Эдгар По - Стихотворения в переводах Константина Бальмонта
Молчание
Есть свойства – существа без воплощенья,С двойною жизнью: видимый их лик —В той сущности двоякой, чей родник —Свет в веществе, предмет и отраженье.Двойное есть Молчанье в наших днях,Душа и тело – берега и море.Одно живет в заброшенных местах,Вчера травой поросших; в ясном взоре,Глубоком, как прозрачная вода,Оно хранит печаль воспоминанья,Среди рыданий найденное званье;Его названье: «Больше Никогда».Не бойся воплощенного Молчанья,Ни для кого не скрыто в нем вреда.Но если ты с его столкнешься тенью(Эльф безымянный, что живет всегдаТам, где людского не было следа),Тогда молись, ты обречен мученью!
Осужденный город
Смотри! Там Смерть воздвигла трон,Где старый город погруженНа дымном Западе в свой сон,Где добрый и злой, герой и злодейДавно сошли в страну теней.
Дворцы, палаты, башни – тамТак чужды нашим городам!Не взносят наши свой уборТак адски сумрачно в простор!Не дрогнет строй промшенных башен;Не тронет ветер с моря – пашен;И воды, в забытьи немом,Покоются печальным сном.Все те же – только небеса,Где звезд блистают диадемы;Взор дев равняем с ними все мы,Но там! там женские глазаСтоль горестны, что их сравненьеС звездой – сошло б за оскорбленье!
Там ни единый луч с высотНад долгой ночью не блеснет.Лишь блеск угрюмых, скорбных водСтруится молчаливо к крышам,Змеится по зубцам и выше,По тронам, – брошенным беседкам, —Изваянным цветам и веткам, —По храмам, – башням, – по палатам, —По Вавилону – сродным скатам, —Там, где святилищ длинный ряд,Где, фризом сплетены, висятФиалки, – маски, – виноград.
Открытых храмов и гробовЗияет строй у берегов,Но все сокровища дворцов,Глаза алмазные богов,И пышный мертвецов убор —Волны не взманят: нем простор.И дрожь, увы! не шелохнетСтеклянную поверхность вод.Кто скажет: есть моря счастливей,Где ветер буйствует в порыве!С тенями слиты, башни теВисят как будто в пустоте,А с башни, что уходит в твердь,Как Исполин, вглубь смотрит Смерть.
Но что же! воздух задрожал;Зыбь на воде, – поднялся вал,Как будто, канув в глубину,Те башни двинули волну,И крыши башен на летуСоздали в небе пустоту.Теперь на водах – отблеск алый,Часы – бессильны и усталы;Когда ж, под грозный гул, во тьму,Во глубь, во глубь весь город канет,С беcсчетных тронов Ад восстанетС приветствием ему,И Смерть в страну у знойных водСвой грозный трон перенесет.
Озеро
К***
Меня, на утре жизни, влекВ просторном мире уголок,Что я любил, любил до дна!Была прекрасна тишинаУгрюмых вод и черных скал,Что бор торжественный обстал.
Когда же Ночь, царица снов,На все бросала свой покровИ ветр таинственный в тениРоптал мелодию: усни! —Я пробуждался вдруг мечтойДля ужаса страны пустой.
Но этот ужас не был страх,Был трепетный восторг в мечтах:Не выразить его полнейЗа пышный блеск Голконды всей,За дар Любви – хотя б твоей!
Но Смерть скрывалась там, в волнахТлетворных, был в них саркофаг —Для всех, кто стал искать бы тамПокоя одиноким снам,Кто скорбной грезой – мрачный крайПреобразил бы в светлый рай.
Сонет к Науке
Наука! ты – дитя Седых Времен!Меняя все вниманьем глаз прозрачных,Зачем тревожишь ты поэта сон,О коршун! крылья чьи – взмах истин мрачных!
Тебя любить? и мудрой счесть тебя?Зачем же ты мертвишь его усилья,Когда, алмазы неба возлюбя,Он мчится ввысь, раскинув смело крылья!
Дианы ко́ней кто остановил?Кто из леса изгнал Гамадриаду,Услав искать приюта меж светил?
Кто выхватил из лона вод Наяду?Из веток Эльфа? Кто бред летних грез,Меж тамарисов, от меня унес?
Спящая
В Июне, в полночь, в мгле сквозной,Я был под странною луной.Пар усыпительный, росистыйДышал от чаши золотистой,За каплей капля, шел в простор,На высоту спокойных гор,Скользил, как музыка без слова,В глубины дола мирового.
Спит на могиле розмарин,Спит лилия речных глубин;Ночной туман прильнул к руине;И глянь! там озеро в ложбине,Как бы сознательно дремля,Заснуло, спит. Вся спит земля.Спит Красота! – С дремотой слита(Ее окно в простор открыто)Ирэна, с нею Су́деб свита.
О, неги дочь! тут как помочь?Зачем окно открыто в ночь?Здесь ветерки, с вершин древесных,О чарах шепчут неизвестных —Волшебный строй, бесплотный рой,Скользит по комнате ночной,Волнуя занавес красиво —И страшно так – и прихотливо —Над сжатой бахромой ресниц,Что над душой склонились ниц,А на стенах, как ряд видений,Трепещут занавеса тени.
