Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)
Праздничный день
Если б спросить вам на ум пришло:– Какой нынче праздник? – то спросите зря.На всех листочках календаряСамое будничное число.
Ни ярких событий, ни красной даты,Ни просто памятной всем строки.А если что-то и было когда-то,То, видно, сущие пустяки.
И только, может быть, мы с тобоюЗнаем на целой земле сейчас,Какой удивительной красотоюБезвестная дата горит подчас!
Лишь мы… Потому что на всей планетеТакой сумасшедше-хмельной накал,Пускай не спорят, никто на светеНи до, ни после еще не знал.
Стучат каблуки вдоль проспектов людных,И мне непонятно сейчас чуть-чуть,Что нынче и впрямь для кого-то будни,А, впрочем, пускай! И не в этом суть.
Да, есть на земле и другие даты,И кто-то, наверно, был счастлив тоже,И кто-то кого-то любил когда-то,Не так, безусловно, как мы, а все же…
Ах, как же ты славно смеешься, право!Взгляни, сколько в мире горит огней!Машут деревья, кивают травы,И праздник подмигивает лукавоСо всех листочков календарей.
1970О том, чего терять нельзя
Нынче век электроники и скоростей.Нынче людям без знаний и делать нечего.Я горжусь озареньем ума человечьего,Эрой смелых шагов и больших идей.
Только, видно, не все идеально в миреИ ничто безнаказанно не получается:Если рамки в одном становятся шире,То в другом непременно, увы, сужаются.
Чем глазастей радар, чем хитрей ультразвукИ чем больше сверхмощного и сверхдальнего,Тем все меньше чего-то наивно-тайного,Романтически-сказочного вокруг.
Я не знаю, кто прав тут, а кто неправ,Только что-то мы, видно, навек спугнули.Сказка… Ей неуютно в ракетном гуле,Сказке нужен скворечник и шум дубрав.
Нужен сказке дурман лугового лета,Стук копыт, да мороз с бородой седой,Да сверчок, да еще чтоб за печкой где-тоЖил хоть кроха, а все-таки домовой…
Ну, а мы, будто в вихре хмельного шквала,Все стремимся и жить и любить быстрей.Даже музыка нервной какой-то стала,Что-то слишком визгливое слышится в ней.
Пусть река – не ожившая чья-то лентаИ в чащобах не прячутся колдуны,Только людям нужны красивые сны,И Добрыни с Аленушками нужны,И нельзя, чтоб навеки ушла легенда.
Жизнь скучна, обнаженная до корней,Как сверх меры открытая всем красавица.Ведь душа лишь тогда горячо влюбляется,Если тайна какая-то будет в ней.
Я – всем сердцем за технику и прогресс!Только пусть не померкнут слова и краски,Пусть хохочет в лесах берендеевский бес,Ведь экстракт из хвои не заменит лесИ радар никогда не заменит сказки!
1970Весенняя песня
Гроза фиолетовым языкомЛижет с шипеньем мокрые тучи.И кулаком стопудовым громСтруи, звенящие серебром,Вбивает в газоны, сады и кручи.
И в шуме пенистой кутерьмыС крыш, словно с гор, тугие потокиСмывают в звонкие водостокиОстатки холода и зимы.
Но ветер уж вбил упругие клиньяВ сплетения туч. И усталый громС ворчаньем прячется под мостом,А небо смеется умытой синью.
В лужах здания колыхаются,Смешные, раскосые, как японцы.Падают капли. И каждая кажетсяКрохотным, с неба летящим солнцем.
Рухлядь выносится с чердаков,Забор покрывается свежей краской,Вскрываются окна, летит замазка,Пыль выбивается из ковров.
Весна даже с душ шелуху снимает:И горечь, и злость, что темны, как ночь,Мир будто кожу сейчас меняет.В нем все хорошее прорастает,А все, что не нужно, долой и прочь!
И в этой солнечной каруселиВетер мне крикнул, замедлив бег:– Что же ты, что же ты в самом деле,В щебете птичьем, в звоне капелиО чем пригорюнился, человек?!
О чем? И действительно, я ли это?Так ли я в прошлые зимы жил?С теми ли спорил порой до рассвета?С теми ли сердце свое делил?
А радость-то – вот она – рядом носится,Скворцом заливается на окне.Она одобряет, смеется, просится:– Брось ерунду и шагни ко мне!
И я (наплевать, если будет странным)Почти по-мальчишески хохочу.Я верю! И жить в холодах туманных,Средь дел нелепых и слов обманных,Хоть режьте, не буду и не хочу!
Ты слышишь, весна? С непогодой – точка!А вот будто кто-то разбил ледок, –Это в душе моей лопнула почка,И к солнцу выпрямился росток.
