Константин Случевский - Полное собрание стихотворений
«Нет, верба, ты опоздала...»
Нет, верба, ты опоздала,Только к марту цвет дала, —Знай, моя душа сызмалаВпечатлительней была!
Где же с ней идти в сравненье!Не спросясь календаря,Я весны возникновеньеЯсно слышу с января!
День подрос и стал длиннее...Лед скололи в кабаны...Снег глубок, но стал рыхлее...Плачут крыши с вышины...
Пишут к праздникам награды...Нет, верба, поверь мне, нет;Вешним дням мы раньше рады,Чем пускаешь ты свой цвет!
«Помню: как-то раз мне снился...»
Помню: как-то раз мне снилсяГенрих Гейне на балу;Разливалося весельеПо всему его челу...
Говорил он даме: «Дама,Я прошу на польку вас!Бал блестящ! Но вы так бледны,Взгляд ваш будто бы погас!
Ах, простите!– я припомнил:Двадцать лет, как вы мертвы!Обращусь к соседке вашей:Вальс со мной идете ль вы?
Боже мой! И тут ошибка!Десять лет тому назад,Помню, вас мы хоронили;Устарел на вас наряд.
Ну, так к третьей... На мазурку!—Ясно вам: кто я такой?»– «Как же, вы – вы Генрих Гейне:Вы скончались вслед за мной...»
И неслись они по зале...Шумен, весел был салон...Как, однако, милы пляскиПерешедших Рубикон!..
«Могучей силою богаты...»
Могучей силою богатыЗа долгий, тяжкий зимний срок,Набухли почки, красноваты,И зарумянился лесок.
А на горах заметны всходы,Покровы травок молодых,И в них – красивые разводыВеснянок нежно-голубых.
Плыву на лодке. РазбиваюВеслом остатки рыхлых льдов,И к ним я злобу ощущаю —К следам подтаявших оков.
И льдины бьются и ныряют,Мешают веслам, в дно стучат;Подводный хор! Они пугают,Остановить меня хотят!
А я весь – блеск! Я весь – спокоен...Но одинок как будто я...Олин я в поле – и не воинМне нужно песню соловья!
«Порою между нас пророки возникают...»
Порою между нас пророки возникают,Совсем, совсем не так, как думаете вы,Их в этот мир вещать не степи посылают,Сиянье не блестит с избранной головы.
Нет в наши дни у нас пророков по призванью,Им каждый может быть, – пустыня ни при чем;Вдруг замечается – в противность ожиданью —Огонь, светящийся на том или другом.
Ничтожнейший из нас в минуту ту иль в этуПророком может быть; случайно он постигБольшую истину, и он вещает свету...Знать, огненный к нему с небес сошел язык...
И скажет он свое, и быстро замолкает,И, бедный, может быть, всю жизнь свою прождет:Вот-вот сойдет язык, вновь пламя заиграет...И, в ожидании, он, чающий, умрет...
«Велик запас событий разных...»
Велик запас событий разныхИ в настоящем и в былом;Историк в летописях связныхЖивописует их пером.
Не меньше их необозримыПрироды дивные черты,Они поэтом уловимыПри свете творческой мечты.
Но больше, больше без сравненья,Пестрее тех, живей другихЛюдского духа воплощеньяИ бытии сердец людских.
Они – причина всех событий,Они – природы мысль и взгляд,В них ткань судеб – с основой нитейГнилых и ветхих зауряд...
«Раз один из фараонов...»
Раз один из фараоновСкромный дом мой посетил;Он, входя, косяк у двериДлинным схентом зацепил.
Бесподобная фигура!Весь величественно-груб,Поражал он ярким цветомКрасной краски страстных губ.
Хрустнул стул, чуть он уселся;Разговор у нас пошелНа различные предметы:Как он с Гиксом войны вел,
Как он взыскан был богами,Как он миловал, казнил,Как плотинами хотел онУкротить священный Нил,
Как любил он страстно женщин...Чтоб свободней говорить,Попросил меня он двериПоплотнее затворить.
И пошел он, и пошел он...Ощущаю в сердце страхПовторять вс то, что слышалПри затворенных дверях.
Удивительное сходствоС нами... Та же все канва:Из времен «Декамерона»И деянья, и слова!
«В древней Греции бывали...»
В древней Греции бывалиСостязанья красоты;Старики в них заседали,Старики – как я да ты.
Дочь твоя – прямое диво,Проблеск розовой зари;Все в ней правда, все красиво ..Только – ей не говори!..
Запах мирры благовонной,Сладкий шепот тишины,Лепет струйки полусоннойВ освещении луны;
Голос арфы, трель свирели,Шyм порханья мотыльковИль во дни святой неделиДальний звон колоколов...
