Михаил Армалинский - Чтоб знали! Избранное (сборник)
Ичи вошёл в вестибюль точно в назначенное время. Кену предстояло решить, заключать ли контракт на представительство с фирмой Ичи или с другой компанией. Фирма, в которой работал Ичи, была одной из старейших в Японии и имела заслуженно высокую репутацию. Но прежде чем принять решение, Кен хотел лично познакомиться с людьми, которые предназначались для ведения дел в Японии.
Кен считал пунктуальность одним из важнейших человеческих достоинств, его всегда бесила непунктуальность Натали. Но теперь, вспоминая об этом, он чувствовал нежность. Она опаздывала на свидания, но не было случая, чтобы она отказалась с ним встретиться, когда бы он ни захотел – в любое время дня и ночи.
Ичи спросил, какую еду предпочитает Кен, японскую или американскую. Кен выбрал японскую, чем явно обрадовал Ичи. Кен всегда предпочитал кухню той страны, где он находился. Людям приятно, что иностранец не воротит носа от их еды. Кен заказал сырую рыбу, отказался от вилки, предложенной официанткой, и ел палочками, ловя одобрительные взгляды Ичи. За обедом договорились, что Кен возьмёт с собой Ичи и его помощника-инженера на запланированные встречи с заказчиками. Кен рисковал, соглашаясь раскрывать детали переговоров до того, как будет подписан контракт о представительстве, но это был единственный способ проверить Ичи и его сотрудника в деле, а без такой проверки было бы ещё рискованней принимать решение. Рыба была непривычно вкусна, о чём Кен сказал Ичи и этим вдохновил его на маленькую лекцию о японской кухне. Ичи обратил внимание Кена на обилие маленьких чашечек и тарелочек, в которых подавались различные овощи и кусочки чего-то неузнаваемого. Каждая чашечка была своего цвета и формы – красота посуды придаёт дополнительную радость трапезе. Пища приготовляется так, чтобы максимально сохранить её естественный вкус и не искажать его, смешивая одну пищу с другой, или не обезображивать её вкус соусами. Потому еда и должна происходить при свете, чтобы видеть красоту пищи и посуды и получать зрительное наслаждение в дополнение ко вкусовому. В связи с этим Ичи, побывавший несколько раз в Штатах, с иронией отозвался о непроглядном мраке в американских ресторанах. «Быть может, это способ скрыть однообразие американской пищи?» – подыграл ему Кен, и оба рассмеялись. Кен даже не вспоминал о предсказании астролога. Ичи заплатил по счёту, а когда Кен сказал, что оставит чаевые, Ичи пояснил, что чаевые не приняты в Японии.
После ленча они поехали в центральный офис фирмы, где их прибытия ожидали президент компании и два вице-президента. Они расположились в комнате для совещаний на двадцать первом этаже.
Натали очень боялась высоты и не подходила к окнам, если ей случалось бывать в высотных зданиях.
Кен изложил условия, которые он хотел положить в основу контракта. Главной задачей было максимально ограничить доступ к техническим секретам и позволить агентству быть лишь пассивным посредником в продаже, а не активным участником процесса изготовления оборудования, которым в конечном итоге каждая японская компания стремится стать.
Кен упомянул имена их конкурентов, которые горели желанием представлять компанию Кена в Японии. Это упоминание заметно повлияло в пользу Кена, и его требования были приняты практически без изменений.
Кен обратил внимание, что на стене висел подлинник Миро. Он похвалил картину, и разговор потёк более оживлённо. Лицо у президента было сонным, за исключением глаз. Костюм сидел безукоризненно на его щупленькой фигуре. Кен не мог определить его возраста точнее, чем между тридцатью пятью и пятьюдесятью. Два вице-президента напоминали близнецов, крепких ребят, которые умеют постоять друг за друга. Президент извинился, что не может уделить Кену больше времени, так как улетает в командировку, и выразил уверенность, что коллеги без труда заменят его. Коллеги улыбнулись, но без всякого подобострастия.
Они обсуждали детали договора до вечера. Была пятница, и решили, что в понедельник и вторник Кен, Ичи и его помощник посетят нескольких заказчиков, а в среду будет готов окончательный вариант контракта и состоится его подписание.
После окончания совещания Ичи предложил Кену зайти пообедать, и Кен очень обрадовался этому, так как не хотел оставаться один. За обедом, захмелев от сакэ, Ичи спросил, чем Кен хочет заняться вечером.
– Пойти к гейшам, – не задумываясь сказал Кен.
Но Ичи объяснил, что гейши очень дорогие, да и секс для них – дело вовсе не главное. Последнее смутило Кена гораздо больше, чем дороговизна, и он согласился на турецкие бани, которые, по словам Ичи, являлись тем, что надо.