Весна! Горделивые свечи сирени,Солнечный сноп посреди двора,Пора пробуждений и обновлений –Великолепнейшая пора!
1970Главная встреча
Фонарь в ночной реке полощет бороду.Дрожит рекламы розовая нить.Давай пойдем вдвоем с тобой по городуИ будем много, много говорить!
Пусть пары по скамеечкам ютятся,Целуясь между слов и между фраз,А мы с тобой не станем целоваться,Нам это все не главное сейчас.
Нам, может быть, важнее в этот вечерРаскрыть себя друг другу до конца.Как жили мы до первой нашей встречиИ чем горели души и сердца.
Ни светлое не спрячем, ни дурное,Все увлеченья, каждый жест и взгляд,Все что ни есть – решительно откроем,Пусть даже будет что-то и такое,О чем порой другим не говорят…
Не любопытства ради, нет, не ради!А потому, и только потому,Что искра лжи, сокрытая в засаде,Потом пожаром прорезает тьму.
Все нараспашку, настежь, как в полет!Чтоб ни соринки, ни единой фальши!Вот так, и только так, как звездолет,Взлетит любовь взволнованная наша.
Ведь лишь из чистых и глубоких струйПриходит к людям подлинная сказка,Где все прекрасно: и слова, и ласка,И каждый вздох, и каждый поцелуй.
1970«Микрофонные» голоса
Улыбка, открытые плечи.Сказочные ресницы.Шумный эстрадный вечер,На сцене поет певица.
Голос, раздвин у в стены,Рушится лавой снежной.И хоть он ничуть не нежный,Но мощный зато отменно.
И вдруг нелепая штука(Ну, надо же так случиться!):Рот открывает певица –И… никакого звука!
В каком-то смешном молчанье –Движения губ и рук.Словно на телеэкране,Если выключить звук.
Зал охнул и рассмеялся.– В чем дело? – А весь «пассаж»Техникой объяснялся:Взял микрофон и сломался,Сломался, да и шабаш!
А у певицы этой(В том-то и весь секрет!)Есть все: и страсть, и браслеты,И платье броского цвета,Вот голоса только нет…
Забавно? Да нет, не очень!Что ж будет в конце концов?И сколько же, между прочим,Сейчас вот таких певцов!Давно ль были главным не волосы,Не жест и не цвет лица.Певец начинался с голоса.Нет голоса – нет певца!
И вдруг откуда-то выплылиНа сцену с недавних порКакие-то сиплые, хриплые,Ну, словно как на подбор!
Выходят непринужденноИ, безголосье скрывая,Пищат, почти припадаяК спасительным микрофонам.
Знаю: есть исключения,Но я сегодня отставил их.Речь мы ведем о правилах,И я говорю о пении.
Неужто поздно иль раноГолоса трель соловьинуюЗаменит стальная мембрана,Вопящая по-ослиному?!
Пусть в конвульсивном воеХрипят безголосо где-то.А нам для чего такое?У нас-то откуда это?!
И разве же это дело –Жужжать в микрофон шмелями?Неужто же оскуделаЗемля моя соловьями?
Такими, что разом кинутВ тоску тебя и в веселье,Душу из тела вынутИ в сердце дохнут метелью!
Да чтоб жило горение,Дающее чудеса,К чертям безголосое пение,Да здравствуют голоса!
1970Счастливый человек
Кто и каков счастливый человек?..Я лично так бы на вопрос ответил:Счастливец тот, кто получил навекДве песни – две любви на белом свете.
Не надо шуток и «уймитесь, страсти»!Не двоеженство. Не об этом речь.Да, две любви. И каждую сберечь –Как раз и будет настоящим счастьем!
Нет, далеко не все и не всегдаМогли б сказать: «Люблю свою работу.Готов трудиться до седьмого потаИ счастлив от любимого труда!»
И я уверен, даже твердо знаю,Что в этой самой светлой из страстейЕсть что-то от любви к родному краю,К своим друзьям и к Родине своей.
Но как моря не могут жить без рек,Как без дождей земля оскудевает,Так без любви сердечной человекДуховно в чем-то все же прозябает.
Не зря о ней и пишут, и поют,Не зря о ней так радостно мечтается.И как ни славен человечий труд,А нежность все же нежностью останется.
Тут ни замен и ни сравнений нет.Не будем путать двух прекрасных миссий.Да и народ рождается на светНе от ученых формул и трансмиссий.
Да, две любви в одном рукопожатье,Как два крыла, берущие разбег.Иначе говоря – любовь в квадрате.И кто обрел их – по моим понятьям,Счастливейший на свете человек!
1971Высота