Владислав Ходасевич - Стихотворения

Звезды

Вверху — грошовый дом свиданий.Внизу — в грошовом «Казино»Расселись зрители. Темно.Пора щипков и ожиданий.Тот захихикал, тот зевнул…Но неудачник облыселыйВысоко палочкой взмахнул.Открылись темные пределы,И вот — сквозь дым табачных туч —Прожектора зеленый луч.На авансцене, в полумраке,Раскрыв золотозубый рот,Румяный хахаль в шапоклякеО звездах песенку поет.И под двуспальные напевыНа полинялый небосводВедут сомнительные девыСвой непотребный хоровод.Сквозь облака, по сферам райским(Улыбочки туда-сюда)С каким-то веером китайскимПлывет Полярная Звезда.За ней вприпрыжку поспешая,Та пожирней, та похудей,Семь звезд — Медведица Большая —Трясут четырнадцать грудей.И, до последнего раздета,Горя брильянтовой косой,Вдруг жидколягая кометаВыносится перед толпой.Глядят солдаты и портныеНа рассусаленный сумбур,Играют сгустки жировыеНа бедрах Etoile d'amour,Несутся звезды в пляске, в тряске,Звучит оркестр, поет дурак,Летят алмазные подвязкиИз мрака в свет, из света в мрак.И заходя в дыру все ту же,И восходя на небосклон,—Так вот в какой постыдной лужеТвой День Четвертый отражен!..Не легкий труд, о Боже правый,Всю жизнь воссоздавать мечтойТвой мир, горящий звездной славойИ первозданною красой.

23 сентября 1925, Париж 19 октября 1925, Chaville

<Дополнения>

Ночь

Измученные ангелы мои!    Сопутники в большом и малом!Сквозь дождь и мрак, по дьявольским кварталам    Я загонял вас. Вот они,

Мои вертепы и трущобы!    О, я не знаю устали, когдаСхожу, никем не знаемый, сюда,    В теснины мерзости и злобы.

Когда в душе все чистое мертво,    Здесь, где разит скотством и тленьем,Живит меня заклятым вдохновеньем    Дыханье века моего.

Я здесь учусь ужасному веселью:    Постылый звук тех песен обретать,Которых никогда и никакая мать    Не пропоет над колыбелью.

11 октября 1927 Париж

Граммофон

Ребенок спал, покуда граммофон    Все надрывался «Травиатой».Под вопль и скрип какой дурманный сон    Вонзался в мозг его разъятый?

Внезапно мать мембрану подняла —    Сон сорвался, дитя проснулось,Оно кричит. Из темного угла    Вся тишина в него метнулась…

О, наших душ не потрясай    Твоею тишиною грозной!Мы молимся — Ты сна не прерывай    Для вечной ночи, слишком звездной.

6 декабря 1927 Париж

Скала

Нет у меня для вас ни слова,    Ни звука в сердце нет,Виденья бедные былого,    Друзья погибших лет!

Быть может, умер я, быть может —    Заброшен в новый век,А тот, который с вами прожит,    Был только волн разбег,

И я, ударившись о камни,    Окровавлен, но жив,—И видится издалека мне,    Как вас несет отлив.

14 декабря 1927 Париж

Похороны

Сонет

Лоб —Мел.БелГроб.

СпелПоп.СнопСтрел —

ДеньСвят!СклепСлеп.

Тень —В ад!

9 марта 1928 Париж

Веселье

Полузабытая отрада,Ночной попойки благодать:Хлебнешь — и ничего не надо,Хлебнешь — и хочется опять.

И жизнь перед нетрезвым взглядомГлубоко так обнажена,Как эта гибкая спинаУ женщины, сидящей рядом.

Я вижу тонкого хребтаПеребегающие звенья,К ним припадаю на мгновенье —И пудра мне пылит уста.

Смеется легкое созданье,А мне отрадно сочетатьНеутешительное знаньеС блаженством ничего не знать.

