Семён Кирсанов - Эти летние дожди...(Избранное)

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

Смерти больше нет

Смерти больше нет.Смерти больше нет.Больше нет.Больше нет.Нет. Нет.Нет.

Смерти больше нет.Есть рассветный воздух.Узкая заря.Есть роса на розах.

Струйки янтаряна коре сосновой.Камень на песке.Есть начало новойклетки в лепестке.Смерти больше нет.

Смерти больше нет.Будет жарким полдень,сено — чтоб уснуть.Солнцем будет пройденполовинный путь.

Будет из волоконскручен узелок, —лопнет белый кокон,вспыхнет василек.Смерти больше нет.

Смерти больше нет!Родился кузнечикпять минут назад —странный человечек,зелен и носат:У него, как зуммер,песенка своя,оттого что япять минут как умер…Смерти больше нет!

Смерти больше нет!Больше нет!Нет!

Строфы века. Антология русской поэзии.

Сост. Е.Евтушенко.

Минск, Москва: Полифакт, 1995.

Шла по улице девушка. Плакала

Шла по улице девушка. Плакала.Голубые глаза вытирала.Мне понятно — кого потеряла.

Дорогие прохожие! Что же выпроскользнули с сухими глазами?Или вы не теряете сами?

Почему ж вы не плачете? Прячетесвои слезы, как прячут березыгорький сок под корою в морозы?..

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

ЧЕРНОВИК

Это было написано начерно,а потом уже переиначено(поре-и, пере-на, пере-че, пере-но…) —перечеркнуто и, как пятно, сведено;это было — как мучаться начато,за мгновенье — как судорогой сведено,а потомпереписано заново, начистои к чему-то неглавному сведено.

Это было написано начерно,где все больше, чем начисто, значило.Черновик—это словно знакомство случайное,неоткрытое слово на „нео“,когда вдруг начинается необычайное:нео-день, нео-жизнь, нео-мир, нео-мы,неожиданность встречи перед дверьминезнакомых — Джульетты с Ромео.

Вдруг —кончается будничность!Начинается будущностьновых глаз, новых губ, новых рук, новых встреч,вдруг губам возвращается нежность и речь,сердцу — биться способность.как новая областьвдруг открывшейся жизни самой,вдруг не нужно по делу, не нужно домой,вдруг конец отмиранию и остыванию,нужно только, любви покоряясь самой,удивляться всеобщему существованиюи держатьи сжимать эту встречу в руках,все дела посторонние выронив…

Это было написано все на листках,рваных, разных размеров, откуда-то вырванных.

Отчего же так гладко в чистовике,так подогнано все и подобрано,так уложено ровно в остывшей строке,после правки и чтенья подробного?И когда я заканчивал буквы стиратьдля полнейшего правдоподобия —начинал, начинал, начинал он терятьвсе свое, всее мое, все оссбое,умирала моя черновая тетрадь,умирала небрежная правда помарок,мир. который был так неожидан и яроки который увидеть сумели бы вы,в этом сам я повинен, в словах не пришедших,это было как встречадвух — мимо прошедших,как любовь, отвернувшаяся от любви.

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

СТРОКИ В СКОБКАХ

Жил-был — я.(Стоит ли об этом?)Шторм бил в мол.(Молод был и мил…)В порт плыл флот.(С выигрышным билетомжил-был я.)Помнится, что жил.

Зной, дождь, гром.(Мокрые бульвары…)Ночь. Свет глаз.(Локон у плеча…)Шли всю ночь.(Листья обрывали…)„Мы“, „ты“, „я“нежно лепеча.

Знал соль слез(Пустоту постели…)Ночь без сна(Сердце без тепла) —гас, как газ,город опустелый.(Взгляд без глаз,окна без стекла).

Где ж тот снег?(Как скользили лыжи!)Где ж тот пляж?(С золотым песком!)Где тот лес?(С шепотом — „поближе“.)Где тот дождь?(„Вместе, босиком!“)

Встань. Сбрось сон.(Не смотри, не надо…)Сон не жизнь.(Снилось и забыл).Сон как мохв древних колоннадах.(Жил-был я…)Вспомнилось, что жил.

Семен Кирсанов. Собр. соч. в 4-х томах.

Москва: Худож. лит., 1974.

БОЙ БЫКОВ

В. В. Маяковскому

Бой быков!Бой быков!Бой!Бой!

Прошибайтепроходыголовой!

Сквозь плакаты,билетыномера —

веера,эполеты,веера!..

Бой быков!Бой быков!Бой!Бой!

А в соведствес оркестровой трубой,поворачиваячерныйбок,поворачивалсячерныйбык.

Он томился, стеная:— Мм-му!..Я бы шею отдалярму,у меня перетяжкимышц,что твои рычаги,тверды, —я хочу для твоихдомищрыть поля и таскатьпуды-ы…

Но в оркестре гудиттруба,и заводит печальскрипач,и не слышит ужетолпапридушенный бычачийплач.

И толпе нипочем!Голубым плащомсам торреро укрыл плечо.Надо брови емуподчеркнуть ещеи взмахнутьголубым плащом.

Ведь недаром улыбкана губах той,и награда емуза то,чтобы, ярче розыперевитой,разгоралсяего задор:— Торреадор,ведисмелеев бой!

Торреадор!Торреадор!

Пускай грохочет в груди задор,песок и кровь — твоя дорога,взмахни плащом, торреадор,плащом, распахнутым широко!..

Рокот кастаньетный — цок-там и так-там,донны в ладоши подхлопывают тактам.Встал торреадор, поклонился с тактом, —бык!бык!!бык!!!

Свинцовая муть повеяла.— Пунцовое!— Ммм-у!— Охейло!

А ну-ка ему, скорей — раз!Бык бросился.— Ммм-у!— Торрейрос.

Арена в дыму. Парад — ах!Бросается!— Ммм-у…— Торрада!

Беснуется галерея,Тореро на…— Ммм-у!..— Оррейя!

Развеялась, растаялагалерея и вся Севилья,и в самое бычье хайловпивается бандерилья.

И — раз,и шпагойв затылоквлез.

И красного черный ток, —и птичьей стаейс окружных местза белым платкомполетел платок.

Это:— Ура!— Браво!!— Герой!!!— Слава ему!— Роза ему!

А быкдаже крикнуть не может:ой!Ондавится хриплым:— Ммм-уу…Я шеюхотел отдатьярму,ворочатьмышщшатуны,чтоб житьна преломего корму…Мммм…нету меняво ртуслюны,чтобплюнутьв глазаему!..

Строфы века. Антология русской поэзии.

Сост. Е.Евтушенко.

Минск, Москва: Полифакт, 1995.

СОН ВО СНЕ

Кричал я всю ночь.Никто не услышал,никто не пришел.И я умер.

Я умер.Никто не услышал,никто не пришел.И кричал я всю ночь.

— Я умер! —кричал я всю ночь.Никто не услышал,никто не пришел…

Строфы века. Антология русской поэзии.