Эльвира Бочкова - Далёкое-близкое

Прижимать один к груди

Кольке малого росточка –

Отхватив большой, поди.

2. Моей соседке

Ты суету сует не в силах побороть.

Ты с самого утра, как загнанная лошадь.

Успела щи сварить, и хлеб купить...

Ломоть

Себе отрезать некогда. На площадь

Часы роняют бой – так дождик бьет о жесть.

И все – по голове! – по темечку! – по темю!..

... Уже восьмой, а встала ровно в шесть.

А много ли успела?! Время время

Остановить, его замедлить бег.

По пальцам все дела перечисляя,

Ты видишь, что уже на снег ложится снег,

А ты еще по-летнему... (И, кажется, босая.)

Ты в легких туфлях. У одной – носок

Худой. И палец из гнезда птенцом глядит наружу.

... И вот уже морозом – как кипятком! – в висок,

А ты еще должна утюжить брюки мужу.

3. Мне и моей матери

Никому не изменяю:

Ни пристрастьям, ни себе.

Равнодушней стала к раю.

И привязанней к судьбе:

Не страшусь ее диктата,

Ибо что-то и могу...

... И прощу родного брата,

У которого в долгу

Тридцать лет, –

За то, что в душу

Он с советами не лез.

Он у моря, ну, а сушу –

Мне: и холм, и дол, и лес...

Пахнет осенью грибами –

Целым выводком опят.

(За двумя пойдет гробами

Сразу сын и сразу брат?)

Не озлиться б на прощанье:

Крыму – долгие лета!..

За границей проживанье

Сыну, брату – маета.

И дождутся ли поддержки –

Вместе – сто им плюс полста! –

Две старухи-сыроежки:

Мать и вдовая сестра?

4. Моей стране

Насильно гонишь, торопя,

Своих ты граждан снова к раю?

Не понимаю я тебя –

И потому не воспеваю.

Я не люблю тебя такой:

Кнутом дарована свобода?!

... А что касается народа –

Он никакой...

Зачем ты вынудила, власть,

Народ пройти сквозь огнь и воду –

И, даровав ему свободу,

Не постелила, где упасть?

И неба нет над головой:

Есть потолок – житейский, низкий.

Народ без хлеба, без прописки –

Как ветер с моря штормовой,

Как только встанет на дыбы,

Взобьет песок и пыль в клубы

И на российском побережье,

И в близком-близком зарубежье.

Мы – не рабы.

ЛЕТНИЙ ДЕНЬ В КОНЦЕ ВЕКА

Душа хотела новизны.

Все-все несмелые ромашки

Во всех концах большой страны

Надели белые рубашки.

Но чем-то летний день был плох.

Концом столетий иль эпох

Был воздух до глубин пронизан?

Катила голая река

Сама себя: ни пустяка

На ней, и даже слизан

Был горб волны... Иль взят им в плен,

Жестоким ветром перемен?

ПЛОДЫ ПЕРЕСТРОЙКИ

Все разбежались. Кто куда.

Кто сам в себя ушел, как в сетку

Карась из ржавого пруда,

Кто поднялся с земли на ветку,

Хотя в земле его нора –

И много лет крота слепого

Спасала от врагов – дыра

Во вход по прозвищу кротовый.

Теперь сидит на ветке крот.

Обличье принял птицы райской –

О райских яблоках поет,

Играет с птенчиками в цацки.

Проплыло облако над ним,

Крылом с кротом задело ветку –

И крот – небесный властелин! –

Пустил то облако по ветру.

И на его земле дождей,

Где нору в осень заливало,

Вдруг ни прудов, ни карасей

Не стало... (Как и не бывало.)

Пруд высох, попросту зачах,

Дно сплошь изрезали морщины...

Сидит на ветке – крот? иль птах? –

С глупцой божественной личины.

ГОДЫ ПЕРЕМЕН

Январь не с белым-белым снегом

Пришел, а с западным дождем.

Не поведу я бровью, веком

Не поведу. Переживем!

Мы от привычного отвыкли

В лихие годы перемен.

... Кто сеял в чистом поле тыквы –

Получит семечки взамен.

Идут и горе, и обиды

В обнимку с русскою судьбой.

Кому – на Флóриду все виды,

Кому – в подземке сесть с сумой.

Всё это – детские придумки

Вождей... И смысла не ищи

В том, что богаты недоумки,

А очень умные – нищи.

Скрипач ведет смычком по струнам –

Стоит в подземке во весь рост.

И никого-то он «Ноктюрном»

Не тронет... Даже шоу-звезд.

* * *

На ласковость судьбы, на радости одни

Едва ли проживешь, как и на белом хлебе.

Бывают дни в дождях, в дождях бывают дни –

Какая-то дыра разверзнется на небе.

Казалось, небесам не полинять вовек.