25 марта — 28 октября 1928 Париж

Я

Когда меня пред божий судНа черных дрогах повезут,

Смутятся нищие сердцаПри виде моего лица.

Оно их тайно восхититИ страх завистливый родит.

Отстав от шествия, тайком,Воображаясь мертвецом,

Тогда пред стеклами витринИз вас, быть может, не один

Украдкой так же сложит рот,И нос тихонько задерет,

И глаз полуприщурит свой,Чтоб видеть, как закрыт другой.

Но свет (иль сумрак?) тайный тотНа чудака не снизойдет.

Не отразит румяный лик,Чем я ужасен и велик:

Ни почивающих тенейНа вещей бледности моей,

Ни беспощадного огня,Который уж лизнул меня.

Последнюю мою приметуЧужому не отдам лицу…

Не подражайте ж мертвецу,Как подражаете поэту.

10–11 мая 1928 Париж

К Лиле

С латинского

Скорее челюстью своейПоднимет солнце муравей;Скорей вода с огнем смесится;Кентаврова скорее кровьВ бальзам целебный обратится, —Чем наша кончится любовь.

Быть может, самый Рим прейдет;Быть может, Тартар нам вернетНевозвратимо Марона;Быть может, там, средь облаков,Над крепкой высью Пелиона,И нет и не было богов.

Всё допустимо, и во всёмЗлым и властительным умомПора, быть может, усомниться,Чтоб омертвелою душойВ беззвучный ужас погрузитьсяИ лиру растоптать пятой.

Но ты, о Лила, и тогда,В те беспросветные года,Своим единым появленьемМне мир откроешь прежний, наш, —И сим отвергнутым виденьемОпять залюбоваться дашь.

12 марта — 30 апреля 1929 Париж

Стихотворения, не собранные в сборники и неопубликованные при жизни

* * *

Я угасну… Я угасну…Всё равно… Умру, уйду.Я скитаюсь здесь напрасно.Путь далек мне. Я пойду.

Небо низко. Ветер злобен.Травы вялы. Пал туман.Призрак счастья тускл и дробен.Жизнь — томительный обман.

Вы — останьтесь. Вам за мноюНе идти. Туман — глубок.Я уйду, закроюсь мглою…Путь неведом и далек…

30 октября 1904 * * *

Что-то нужно. Что-то нужно…    Я не знаю — что.В темноте прижаться дружно?    Нет, не то, не то.

Знаю, там, за тесным кругом,    Что-то ждет меня.Дух мой, дух мой, будь мне другом,    Дай огня, огня!

Где мы? Где мы? Мрак горячий    Мне спалил лицо…Я ль, бессильный, я ль, незрячий,    Разомкну кольцо.

Я стою, во мраке скован.    Разорвите мглу!..Я упал к своим оковам    На сыром полу.

4 ноября 1904

В сумерках

Сумерки снежные. Дали туманные.Крыши гребнями бегут.Краски закатные, розово-странные,Над куполами плывут.

Тихо, так тихо, и грустно, и сладостно.Смотрят из окон огни…Звон колокольный вливается благостно…Плачу, что люди одни…

Вечно одни, с надоевшими муками,Так же, как я, так и тот,Кто утешается грустными звуками,Там, за стеною, — поет.

5 ноября 1904 * * *

Схватил я дымный факел мой,Бежал по городу бездумно,И искры огненной струёйЗа мною сыпались бесшумно.

Мелькал по темным площадям,Стучал по звонким серым плитам,Бежал к далеким фонарям,Струистым отсветом повитым.

И я дробил глухую тишь,И в уши мне врывался ветер.Ты, город черный, мертво спишь,А я живу — последний вечер.

Бегу туда, за твой предел,К пустым полям и к чахлым травам,Где мглистый воздух онемелПод лунным отблеском кровавым.

Я всколыхну речной покой,С разбега прыгну в глубь немую,Сомкнутся волны надо мной,И факел мой потушат струи.

И тихо факел поплывет,Холодный, черный, обгорелый…Его волна к земле прибьет,Его омоет пеной белой…

7 ноября 1904

Бал