Вот те тонкие основы,На которых, может быть,Можно было б ткать покровы —Красоту ее прикрыть.
«Совсем примерная семья...»
Совсем примерная семья!Порядок, мир... Чем не отрада?Но отчего вдруг вспомнил яСтраничку из судеб Царьграда:
По лику мертвого царяГуляют кистью богомазы,И сурик, на щеках горя,Румянит крупные алмазы;
Наведена улыбка губ,Заштукатурены морщины,А все же это – только трупИ лицевая часть картины!
«Как ты чиста в покое ясном...»
Как ты чиста в покое ясном,В тебе понятья даже нетО лживом, злобном или страстном,Чем так тревожен белый свет!
Как ты глупа! Какой равнинойРаскинут мир души твоей,На ней вершинки – ни единой,И нет ни звуков, ни теней...
«Вы побелели, кладбища граниты...»
Вы побелели, кладбища граниты;Ночная оттепель теплом дохнула в вас;Как пудрой белою, вы инеем покрытыИ белым мрамором глядите в этот час.
Другая пудра и другие силыПод мрамор красят кудри на челе...Уж не признать ли теплыми могилыВ сравяеньи с жизнью в холоде и мгле?
«Какое дело им до горя моего...»
Какое дело им до горя моего?Свои у них, свои томленья и печали!И что им до меня и что им до него?..Они, поверьте мне, и без того устали.А что за дело мне до всех печалей их?Пускай им тяжело, томительно и больно...Менять гpyз одного на груз десятерых,Конечно, не расчет, хотя и сердобольно.
«По берегам реки холодной...»
По берегам реки холодной —Ей скоро на зиму застыть —В глубоких сумерках наносныхТончайших льдин не отличить.
Вдруг – снег. Мгновенно забелелаСтремнина там, где лед стоял,И белым кружевом по черниСнег берега разрисовал.
Не так ли в людях? Сердцем добрымОни как будто хороши...Вдруг случай – и мгновенно глянетВесь грустный траур их души...
«Какая ночь убийственная, злая...»
Какая ночь убийственная, злая!Бушует ветер, в окна град стучит;И тьма вокруг надвинулась такая,Что в ней фонарь едва-едва блестит.
Л ночь порой красотами богата!Да, где-нибудь нет вовсе темноты,Есть блеск луны, есть прелести закатаИ полный ход всем чаяньям мечты.
Тьма – не везде. Здесь чья-то злая чара!Ее согнать, поверь, под силу мне:Готовы струны, ждет моя гитара»Я петь начну о звездах, о луне.
Они всплывут. Мы озаримся ими —Чем гуще тьма, тем будет песнь ясней,И в град, и в вихрь раскатами живымиЗальется в песне вешний соловей.
«Ты тут жила! Зимы холодной...»
Ты тут жила! Зимы холоднойПокров блистает серебром;Калитка, ставшая свободной,Стучит изломанным замком.
Я стар! Но разве я мечтамиО том, как здесь встречались мы,Не в силах сам убрать цветамиВесь этот снег глухой зимы?
И разве в старости печальнойВсему прошедшему не жить?И ни единой музыкальной,Хорошей думы не сложить?
О нет! Мечта полна избыткаВоспоминаний чувств былых...Вот, вижу, лето! Вот калиткаНа петлях звякает своих.
Июньской ночи стрекотаньеИ плеск волны у берегов...И голос твой... и обожанье, —И нет зимы... и нет снегов!
«Как робки вы и как ничтожны...»
Как робки вы и как ничтожны, —Ни воли нет, ни силы нет...Не применить ли к вам, на случай,Сельскохозяйственный совет?
Любой, любой хозяин знает:Чтобы траве пышней расти,Ее скосить необходимоИ, просушив, в стога свезти...
«Было время, в оны годы...»
Было время, в оны годы,К этим тихим берегамПриплывали финикийцы,Пробираясь к янтарям.
Янтари в песках лежалиЧто янтарь – смола одна,Финикийцы и не знали;Эта мудрость нам дана!
И теперь порой, гуляяКраем моря, я смотрю:Не случится ль мне, по счастью,Подобраться к янтарю.
Говорит мне как-то море:«Не трудись напрасно, друг!Если ты янтарь отыщешь, —Обратишь его в мундштук.
Он от горя потускнеет...То ли было, например,Попадать на грудь, на плечиДревнегреческих гетер!..
Отыщи ты мне гетеру,А курить ты перестань,И тогда тебе большуюЯнтарем внесу я дань».
С той поры хожу по взморью,Финикийцем жажду быть,Жду мифической гетеры,Но – не в силах не курить...
«На сценах царские палаты...»