Их голубым шелкам вовек не износиться.

Но... набирает дождь на триста дней разбег –

И крылья обсушить уже не в силах птица.

Как перышки жалки! Как сбились в серый ком!

И соловей сидит, как воробей, нахохлясь...

И льет, как из ведра, на землю – прямиком! –

Вода, вода, вода, в шелках нашедши прорезь.

Пора чинить дыру. Да и за труд не счесть –

Подумать: сколько дней в году, верней – на донце?

... Всего-то шестьдесят плюс пять или плюс шесть?

Не все ли вам равно? Они и будут с солнцем.

* * *

Пусть будет так: любовь, и ветер,

И голос жизни молодой.

Из моря вытащены сети

И пахнут йодною водой.

И солнце спелым абрикосом

Висит над гривой ковылей...

... Ты не устроишься матросом

Ни на один из кораблей, –

Ты будешь тут, где – вечер, камни,

И Херсонесская стена.

И по скале, как наковальне,

С размаху бьет и бьет волна –

И высекает искру света,

Как в августовский звездопад

Вдруг высекает силой ветра

Звезду в десятки тысяч ватт.

* * *

Нет, не вселенская печаль

В сезон черемух гложет сердце,

А невозможность опереться

На крымский берег – эту даль,

Что вся пропахла миндалем,

Его дурманящим цветеньем...

... А что считают невезеньем –

О том нам ведомо вдвоем

С тобой,

разбросанным судьбой.

Мы – в буре малые песчинки.

Нам выпить молока из кринки

Одной – хватило бы с лихвой

Для счастья... Счастья по-людски.

Мне – лишь глоток, тебе – до донышка.

... Одно на всех нам светит солнышко,

Но нет в твоей моей руки.

* * *

Когда б стихия – мне опора

В любви, накрывшей с головой

Волной, отбившейся от хора

Других, –

не вывела б прибой

Из ряда тех прибоев трезвых,

Где за накатом вслед – откат,

Что вмяты в толщу волнорезов,

Хотя держать умеют такт...

Но

С головой меня накрыло

Такой горячечной волной,

Что выходить из зоны штиля

Любой мне надобно ценой,

Поскольку с неба сверзясь,

солнце –

Расплавом олова на всем,

И рядом с сердцем добровольца

Так сладко в пекле плыть вдвоем.

* * *

... Настолько ли была неодолима

Вся-вся в репьях российских колея,

Коль привела – не чужака из Крыма –

К худой избе худого нелюдима,

Его тоской-любовью окрыля?

1992 г.

ПЛАТЬЕ

... Не вилась, спускаясь на плечо, –

Не взяла ль волна волос

в расчет

Солнце, заходящее за гору?..

... А бывало, в теплые моря

Опускало солнце якоря,

На морях ища себе опору.

Своевольно солнце, горячо.

И с горой поборется еще:

«Не мешай мужскому кругозору!..»

... Ну, а я, по правде говоря,

Шла вступать на наледь января

По-декабрьски ледяному коридору.

Я сама-то – явная зима.

Ледяная, тяжкая тесьма –

С рукава до самого подолу.

Нашивала я ее сама,

Напевая: «Ты идешь весьма

Платью,

что столь носится подолгу».

«Над горою солнышко взойдет –

Дорогое золото прольет

На волну волос,

ну, а за это –

Вьется пусть, спускаясь на плечо», –

Скажет мне мой милый... А еще:

«Пусть зиме... опять наступит лето».

– Нет, прошу, мой милый, извинить:

Стоит платье зимнее сменить.

(Вот тогда и встретишь по одежке...)

– ... От тебя я, видишь, без ума:

Даже платье выберешь сама.

Тонкое... и носится без брошки.

* * *

Стою, как будто в стороне

От хлопотных морозов:

Смотрю – рисунок на окне

Подсвечен солнцем, розов, –

Как будто розовые сны

До самой-самой жилки –

Иголки розовой сосны

На розовой тропинке.

Пора бы тропку занести

Бесцветными сугробами.

... Ах, дорогой, меня прости

За то, что печку сдобным

Не загрузила: не ждала

Хорошего дружочка...

Вчера легка метель мела –

Из детского совочка

Бросала снег да детский смех

На горку ледяную...

Стояла в стороне от всех

Твоя любовь, ревнуя

Тебя

к уловам и штормам,

К попутным ветрам юга,

К твоим заботам и делам,

К отсутствию досуга.

Стоять, как будто в стороне,

В сторонке от морозов –

Мой дорогой, – по мне, по мне.

Восток, как роза, – розов.

Зачем напомнишь,

что привез

Живую розу с юга?

... Обводит розовым мороз

Вкруг солнечного круга.

* * *

... К тебе приехать?! Ты пойми:

Мы, не прощаясь, распрощались –

И две некрепкие семьи