйС голландской трубкою в зубах.
V. ГОРОД СОВРЕМЕННЫЙ[91]
Над руинами храмов, над пеплом дворцов, академий,Как летучая мышь, отенившая крыльями мир,Ты растешь, торжествуя, глумясь над преданьями всеми,Город — вампир!
Полный сладких плодов, цветодевственный рог изобильяСкрыла Гея-Земля. Небо пусто давно, а под ним —Только визги машин, грохотание автомобиля.Только сумрак и дым.
Опаляя деревья и вызов бросая лазури,Просит крови и жертв огнедышащий зверь — паровоз.Целый мир обезумел, и рухнуть великой культуреВ довременный хаос.
Пролагая дорогу грядущему князю Хаоса,Неустанны властители знаний, искусств и труда.Содрогаются стержни, стремительно кружат колеса,Все летит. Но куда?
Что за странных сияний, доселе неслыханных звуков,Диких образов полон себе предоставленный мир?Где же песни, молитвы? Ты создан из визгов и стуков,Город — вампир!
Горе, горе живым! Горе юности, силе, здоровью!Раскаленная челюсть, дыхание огненных губПрикоснулось к народу: трепещущей плотью и кровьюУпивается труп.
Небеса безответны, и людям состраждет природа.И детей, как бывало, земные сосцы не поят.Кто-то хитрый и тайный пускает по жилам народаРазлагающий яд.
Город, город проклятый! во скольких, во скольких вагонахЕжедневно везут безответно покорных судьбеИ быков, и свиней, и младенцев, и дев, обреченныхНа закланье тебе.
Сколько жизней прекрасных стихия твоя растоптала.Сколько лиц отцвело, сколько сильных угасло умов,Затерявшись средь банков, контор — алтарей капитала —И публичных домов.
Расцветет ли любовь, где под грохот железных орудийИзнуренные девушки в темный влачатся вертепОтдавать упыриным лобзаньям бесплодные грудиЗа каморку и хлеб!
Где и ночи, и дни, побледневший и весь исхудалый,Надрывается мальчик средь вечно гудящих машинИ, родных вспоминая, на зорьке, холодной и алой,Тихо плачет один.
Город, город проклятый! где место для каждого домаЧистой кровью народа и потом его залито!Вавилон наших дней, преступленья Гоморры, СодомаПред твоими — ничто.
Торжествуй, торжествуй надо всем, что великого былоИ справляй свой кощунственный братоубийственный пир!Час грядет: ты услышишь дыхание Иммануила,Город — вампир!
VI.СИОН ГРЯДУЩИЙ[92]