Тебя тревоги не гнетут?О чем и как ты грезишь тут?Побыв за дальними морями,Ты здесь, среди дерев, с цветами.Ты странной бледности полна.Наряд твой странен. Ты одна.Странней всего, превыше грез,Длина твоих густых волос.И все объято тишиноюПод той торжественной луною.
Спит красота! На долгий срокПусть будет сон ее глубок!Молю я Бога, что над нами,Да с нераскрытыми очами,Она здесь вековечно спит,Меж тем как рой теней скользит,И духи в саванах из дымаИдут, дрожа, проходят мимо.
Любовь моя, ты спишь. УсниНа долги дни, на вечны дни!Пусть мягко червь мелькнет в тени!В лесу, в той чаще темноокой,Пусть свод раскроется высокий,Он много раз здесь был открыт,Принять родных ее меж плит —Да дремлет там в глуши пустынной,Да примет склеп ее старинный,Чью столь узорчатую дверьНе потревожит уж теперь —Куда не раз, рукой ребенка,Бросала камни – камень звонко,Сбегая вниз, металл будил,И долгий отклик находил,Как будто там, в смертельной дали,Скорбя, усопшие рыдали.
Страна фей
Мгла долов – тень по кручам —Лес, подобный тучам,Чьи формы брезжут странноВ слепых слезах тумана.Бессмертных лун чреда, —Всегда, – всегда, – всегда, —Меняя мутно вид,Ущерб на диск, – бежит, —Бежит, – улыбкой бледнойСвет звезд гася победно.
И, в полночь по луне, —Одна, туманней всех(Не та ль, что в вышинеВсех дольше длила бег),Нисходит – долу – долу —Свой центр клоня к престолуГоры, на снег вершин,Туман огромной сферыСкрывает, – плащ без меры, —Сон хижин и руин,И лес на всем просторе,И море, – о! и море!Всех духов, что скользят,Все существа, что спят,Вбирая полно ихВ лабиринт лучей своих,Как будто в этот срокИх сон глубок, – глубок!
Им вскроет день глаза,И лунный их покровВзлетит на небесаС тяжелым севом гроз:Он стал – цепь облаковИль желтый альбатрос,И та же днем луна
Им больше не нужна,Как одеянье тайны —(Но как все чрезвычайно!)А атомы луныДнем в дождь разрешены;Не их ли мотыльки,Когда летят, легки,В лазурь, ах! для паденья(Вовек без достиженья),Во образе пыльцыПриносят образцы!
Страна снов
Дорогой темной, нелюдимой,Лишь злыми духами хранимой,Где некий черный трон стоит,Где некий Идол, Ночь царит,До этих мест, в недавний миг,Из крайней Фуле я достиг,Из той страны, где вечно сны, где чар высоких постоянство,Вне Времени – и вне Пространства.
Бездонные долины, безбрежные потоки,Провалы и пещеры. Гигантские леса,Их сумрачные формы – как смутные намеки,Никто не различит их, на всем дрожит роса.Возвышенные горы, стремящиеся вечноОбрушиться, сквозь воздух, в моря без берегов,Течения морские, что жаждут бесконечноВзметнуться ввысь, к пожару горящих облаков.Озера, беспредельность просторов полноводных,Немая бесконечность пустынных мертвых вод,Затишье вод пустынных, безмолвных и холодных,Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод.Близ озерных затонов, меж далей полноводных,Близ этих одиноких печальных мертвых вод,Близ этих вод пустынных, печальных и холодных,Со снегом спящих лилий, сомкнутых в хоровод, —Близ гор, – близ рек, что вьются, как водные аллеи,И ропщут еле слышно, журчат – журчат всегда, —Вблизи седого леса, – вблизи болот, где змеи,Где только змеи, жабы да ржавая вода, —Вблизи прудков зловещих и темных ям с водою,Где притаились Ведьмы, что возлюбили мглу, —Вблизи всех мест проклятых, насыщенных бедою,О, в самом нечестивом и горестном углу, —Там путник, ужаснувшись, встречает пред собоюЗакутанные в саван видения теней,Встающие внезапно воздушною толпою,Воспоминанья бывших невозвратимых Дней.Все в белое одеты, они проходят мимо,И вздрогнут и, вздохнувши, спешат к седым лесам,Виденья отошедших, что стали тенью дыма,И преданы, с рыданьем, Земле – и Небесам.
Для сердца, чьи страданья – столикая громада,Для духа, что печалью и мглою окружен,Здесь тихая обитель, – услада, – Эльдорадо, —Лишь здесь изнеможденный с собою примирен.Но путник, проходящий по этим дивным странам,Не может – и не смеет открыто видеть их,Их таинства навеки окутаны туманом,Они полусокрыты от слабых глаз людских.Так хочет их Властитель, навеки возбранившийПриоткрывать ресницы и поднимать чело,И каждый дух печальный, в пределы их вступивший,Их может только видеть сквозь дымное стекло.
Дорогой темной, нелюдимой,Лишь злыми духами хранимой,Где некий черный трон стоит,Где некий Идол, Ночь царит,Из крайних мест, в недавний миг,Я дома своего достиг.
Улялюм
