Анатолий Найман - Сборник стихов

IGNIS DICTUS

скажи чего не говорилчего само собой не говорил никто другойчего не говорил никтозапомни что сказал перепиши в тетрадкуподумай но ни в коем случае не вслухслова-то а? прецизионные почти техническии собрались в единственную комбинациюголосо-буквенная единица уникальнаяя поэтчто правда знал и преждекогда еще произносил что произнес уж до тогои что помимо было сказано меняи что наверно кто только не говорил

пожалуй ты поэтно не как те кто знал что я-поэт абсурд нелепостьчто это как сказать я — ы или я — абракадабрабуквенно-голосовая дырка

ну ладно бы сказалэ да ты поэт или э да он поэто себе                 сказавшем так ладноскладно прецизионно уникальнокак никогда никто до этогоа вот брякнулпусть только самому себеи ни на миг не сомневаясь можешь сжечь тетрадкукак все какие прежде сжег

после чего — хоть как — молельно — игровоскажипроизнеси огоньи тем стяжи свяжи и обнажиего —огонь!…………………..и больше ничего?а что еще когда и веществоон и стихия? не какой-то воздухнанюхавшийся травки одолоньвзбивающий тюфяк колосьев остроостыха сам не хлеб не печь и не землипитательная мгла и жижатогда как даже вонькостра горько-сырая и в пылидраже окисленные ливнем извлеклииз жил пусть мертвый пусть речей бывало-тертыхно звук звук речи а не ай-люли……………………………….осталось первородно твердыхслов и живуче призрачных и ближекоторых нет — один огоньне пепелящий их вступающих во оньоглодь огрызь обочь опричь ослоньсам сам и рядом что-то никого: овый ова ововсе только он не видь не троньне слушай не вдыхай он шелкография он пеньежар-птицы брат яр-коньвот кто поэт и сам поэзия и их двоих местоименье………………………………………………………..скажи огонь

Афанасьева Анастасия. Место для музыки

Стихи публикуются в авторской редакции.

«Как оно стучалось…»

Алле Горбуновой

Как оно стучалось,как не моглось —так безвозвратновбит невидимый гвоздьв глухие, запертые изнутри ворота.

Тик-тук, бом-бомТук-тик, бом-бам

Ты не стучи туда, где не зовут;ты не зови того, кто не стучит.

Пронеси в руках раскаленнуювынутуюиз огня связку —и выбрось ключи.

Дон-дзынь! дон, донДзынь-дон, дин-дон

На ладонях ключами выжжен след —завтра он будет узоромкрыла бабочки,послезавтра — она упорхнет в слова,посмотришь — в ладонях ничего нет.

Встанешь прямозовущей тишиной

Ладони сложивместом для музыки

«Столько кругом отголосков…»

Столько кругом отголосков,что слишком сложно различить голос:налево посмотришь — эхо,направо — тоже

Будто ходит оно по кругу,само себя отражает —и все давно позабылитого, кто вскрикнул

Что за слово случилось?Звал ли на помощь,или радостно восславилнебо и землю —

этого мы никогда не узнаем,мы никогда его не увидим.

Потерявшиеся во вращении слепого звука,повторений повторов, удвоений и без того двойного —мы присоединяем к общему шуму свой невнятный шепот,возгласы, крики

Шумит земля голосами,полон голосами воздух

Я встану прямо насколько умею и глаза закрою,буду молча стоять, как вода и деревья —в беззащитности своейстановясь сильнее

Навстречу другой тишине тишиной выльюсь,наполнюсь встреченным — стану единой,будто тот голос, что не расслышать,ненайденный, потаенный

Все самое важное я скажу тебе молча,а неважное, множась, выговорит эхо

«Прилетел жук, крылья сложил, и показал: вот…»

Прилетел жук, крылья сложил, и показал: вот.Я посмотрела на панцирь его,на колючие тонкие лапки его,и ответила: это о том.

Ветер подул, подсолнух качнул коронованной головой.Я посмотрела, как желты короны зубцы,как стебель держащий тонок и слаб:да, и это о том.

Включила симфонию Брамса.Общий голос рос, потом обрывался.Один, как гобой, человек в тишине.Пел: да, это о том.

Я в глаза человеку смотрела, и трогала кожу,И долго лежала с ним молча.Пока я молчала, любовь говорила.Да, говорила о том.

Все об одном,вся об одном,

неявная речьиз глубины яви,

об одном,единственно важном,

том самом.

«Есть расстояние от края до края неба…»

Папе

Есть расстояние от края до края неба,сердцем одним измеряемое,удивлением взглядаперед распахнутым и огромным,голубым глубоким.

Есть расстояния, измеряемые шагами,утренним транспортом,взглядом, направленным в землю,чтобы не наступить на пятки спешащего рядомпо асфальту волнистому ировному подземному мрамору.

А есть такое расстояние,какое ничем не измеришь,кроме времени.

Таково оно между нами:о нем не скажешьни воздухом,ни землей,ни взглядом,ни сердцем.

Но — то тянущимся, то бегущим,то водоворотомзакручивающимсявременем,отпущенным мне —до моего —отсутствия.

От ветки полнокровной до цветка,от стебля до травы торчащей,от насекомых всяких до зверей:собак, котов и птиц кричащих,от вечера синеющего дополного живого дня —такого плотного и тесного,какой бывает только летомнеотменимое, неоспоримоенатянуто невидимое нет.

Мы с мамой смотрим на свое нигде.Его не видит ни сосед, ни яблоня.Стоит большое лето, как вода —торжественное в цельности сплошной.

А наше нет качается везде,отсутствие пронизывает воздухи проникает все его цвета,подмешивая строгую прозрачность.

Ее не видят ни сосед, ни яблоня.

Так я не вижу, как другие нетпересекаются с моим в пространстве общем,и как из них бьет острая трава,и белые цветы сияют повсеместно.

Со временем сжимаются онидо капли водяной, и эта капля,как концентрат любви, проходит в землю,в ту землю, где они всегда лежат.

И океан присутствия растетиз маленькой неизъяснимой капли.

И стало надо мной другоеЗимнееИ дымка вдалеке

Дорога кладбищем прозрачна и пуста

Туда где бывшее родным лежит в землеТак близко и так далекоИ камни белые над ним, цветы сухиеИ зимнее большое — надо мной

А было впереди — без края; ветерИ камни белые над ним, как облака

Мы через память чистую своюСтановимся свободнее, идем,

Как будто бы летим —Так медленно, как крупный снег летит

Как смерти нет для снега,Смерти нет,Есть здесь и память.

Все, что золотоеСобрать внутри —И дать прямой ответНа просьбуЗдесь всего

Ответить золотым своимВнутри подобьемЛюбовью и вниманиемТому, что здесь сейчас

И что когда-то здесь.

«Эта горстка — золото дней…»