– Я надеюсь, там не турчанки, а японки, – решил заранее уточнить Кен.
– О, конечно, конечно, – закивал Ичи. Он решил тоже кутнуть за компанию с Кеном.
Ичи остановил такси, и они поехали по огненным улицам, запруженным людьми. Однако, в отличие от Индии, создавалось впечатление, что в толпе каждый преследует свою чёткую цель, которая соразмерна с целями остальных, а посему не возникают грязь и хаос.
Такси подвезло их к многоэтажному зданию. Широкие стеклянные двери напоминали гостиницу. У двери не было стражей, и они вошли в холл.
Кен вспомнил гостиницу в Чикаго, где они останавливались с Натали и он записал её под своим именем как жену. Кен тогда постоянно представлял себе, что они муж и жена, и это придавало их близости особую значимость и дополнительную окраску. Но в то же время он помнил, что в действительности он свободен от Натали, и испытывал лёгкость от возможности расстаться в любое время, что тогда казалось ему таким простым.
Они подошли к типично гостиничному прилавку, за которым стояла очень милая и немолодая японка с лицом, красноречиво говорящим, что в свои юные годы она не тратила времени зря. Справа в глубине холла на креслах сидели пять девушек. Они смотрели телевизор. Две оглянулись на вошедших и улыбнулись, а остальные три даже не обернулись. Кен одним взглядом охватил всех – три профиля и два фаса. И лицо одной сразу же остановило на себе все помыслы Кена. Он скользнул взглядом по фигуре этой девушки – она была из тех, что не обернулись. Она курила сигарету, глубоко затягиваясь, и не отрывала глаз от телевизора.
Что-то в её облике было от Натали – широкие скулы, форма губ, а скорее всего это была манера курить – быстрая и глубокая затяжка, положение пальцев, которыми она держала сигарету. Девушки были в очень коротких юбочках и красных майках на голое тело.
Тем временем Ичи объяснялся с хозяйкой, которая наконец закивала головой. Ичи поманил Кена. Кен радостно вздрогнул. Хозяйка поклонилась ему и спросила на понятном английском, какую девушку он хочет. Кен указал. Ичи перенял эстафету у хозяйки и сообщил, что за семьдесят минут нужно отдать 35 000 йен. Кен прикинул, что тариф примерно такой же, как дома, но почему семьдесят минут, а не час? Но в тот момент было не до вопросов. Хозяйка произнесла имя девушки, та с готовностью вскочила, притушила сигарету и подбежала к хозяйке.
Кен вытащил деньги и вручил хозяйке нужную сумму. Она отсчитала около половины и отдала девушке. Та зажала деньги в кулачок, непринуждённо улыбнулась Кену и поклонилась. Зубы у неё были с червоточиной – вроде белые и ровные, а что-то не то. После идеальных зубов Натали Кен стал очень привередлив к зубам.
Девушка взяла Кена за руку и повела его по лестнице на второй этаж. Влево и вправо от лестницы шли коридоры с дверьми, ведущими в рай, разбитый на комнатные участки. Она подвела Кена к одной из дверей в начале коридора, у которой уже стояла другая девушка, кого-то поджидая. Кен с удовлетворением отметил, что его девушка значительно привлекательней. Она жестами указала Кену на дверь. В тот момент, когда Кен взялся за ручку, дверь раскрылась и японец вышел из туалета. Кен посторонился и улыбнулся ему, но тот потупил глаза и хмуро прошёл мимо. «Наверно, обременён мыслями о греховности», – ухмыльнулся Кен, устраиваясь у писсуара.
Запах Натали после проведённого дня гулянья по городу – запах глянцевых внутренностей.
Кен вышел из туалета, и девушка, взяв его за руку, повела дальше по коридору. Она открыла одну из дверей и вошла первой. Кен очутился в крохотной квадратной прихожей, отделённой от комнаты ступенькой, поднимающейся вверх. Кен занёс уже было ногу на ступеньку, но девушка остановила его жестом и показала, что он должен снять туфли. Кен быстро сбросил их и поднялся за ней в комнату.
Комната состояла из двух частей. Первая являлась маленькой площадкой, покрытой ковром, где у одной стены стоял диван, а у другой – комодец с зеркалом. Вторая часть этой комнаты опускалась ступенькой на уровень прихожей и представляла из себя отделанную кафелем ванную. У стены переливалась через края большая прямоугольная ванна из нержавеющей стали. Кран был затоплен водой, так что шума льющейся воды не было слышно, и ванна, заполненная до самых краёв, выглядела как воплощение чего-то чрезмерного. Рядом на полу лежал резиновый надувной матрас зелёного цвета.
